Джихад одинокого туриста - Алексей Туренко

Большую часть пути мы занимались перекладкой «мостовой», натаскиваясь в умении складывать каменные пазлы. Мостик, спуск, закладка промоины. Очередной шофер занимал место за рулем, трое дорожных рабочих – «место под солнцем», на капоте. Колымага, фыркая, преодолевала сглаженное нашими руками препятствие и ковыляла по булыжникам очередные сто-двести метров. Остановка. Очередное матерное обсуждение на тему – пройдет/не пройдет. Если побеждала вторая точка зрения, бригада во главе с бригадиром извлекала погонщика пикапа из кабины и, оскверняя хрустальную тишину матерщиной и стуком камней, принималась за работу.

Среда. День, 15.30.

– Не верю!

Уставившись на дряхлый мосток, я всецело разделял мнение бухгалтера, произнесшего знаменательную фразу. Фраза и сие сооружение знаменовали конец тренировки по строительству пирамид. Мы добрались до проселка!

Пикап, ревя, выбрался на берег и остановился на поросшей ковылем колее.

– Шабаш, мужики. Перерыв и перекур. Для желающих – алкоголь в салоне.

На сорокаградусной жаре таковых не нашлось – какой смысл воспроизводить ее в желудке? Выбравшись наружу, все упали в тени машины, на обочине, наслаждаясь тишиной, покоем и запахом разогретого железа. Хорошо-то как!

Пару минут никто не подавал признаков жизни – все наслаждались состоянием всеохватывающего, абсолютного безделья. Тишину нарушило бурчание соседского живота.

– Пожрать бы!

– У нас – диета.

– Какая?

– Консервы и рахат-лукум!

– Я участвую!

– И я!

Но сперва была помывка. Спустившись к речке, мы поплескались в обжигающе-холодном ручейке. Ошметки речки, питавшейся ледником, практически не отличались температурой от первоисточника. Водичка взбодрила, направив пот и пыль к побережью, а голодные организмы – на поиски пропитания. К железной шайтан-арбе.

Кто ищет – найдет… по банке осточертевшей, но желанной говядины и липкоприторных восточных сластей.

Минут через десять с набитым брюхом я отвалился от дастархана. Уф.

Терминатор, дожевывая что-то сладко-тягучее, разжал челюсти, намертво склеенные сладким цементом.

– Дима, надо бы барахло раскидать по кучкам.

Я пошарил языком во рту, проводя ревизию зубов после клейкой халвы. Все пломбы на месте. Удивительно.

– Зачем?

– Если разлучат обстоятельства.

Мысль была понятна – в городе ожидало что угодно, начиная с недружелюбных людей и заканчивая ими же, в компании тяжелого вооружения.

Вздохнув, я неохотно встал. С чего начать? Пожалуй – с главного.

– Майкл, вытаскивай заначку.

Бух улыбнулся, извлекая деньги, уже разделенные на четыре кучки. Вот жох!

– Примерно по восемь тысяч баксов в каждой. Поскольку – в трех валютах.

Три протянувшиеся руки облегчили Мишу на двадцать четыре тысячи. Майкл улыбнулся еще раз и полез в другой карман. Новая пачка. Похоже, деньги любили не только счет, но и счетоводов.

– Откуда дровишки?

– В основном – с утренних жмуриков. Плюс Сирхаб с друзьями добавили.

Оказывается, мы обобрали пленных. И мертвых. Чудесно.

– И на сколько мы поднялись?

– На шестнадцать штук.

Миша шелестел бумагой со скоростью раскрутившегося счетчика купюр.

– Прошу.

Четыре штуки нашли приют в заднем кармане. Сидеть будет неудобно, но приятно.

– Спасибо, Майкл. Теперь о личном – я про оружие.

Каковое имелось у нас в избыточном количестве. Одних автоматов – шесть штук.

– Сколько у нас магазинов?

У меня имелось четыре. У буха – шесть. Самым запасливым хомяком оказался Иван – девять. У Терминатора имелось полторы ленты на два разных калибра… Обе – пулеметные.

– Возьми автомат.

– За хрен? – Обладатель пары пулеметов по-наплевательски относился к личному оружию.

– Война придет – хлебушка попросишь. Иван, как насчет поделиться?

Ваня с постной физией подвинул в мою сторону два.

– Пилюлю надо подсластить, – я сунулся в салон и извлек шесть железных кругляшей.

– Два за два, держи.

Гренадер, получив гранаты, расцвел.

– А это тебе. – Вторая пара пошла буху. Последние, подумав, я оставил себе, протянув Сашке пистолет, вытащенный из-за пояса.

– Хочешь?

Терминатор взвесил на ладони Г-образное и вытащил магазин.

– «Глок», – прочитал он надпись на затворе. – Вещь!

