Оккульттрегер - Алексей Борисович Сальников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ел Ярик жадно и основательно. Порой он еще сам не осознавал, что голоден, а уже злился, показывал как бы беспричинное раздражение, бросался вещами, бил кулаком об стол, если что-то не клеилось с домашним заданием. Но при этом Ярик был на удивление рукастым. Если по математике, русскому, чтению он получал одни только тройки с очень редкими четверками, то на уроках труда у него всегда были пятерки. Отец уже научил его менять розетку и выключатель, кран-буксу в смесителе, доверял поклейку самых мелких деталей в моделях бронетехники, сборкой которой увлекался чуть меньше, чем выпивкой. Конечно, если требовалось вставить сим-карту в новый телефон, воткнуть туда новый флеш-накопитель – тут Ярику не было равных, как и в том, чтобы помочь родным разобраться в настройках какого-нибудь приложения. Тут бы порадоваться, но делал он это снисходительно, как газовик, пришедший на регулярную проверку оборудования.
И астма у него проявлялась будто специально, чтобы показать, какой он больной. Он задыхался увлеченно и злорадно, и чем больше суеты возникало вокруг, тем он, кажется, выглядел довольнее, когда все заканчивалось.
Ну и укачивало его, а еще приспичило в дороге не тогда, когда была остановка и ему категорически никуда не хотелось, а минут через тридцать после.
– Да вы издеваетесь, девушка! Только что останавливались! – заругался водитель. – Вообще, хватит ходить по салону во время движения транспортного средства!
Но все же остановился, и Мила потащила сына по проходу, слыша вслед советы надеть на ребенка шапку, застегнуть на нем куртку, отвечая, что она сама как-нибудь разберется.
Советы были бесполезны хотя бы потому, что бабушка нарядила Ярика в комбинезон, чтобы он себе чего-нибудь не застудил.
– Вы бы еще в лес ушли! – прокомментировал водитель, когда они вернулись, а Мила действительно отвела сына к столбику далеко позади автобуса, где Ярик, как собака, пристроился и, казалось, бесконечно стоял в свете габаритного огня.
– Мало ли всяких извращенцев! – ответила Мила.
– Вот именно! – поддержала ее пожилая женщина.
Так, с грехом пополам, добрались до Серова. К концу поездки у Ярика обнаружились сопли. «Ну, мама, спасибо тебе огромное», – несколько раз ядовито думала Мила.
У автовокзала стояли бомбилы, Мила села к одному из них и буквально за сотку и намеки продолжить знакомство доехала до подруги по имени Снежана. Неизвестно, зачем родители назвали смуглую черноволосую дочь таким белым именем, но Снежана, как будто стремясь соответствовать, осветлялась и самым нещадным образом тратила на себя тональник. Ярика торопливо накормили и выгнали знакомиться с дочерью Снежаны, имя которой Мила забыла сразу же, как оно было произнесено.
Снежана рассказала про два аборта, оплаченных одним женатиком. Мила – про то, что иногда тоже считает дни.
– Но я все равно его обработаю, – сказала Снежана. – Эта сука его через приворот получила, ей это обязательно вернется.
– Так ты на нее порчу наведи, – посоветовала Мила.
Снежана в ужасе стала отмахиваться:
– Ты что! Ты что! Такой грех на душу брать. Это же всегда возвращается.
– Ну или можно развеять приворот как-нибудь… Есть же несколько способов. У нас бабушка ворожила, там все просто…
Мила рассказала Снежане как и что, но та смотрела недоверчиво, понятно почему, поэтому Мила добавила в конце:
– Или к бабке сходи какой-нибудь. Не может быть, чтобы у вас такой не было.
– Есть, есть, конечно! – ответила Снежана. – В Воронцовке живет. Она мне с моим бывшим благоверным и помогла получше всяких юристов. И берет не много. Не то что тот, к которому ты собралась. Но он, конечно, того стоит. Прямо, говорят, реально гарантированно помогает. Даже рак лечит, но за запредельные бабки. К нему даже из Москвы приезжают тайком, потому что такая силища. Он не фальшивый, как во всех этих телешоу, которые только бабки гребут, когда по всяким клубам ездят, массово лошпедов всяких обрабатывают. Я тут документальный фильм посмотрела про них. Вообще непонятно, почему это не запрещают.
– Так им выгодно народ за дураков держать. Выкачивают и всё на чурок пускают и на Крым.
– Во-во, – подтвердила Снежана. – Еще пенсионный возраст подняли, совсем уже охуели, всё жрут и жрут и всё никак не нажрутся.
Но разговор о политике продолжился недолго. Снежана принесла свою коллекцию духов, пока показывала их, рассказывала, сколько каждые из них стоят, взяла с Милы обещание, что та обязательно переночует у нее сегодня. Мила согласилась, хотя ей завтра нужно было на работу, она решила отмазаться болезнью сына, тем более ее напарницу всегда можно было дергать на внеочередную смену – почти пожилая одинокая женщина под пятьдесят, наверно, только и знала, что свой огородик да цветы. Скорее именно этой старой цветочнице грозило увольнение за то, что она не вышла бы, чем Миле, которая могла откупиться от хозяина киоска за нарушение трудовой дисциплины. Не в силах дожидаться этого приятного вечера вне стен надоевшей родительской квартиры, Мила хлопнула со Снежаной по бокалу красного сухого и еще один у порога.
– Я пока все приготовлю тут к девичнику, – сказала на прощание Снежана. – Такой рецепт салата раскопала. Там, короче, помидоры, сладкий перец, крабовые палки, копченый сыр и кукуруза. Звучит не очень, но ум отъешь!
Мила поволоклась по нужному адресу в предчувствии, что сейчас все пойдет не так: или экстрасенс окажется в отъезде, или он внезапно задерет цену, или еще что-нибудь такое, чего нельзя предугадать. Но нет. И автобус подъехал быстро, и нужный дом за высоким кирпичным забором нашелся сразу, и на звонок ответили, а когда Мила назвала фамилию, ей сразу же открыли.
К покрашенному в черный и золотой цвета двухэтажному дому вела тщательно выметенная тропинка из черного кирпича, по обе стороны которой стояли скульптуры, похожие на шахматных коней, засыпанных снегом, но, кажется, это были не кони, а сгорбленные ангелы или какие-то другие сгорбленные фигуры, свет фонарей, с которыми чередовались скульптуры, был ярок, но не позволял как следует разглядеть, чего там налепил неизвестный скульптор.
В огромном холле все, наоборот, белело и отражалось в многочисленных зеркалах. За стойкой рядом с дверью сидел юный секретарь с несколькими татуировками на вежливом лице, золотыми часами на запястье, в строгом черном костюме и галстуке-бабочке.
– Все в порядке, проходите! – показал он на дверь в противоположном от входа конце холла.
Но экстрасенс сам уже вышагнул из своего кабинета, и Милу обдало волной его доброты и соучастия, она сразу поверила, что экстрасенс ей поможет. Это был мужчина лет пятидесяти, высокий, мощный, широколицый, с очень высоким лбом, с сединой в черной окладистой бороде и коротко остриженных волосах,
