Легенда о бабочке - Ольга Юнязова

– Но тогда кто-то должен был этот символ в тебя запрограммировать. Как это могло произойти?

– Во-о-от! Именно это мне и интересно! Если для простоты взять аналогию с компьютером, то момент дежавю я бы сравнила с моментом закачки файлов из Интернета. А эти «ключевые символы» как рекламные баннеры раскиданы повсюду. В момент случайной концентрации на одном из них это «шестое чувство» включается и принимает информацию. Состояние очень короткое, поэтому мы не успеваем сообразить и включить контроль сознания. Вполне вероятно, что за эту секунду мы принимаем множество файлов, а потом в течение какого-то времени они постепенно открываются и осознаются, как собственные мысли. Или не осознаются, а просто хранятся. Рискну предположить, что в момент, когда я остановила взгляд на стене, в меня загрузились файлы какой-то личности, которая жила давно в прошлом и которая заархивировала свое сознание и опыт, глядя на кирпичную стену.

– То есть, ты хочешь сказать, что в тебя подселился некто и живет в тебе как паразит?

– Неприятно это предполагать, но боюсь, что так. И знаешь, что мне сейчас подумалось: именно этот «некто» интересует Йосиф Якича, а вовсе не я, как Оксана Власова. И вполне вероятно, что она (почему-то, я уверена, что это женщина) знает что-то такое, что нужно Якичу. Для этого он и устроил всю эту историю с тюрьмой, чтобы разбудить ее во мне. Именно для этого он грузил меня всякими схемами «вечных двигателей», чтобы я уснула и потеряла контроль над своим сознанием, и он...

– Стоп! – воскликнул Алексей. – Так может быть, ему это удалось? И поэтому дело «внезапно» закрылось и он исчез. Все сходится! Причем дело закрылось не окончательно, а лишь легло куда-то в «долгий ящик». На всякий случай, если вдруг понадобится еще какая-то информация.

– Логично, – согласилась Оксана. – Хотя и фантастично до безумия.

– Но кое-что не сходится! – озабоченно сказал Алексей.

– Что?

– Дежавю случается хотя бы раз с каждым человеком. И у меня было. Но мы-то его не заинтересовали. Как, по-твоему, он определил, что эта «некто» живет именно в тебе?

Оксана пожала плечами и задумалась.

– А может быть, есть какие-то символы, типа пароля, которые «подселенка» начинает транслировать, когда вживляется в человека? Может быть, какие-то жесты, которые мы воспринимаем как чисто механические?

– А у меня есть другое предположение.

– Поделись.

– А что, если Йосиф Якич постоянно находится в состоянии дежавю? Или не постоянно, но умеет входить в него не случайно как мы, а вполне осознанно, когда пожелает. Ты сказала, что тогда на Красной площади в дежавю узнала какогото человека из толпы. Может, это он и был? И он увидел, что ты поймала «подселенку», и с тех пор начал за тобой следить. И возможно, не ты одна «скачала» тогда этот «файл». Возможно, у него есть несколько «носителей». Так, может быть, и историю с «Мастером» он устроил не для того, чтобы каких-то денег на продаже чужой земли заработать, а чтобы также «посадить» и «взломать» Маргариту? Может быть, и она тоже что-то знает?

– Возможно! – кивнула Оксана. – Вопрос: чего такого мы знаем? И какая связь с Трешкой? И при чем тут Рихард и Глеб?

– Какой еще Глеб?

– Да... есть тут еще один «пострадавший» от гипноза Якича. Завтра вместе в Трешку поедем.

– Я бы тоже с вами сгонял. Ты еще не очень опытна за рулем, чтобы на такие расстояния ездить.

– За рулем будет Глеб, – ответила Оксана, и ощутила волну ревности и обиды, исходящую от Алексея. – Поехали с нами, если хочешь! – предложила она.

– Только, чур, я за рулем!

И тут в сумке Оксаны зазвонил телефон.

– Але! – улыбнулась в трубку Оксана. – Да?! Конечно! Уже еду! – воскликнула она и радостно вскочила с дивана. – Ура! Анна Даниловна нашла сиделку для мамы! В общем, завтра... Переноси все важные дела и Соньку тоже возьми! – договаривала Оксана уже в приемной.

– Куда возьми? – радостно спросила Соня.

– Завтра все вместе едем в Трешку! – крикнула Оксана, убегая по коридору.

Похмелье

Сознание вернулось, но тело отказывалось подчиняться. Александр аккуратно разлепил веки и приоткрыл глаза. Взгляд сфокусировался на сводчатом потолке, сплетенном из ветвей ивы и накрытом куском брезента. Сооружение напоминало палатку. Александр приподнялся на локте, чтобы осмотреться, но сморщился от боли. Раскалывалась голова, ныла шея, ломило все суставы, зудели пчелиные ужалы[3]. Жутко хотелось пить. Александр огляделся в поисках своего рюкзака, где лежала бутылка с водой. Рюкзака он не нашел, зато увидел старинный медный самовар. Александр подполз к нему и открыл краник, но вода не потекла. В надежде, что на дне все-таки есть пара глотков, он отсоединил трубу и снял крышку. Но вместо воды внутри был пепел. Александр застонал. Рассмотрев антикварный предмет, он понял, что это хитро реконструированный обогреватель, в недрах которого идет медленный процесс тления, так, что небольшой порции топлива вполне хватает на всю ночь. Самовар был еще теплым. Вот только кто растопил для него эту печку? И кто притащил его в эту палатку? Кто же этот таинственный спаситель? И где он?

