По черепам - Макс Крынов

и не пришлось бы торговаться за свое спасение. Единственный голем-телохранитель решил бы проблемы сразу троих.

А вот третий из купцов вместо пустой болтовни пытался восстановить контроль над телом. В первые минуты у него не получалось даже поднять руку, но с каждой последующей мужчина двигался все бодрее, разрабатывая мышцы. Наконец он сумел перевернуться на живот, оперся ладонями на пол беседки и поднялся на колени. Остальные замолкли, только сейчас поняв, что можно было потратить время на кое-что, кроме разговоров ни о чем.

— Твои лошади мертвы, — на всякий случай напомнил я. — Телохранителей переварил монстр. Если ты и хочешь дойти до города, то у тебя в таком состоянии ничего не выйдет.

А мужчина в город и не стремился. Он ухватился за заборчик беседки, поднялся на ноги, и осмотрел поляну.

— Мальчишка не врет, — хрипло сказал караванщик. — На поляне трупы в коконах. Лошади тоже сожраны.

— Собаки, — простонал истеричный. — Лучше бы гнида меня употребила, честное слово… Маор, Борза…

Еще минуту назад я думал, что этот человек собственного отца за деньги сожрет, но стоило ему напомнить про собак, как расклеился, забыл о деньгах и собственном спасении, и теперь лежал на полу, не продолжая диалог о цене за спасение.

Я часто замечал, что люди, которые не могут относиться к другим с добротой и состраданием, выплескивают сдерживаемые эмоции на кого-то еще. Балуют собак, разговаривают с коровами и даже могут часами беседовать с портретом умершей жены. Интересно, насколько нормален купец, который готов пожертвовать своими приятелями, но горюет по убитым собакам?

— Хорошо, что вы подняли тему оплаты моего труда. Понимаю, что оказанная услуга ценности не имеет, поэтому требовать монеты за ваше спасение от чароцвета не стану. Но, как вы заметили, на повестке ночи обсуждение платы за доставку вас к лекарю.

— Брось, пацан. Растор видел, как ты шарился по повозкам. Нашёл, что искал?

— Да я и по вашим карманом прошёлся, — сразу признался я. — Но на ваше спасение не хватило. Во-он в той повозке есть интересный сундучок, запертый не только на ключ, но ещё и на заклятия. Кто подскажет, сколько в нём золота?

— Ни грамма, — вздохнул мужик, едва не заваливаясь на перила беседки. — Там купчие бумаги. Могу дать тебе ящик с лекарственными эликсирами.

Зачем мне лекарства? Они вам нужны, это вы без них четырех часов подряд не протянете.

— И я про сорок золотых пошутил, пацан.

— А вот я про пятьдесят монет не пошутил. Оставь здесь эту скотину, и я дам тебе деньги.

Я вздохнул. Похоже, придётся идти длинным путем. Мне очень нужно искупить свои грехи перед законом.

— Наверное, вы думаете, что я гуманный и всепомогающий, раз я вас вытащил из весьма мерзкой истории. И я действительно не смог бы пройти мимо. Даже не столько из-за вас лично, сколько из-за ядра чароцвета. А, кроме того, я не хотел, чтобы кто-то ещё наткнулся на эту стоянку и пополнил список жертв монстра. Все так. Но сейчас я вам расскажу, почему ставка на мою гуманность не сработает. Смотрите, в чём дело: коня у меня нет. Да, вы заметили голема, но мой механизм утащит повозку только в том случае, если она будет пуста. И сможет взять лишь самую маленькую. Причём он спроектирован не для того, чтобы тягаться силой с конями, поэтому идти будет медленно, и, скорее всего, потратит по пути весь ресурс энергокристалла. Итого, мы имеем очень скверную ситуацию для вас: у меня недостаточно мотивации, чтобы спасать всех. Каждый человек — это лишние килограммы на повозке. А я не хочу оказаться среди местных лесов с големом, у которого закончился заряд в энергетическом кристалле. Мотивируйте меня.

— Жадный мальчик, — пробормотал хозяин собак.

— Откуда ты взялся, такой умный? — прохрипел облокотившийся на перила мужик.

— От мамы с папой. Ну, так что там насчёт моей мотивации? Мне нужно минимум сто монет, — взял я с запасом, чтобы иметь просторы для торгов с Гильдией Воров.

— Мы подумаем, а потом сообщим тебе наше решение, — кивнул купец. А вот хозяин собак снова засуетился:

— Вы чего, хотите взять вон ту, крайнюю повозку? Нет! Она моя. И товары, что на ней лежат, тоже мои. Если здесь товар выгрузить, он гнить начнёт! Это овощи, свежие овощи, их нужно срочно доставить в Вяжск!

