Ковен озера Шамплейн - Анастасия Гор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если выжила, ей же хуже. Магии у нее не осталось, а ведьме без умения колдовать тяжко придется, – ядовито протянул Диего.
– А где мы жить теперь будем? – поинтересовалась Морган, подперев его подбородок своей макушкой.
– И как мы можем быть ковеном, если у нас нет Верховной? – поддержал тот скептично.
– Спокойно, ребята! Сейчас все исправим.
Подобрав платье, чтобы не намочить, я шагнула в глубину озера. Когда вода захлестнула колени, я наклонилась и зачерпнула ее в ладонь. Та мерцала в бликах луны, храня в себе гораздо больше тайн, чем могло показаться на первый взгляд.
– Ах вот оно что… – цокнула языком Тюльпана, выражая не то одобрение, не то разочарование, что не додумалась сделать это первой.
Я выпила озерную воду, чувствуя, как вместе с прохладой по горлу бежит первозданная магия, утоляя жажду. Верховенство невозможно уничтожить – впитавшись в озеро Шамплейн после смерти Джулиана, оно было готово принадлежать каждому, кто сочтет себя достойным. Как легендарный Экскалибур, заточенный в камень.
– Caray! – воскликнул Диего, топнув ногой. – Я мог бы стать Верховным ковена Шамплейн! Всего один глоточек… Обидно!
Морган толкнула его локтем в ребра, и все трое рассмеялись. Мне нравился этот смех – беззаботный, дружный. Такому смеху самое место в семье за рождественским столом. Я бы отдала все на свете, чтобы слышать этот звук как можно чаще.
– Вы не обязаны, – сказала я, когда, вернувшись к ним на берег, заметила в руке Диего кожаный ремешок порванного браслета. Как и в прошлый раз, он надеялся заменить им атласную ленту для принесения ковенанта. – Когда Шамплейн исчез, вы перестали принадлежать ему. Отныне вы свободны от всех уз и можете избрать любую дорогу. Даже ту, что проходит в сотнях миль отсюда. Вы мне больше ничего не должны. В том числе ты, Тюльпана. – Я наградила ее, отчего-то пунцовую с бегающими туда-сюда глазками, теплым взглядом. – Аврора привязала тебя ко мне насильно, но твой долг исполнен. Ты можешь вернуться в Нью-Йорк или уехать, чтобы…
– А ты можешь заткнуться, – фыркнула она, выдергивая шнурок из руки Диего. – Только давай без розовых соплей, а то я передумаю.
Я ошарашенно следила за тем, как она связывает им наши ладони, лежащие друг на друге. Тронутая до глубины души, я едва сдержалась, чтобы не задушить ее в порыве нежности – своего нового друга и члена семьи, которым она в этот раз добровольно согласилась стать. Следом за ней встрепенулись Морган и Диего: оба просунули свои руки под шнурок. Четверо ведьм, связанные им точно так же, как и ковенантом.
– Ты знаешь, кто ты есть, – сказала я Морган, остановив ее. – Эхоидун не вступает в ковен – она создает свой…
– В таком случае я не хочу быть Эхоидун, – заявила Морган без тени сомнений, и ее пальцы сплелись с пальцами Диего, улыбнувшегося уголком губ. – Я хочу быть ведьмой ковена Шамплейн. С этого вздоха и до последнего.
Мы переглянулись и, стиснув руки друг друга, почувствовали трепет магии, соединяющей нас. Все трое произнесли:
– Supremi venefica Audrey Defoe. Аллилуйя, сестра!
Эпилог
За ней всегда тянулся кровавый след. Каждый город, в который она заходила, платил ей оброк человеческими жизнями. Каждый дом, в котором она находила приют, был разрушен до основания. Каждый человек, встретившийся ей на пути, жалел об их встрече. Незаметная, как тень, отбрасываемая стаей птиц, что заслонили солнце. Губительная, как родовое проклятие, забирающее потомка за потомком.
В этот раз след ее был осязаем: шов снова разошелся и кровь стекала по животу. Она никак не могла смириться с мыслью, что теперь выздоравливает не за один час и даже не за одну неделю. Но у нее нет столько времени – она должна спешить! Пока они еще помнят о ней. Пока не успели поверить, что все закончено. Не для того она выбиралась из заточения, чтобы, встречая солнце, не получать ни капли удовольствия от его лучей. Как можно наслаждаться жизнью, когда ею наслаждаются и они?!
Затхлый воздух. Тяжелый запах плавящегося воска и формалина. Мохнатые птицееды в колбах – домашние питомцы, провожающие ее четырьмя парами глаз. Вдалеке выли сирены, неся правосудие, которое не состоится.
– Кости-кости. Леденцы. Собираю их в ларцы…
Ферн остановилась посреди комнаты и осмотрелась. Ее ничуть не пугало то, сколько костей собрано на стеллажах. Словно бесценная коллекция, каждая косточка была подписана этикеткой, отполирована и выставлена на витрину. Мелкие, хрупкие, от коротких пальчиков до целого таза. Все черепа крошечные, как на подбор. Ферн могла бы спутать их с собачьими, если бы только не читала сводки новостей.
– Откроешь – выбегут детишки! Сыграем снова в кошки-мышки?
Поддев пальцем одну этикетку, Ферн пригляделась, читая сквозь вуаль витающей в воздухе пыли: «Томми Райт. 8 лет».
– Кости-кости. И конфеты! Заплачу за жизнь твою монетой.
Равнодушно пожав плечами, Ферн отпустила этикетку и двинулась дальше – прямиком на маниакальное пение, доносящиеся из-за вельветовой шторки, загораживающей мастерскую от «музея».
Там, сгорбившись над чей-то узенькой грудной клеткой, сидел тощий мужчина средних лет. Толстые стекла очков запотели, настолько жарко здесь было от пламени свечей: он экономил деньги на электричество, чтобы потратить их на набор изощренных хирургических инструментов, разложенных на подносе под его левой рукой. На поясе висел заляпанный кухонный фартук, а каштановые волосы, завязанные в хвост, были едва ли не длиннее, чем у Ферн. Она подошла поближе, чтобы разглядеть его кропотливую работу.
Половина забальзамированного и обезглавленного туловища едва напоминала человека. Косточка за косточкой, мужчина аккуратно вытягивал щипцами ребра из надрезов.
– Ты в курсе, что полиция нашла тебя?
Мужчина дернулся и, побросав инструменты, вскочил со стула. Пламя свечей затанцевало на сухом морщинистом лице, отражаясь от скальпеля.
– Кто ты и как сюда попала?!
– Меня зовут Ферн, – представилась она и тут же продолжила без церемоний: – Я пришла, чтобы предложить тебе помощь.
– Убирайся! – воскликнул мужчина, хватая скальпель и наставляя на нее.
Такие откровенные угрозы Ферн никогда не прощала. Она шевельнула пальцем, мысленно пронзая его лоб спицей, но… Ничего не произошло. От злости Ферн так громко чертыхнулась и так сильно дернулась, что снова заныл живот. Сквозь пальцы, прижавшиеся к ране, просочилась кровь.
– Что с тобой? – почти заботливо осведомился мужчина, когда Ферн привалилась плечом к его костяному стеллажу, переводя дух.
– Видишь ли, – усмехнулась она,