В поисках ответов и, главное, воды Александр откинул брезентовый полог и начал выбираться из своего уютного убежища. Высунув голову из палатки, он тут же уткнулся носом в ствол дерева. Холодный влажный воздух ворвался в грудь и мгновенно вызвал озноб и желание забраться обратно в тепло. Но жажда была сильнее. Осторожно, чтобы не причинять голове и шее лишней боли, Александр огляделся, и сердце его заколотилось от головокружительного зрелища. Оказалось, что его теплая ночлежка располагалась на ветвях лиственницы, той самой, на которой несколькими метрами ниже висела борть.

Медленно, стараясь не сотрясать ноющую голову, Александр начал спускаться вниз.

«Как же я сюда залез-то? – удивился он, добравшись до борти, ниже которой не было больше ни одной ветки. – И как теперь слезать?» Собрав в кучу больные мозги, он немного подумал и решил, что, спрыгнув отсюда, он не убьется, но и залезть обратно с дымарем и торбой ему уже вряд ли удастся. Поэтому взять мед он решил прямо сейчас. Морально приготовившись к страшной пчелиной мести, он достал из-за ремня на ноге нож и отогнул доску, закрывающую борть. Сразу бросились в глаза свежие срезы сот. «Значит, не только Пелагее дед открыл свой секрет», – подумал Александр. Быстро отломив небольшой «язык», Александр закрыл борть, повис на ветке и спрыгнул на землю с высоты около четырех метров. Благо, земля здесь мягкая, как матрац. Подождав, пока уймется боль в голове и теле и пока боевые пчелы потеряют к нему интерес, всадив в него пару жал, Александр поднялся на четвереньки и подполз к рюкзаку. Достав торбу, он открыл ее, чтобы положить туда чудом добытый мед, и остолбенел от удивления. Торба была уже полна. Даже не пытаясь ничего понять, Александр втиснул туда последний кусок и наконец жадно прильнул к бутылке с водой.

Вспомнив слова Пелагеи о том, что нельзя долго сидеть и лежать на земле, Александр встал и снова сморщился. «Как же я буду скакать по кочкам с такой головой? – подумал он. – Отлежаться бы!» Он поглядел на высоченную лиственницу и понял, что без специальных приспособлений на нее точно не залезть. «Значит, гдето здесь оно должно быть спрятано», – догадался Александр и, превозмогая боль, начал искать в окрестных кустах что-нибудь напоминающее лестницу. Ничего подобного он не обнаружил. Подняв с земли свежесрезанную ветку ракиты, он с недоумением повертел ее в руках и бросил обратно, так и не поняв ее предназначения. Тогда Александр решил обойти остров в поисках какой-нибудь возвышенности или другого безопасного для отдыха места.

Миновав густые заросли мелкого лилового вереска, Александр вышел на поляну с абсолютно другой растительностью. Здесь вереск цвел крупными белыми соцветиями. С блаженством вдохнув тонкий аромат, Александр пошел дальше. С удивлением он отметил, что остров скорее напоминает собранную кем-то коллекцию различных культурных сортов, чем дикие заросли.

Вдруг прямо на его пути «вырос» огромный серебристый куст. «Серебряная королева», – вспомнил он название. – Где же я мог уже видеть такое чудо? Наверное, в палисаднике у Раи». С восхищением поклонившись «королеве», он пошел дальше. Несколько крупных полян были густо засажены мелкими цветами, похожими на ландыши. Александр сорвал несколько цветочков и понюхал. Аромат был резкий, но приятный, и с каждым вдохом боль в голове ослабевала, подобно тому, как снимается похмелье несколькими глотками пива. Обрадовавшись, Александр набрал пучок этих цветочков и радостно зашагал в сторону лиственницы, чтобы забрать рюкзак и двинуть к дому.

Дорога

Мелкие брызги только начавшегося дождя прибили к земле дорожную пыль, и колеса идущего впереди «Мерседеса» оставляли в ней еще сухую колею. Оксана ехала в машине Глеба, но уже сильно об этом жалела. Гонщик он был тот еще, и они с Алексеем всю дорогу обгоняли друг друга, демонстрируя мощность своих автомобилей и крепость нервов. Оксана не могла заорать на Глеба, как обычно орет на Алексея, не могла потребовать, чтобы он ехал медленнее, а на ее робкие оханья и поскуливания Глеб не обращал никакого внимания. В очередной раз он «сел на хвост» Алексею и, очевидно, приготовился к очередному безумному обгону. Оксана вжалась в сиденье и вцепилась побелевшими пальцами в ручку двери. Она бы с удовольствием закрыла глаза, чтобы не видеть мелькающего пространства за окном, но больше, чем секунду она выдержать не могла. Страх приказывал контролировать ситуацию, и глаза открывались автоматически.