Посмотрев магазин на просвет и пересчитав патроны, он поумерил энтузиазм.

– Тут только десять. Магазины еще есть?

– Только этот.

– Жаль. Этим только застрелиться. Спасибо, нет.

Пожав плечами, он протянул механизм обратно.

– Как хочешь. Иногда и застрелиться не помешает, – ободрив себя этой мыслью, я засунул «Глок» обратно. – А что у нас по твоим калибрам? – Я поднял голову к надкабинному монстру.

– Двенадцать и семь, осталось двадцать семь штук. Предыдущий владелец был расточителен.

– А «ПК»?

– «ПКМ», – возмущенно поправили меня.

– Ой, простите, пожалуйста.

– Полторы ленты.

– Ясно. Отлить, попить?

Желания никто не выразил. Я напялил темные очки.

– Тогда убираем стол и прошу в салон.

Господа, извлекая окуляры, полезли по местам. Саша – в кузов.

– С богом, мужчины. Понеслась.

После речки проселок ощущался трассой – пикап пер, как носорог по прерии. Шли под восемьдесят – больше газа, меньше ям. Подвеска глотала все, главное – чтоб не сдуло пулеметчика.

Шум ветра в ушах, мелькание близких скал и склонов, мрачные тенистые ущелья. Через час езды горы разбежались – на открывшейся равнине колышущимся миражом обрисовалась цель – неровная зубчатка высотных домов, окруженная низкорослыми предместьями. Пикап клюнул носом, тормозя.

Ну вот, до Санталии, считай, добрались. Осталось въехать.

Глава 19

Среда. День, 17.00.

Иван протянул руку к приборке, включив радио. Голоса на арабском, обрывки восточных мелодий. Пара станций давала рок.

– Новостей нет, – оставив волну с местной попсой, констатировал ярославец.

Бух поерзал.

– Большинство так называемых новостей – сплетни. Юноша, выключите эту лабуду.

– Музыка же?! – удивился водитель.

– Во-первых, это – не музыка. Во-вторых – музыка рождает эмоции и убивает мысли, – наставительно изрек Майкл. – А поразмыслить сейчас не помешает.

– О чем? – хмыкнул «диджей».

– О безопасной доставке в аэропорт наших задниц.

– Ладно. – Иван выключил «помеху» и, вытянув из бардачка карту, мстительно сунул ее под нос «мыслителю»: – Думай.

– Спасибо, юноша, – бух был непробиваем. – Итак, что мы имеем?

Мы имели жмущийся к побережью город-миллионник. Длиннющее шоссе вдоль побережья и другое, со стороны материка, образовывая подобие «Т», разрезали сей пирог натрое. Городская речка, имевшая «пьяный вид» по причине общей извилистости, вносила диссонанс в относительно строгую геометрию восточного мегаполиса. Наша «партизанская тропа» примыкала к трассе со стороны материка, воссоединяясь с ней километра через четыре. Сам город, очерченный полукругом окружной, начинался еще через километр после «смычки». Аэропорт, обозначенный силуэтом самолета, торчал на противоположной окраине. Выбор маршрутов ограничивался двумя вариантами – город или огород. О конфигурации линии фронта карта, к сожалению, умалчивала.

– Короче, синьоры, – оторвав взгляд от сгустка разноцветных линий на бумаге, я взял инициативу на себя. – Едем до трассы, там активно осматриваемся. При незапланированных встречах все делают каменные лица. Вано – специально для тебя, – даже не кивать!

Ярославец угукнул.

– Дальше. Пока в машине – команду на стрельбу даю только я. Водила – тапок в пол, остальные обильно стреляют. Куда – неважно. Главное – сразу и до хрена. И только отъехав – задают вопросы.

Я оглядел личный состав. Иван репетировал «каменное лицо», бухгалтер озабоченно мял сложенную карту, присевший в кузове пулеметчик без выражения разглядывал затылок буха.

– Поехали, Иван. Медленно и печально.

Среда. День, 17.20.

Чем ближе мы подъезжали к шоссе, тем обширней становилось поголовье мурашей на загривке. В кабине, пожирая нервные клетки, висела напряженная тишина – все хотели жить. И желательно – до́ма. К сожалению – больше второго, чем первого. Как там говорил азиатский классик? «Избавься от желаний» и обретешь блаженство. Правда, насчет продолжительности вожделенного кайфа мудрый азиат умолчал…

Однако я отвлекся. Дорожка свернула, показав вдали пустую, как головка юной секретарши, трассу. По обочинам пошли домишки. Пока – нечасто. Сгоревшая заправка и пара до недавнего времени вполне цивильных, а ныне – разгромленных коттеджей обозначали начало цивилизации – мы явно приближались к городу. По правой стороне нарисовался явный гипермаркет с большой стоянкой. О боже! Цивилизация с большой буквы!