— Дядя, ты дурак? — спросил я, не понимая, на полном ли серьёзе этот человек беспокоится о прибыли. Ему жить без срочной помощи лекаря осталось часов десять-двенадцать, а он тупит.

— Имей уважение, сопляк! Я раза в три тебя старше, так что обращайся ко мне с уважением! Я — не ты…

— Вот тут повезло, — кивнул я. — И имей осторожность, не визжи. Ты, как-никак, в лесу.

Мои слова подействовали, как брошенные в костёр патроны. Караванщик принялся сыпать проклятиями, я же, больше не обращая внимания на выкрики, направился к костру. Если на визги мужика придет кто-то нехороший, возле огня будет больше шансов уцелеть.

Впрочем, собаковода угомонили приятели. Они же позвали меня через двадцать минут жарких обсуждений.

— Мы посовещались друг с другом, и решили, что твоя помощь действительно стоит ста золотых. Жизнь стоит всяко дороже.

Я одобрительно кивнул.

— Ты уже сделал немало: один раз спас наши жизни, не рассчитывая на оплату, — продолжал мужик. — Вот только есть маленькая проблемка. У нас при себе нет ста золотых.

— А все так хорошо начиналось, — вздохнув, признался я. — Почти поверил ведь.

Меня, если честно, даже сорок золотых монет замотивируют донельзя. Если не довезу людей до лекаря, то как минимум передам их на руки другим людям. Жизнь в этом мире наложила на меня свой отпечаток: я старался помочь ближнему, если это не противоречило моим интересам. Но старался брать за это звонкую монету.

— Можешь не верить, но у нас все деньги вложены в товар.

— Да ты с Ублефеса идёшь, врунишка. В какой товар у тебя вложены деньги? Во фрукты? Ты что, бродил по городам, продавая вещи за бесценок, чтобы овощей и вина купить? Ты что, сумасшедший?

Мужчина не нашел, что ответить. Я обвел взглядом всех троих, и сказал:

— Вы всерьез считаете, что я поверю, что у вас нет золота? Да одни только артефакты из Ублефеса, которые остались в вашией повозке, стоят минимум по паре-тройке золотых каждый. И это те, которые вы ещё не продали. Давайте пропустим ту часть, где вы убеждаете меня в том, что занимаетесь торговлей едва ли не первый день, и перейдём к реальному обсуждению платы за ваше спасение. А лучше — дождёмся утра, и во время этого ожидания вы прочувствуете всю гамму неприятных ощущений от разлагающихся в ваших телах корней чароцвета. И потом мы поговорим снова. Голем принесет в беседку ящик с зельями — ходить я вам сейчас не рекомендую.

— Хорошо. И пусть матрасы из моей повозки захватит. И трупы прикажи ему убрать. Думаю, ты сам не в восторге ночевать на одной поляне с мертвецами.

Глава 12

Ночь прошла более-менее спокойно. Сперва я по просьбе караванщиков отправил голема переносить товары из повозок подальше в лес, а потом лёг спать, но периодически просыпался, будил людей, вручал им фиалы с лекарством: в общем, играл заботливого союзника и одновременно защищал свои инвестиции.

Успел поспать пять часов, и всё это время голем охранял мой сон. Не знаю, были ли у караванщиков какие-то тёмные мысли на мой счёт, но присутствие механизма не позволило мыслям превратиться в действие. Если бы я пришёл сюда один, то пришлось бы либо жертвовать сном, либо как-то иначе обеспечивать себе безопасность: связывать караванщиков верёвками. Хотя, если бы я пришёл сюда без голема, у меня вряд ли получилось и людей освободить, и нечего было бы предложить караванщикам, потому разговор мог бы пойти совершенно по-другому, вроде «сколько вы готовы заплатить за передачу завещания?».

Однако всё получилось так, как получилось.

Разумеется, караванщики смогли наскрести на троих сотню золотых. Не знаю, сколько каждый из них в эту сотню вложил своих монет, да и неважно это. Важно, что к утру, как только небо посветлело, меня разбудили громким окриком:

— Эй, пацан! Просыпайся. И держи монеты. Мы посовещались, и если у тебя нет никаких неотложных дел, самое время сейчас взяться за разгрузку повозки и выдвигаться к Оклорду. Чувствую, наше время на исходе.

Караванщики действительно выглядели плохо. На их руках и лицах, рядом с чёрными нитями корней, кожа опухла и покраснела. Передвигаться они не могли, хотя вчера встать смогли все