Моя в наказание - Мария Анатольевна Акулова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только я бросала белый флаг, а вернулся пепел.
— Что такого страшного в словах «он — твой отец»?
Новый вопрос повисает в воздухе. Я бы сказала, но это разозлит тебя еще сильнее.
Моя правда слишком страшная. Даже такой, как ты, к ней не готов.
— Что ты делал в городе? — Спрашиваю хрупким, как хрусталь, голосом. Мне самой это не нравится. И для Айдара роли не сыграет.
Жду новой колкости. Лишь бы на ответе не настаивал.
Он ожидаемо хмыкает.
— Мне надо чем-то себя занимать, пока ты мне врешь. По делам приехал.
— Каким?
Молчит. Я продолжаю:
— Когда все нормализуется, Сафи узнает… Тебе не надо тут оставаться.
— Сам решу где и кому оставаться. Ясно так?
Язык прикусываю.
В дверь звонят. Я напрягаюсь всем телом, Айдар кривится и смотрит в коридор.
Несколько секунд тишины и звонок повторяется.
Не хочу открывать. Если там Леша… Аллах, только Леши нам снова не хватало.
Но за меня опять решают.
К двери идет Айдар.
Отщелкивает замки, открывает.
На пороге — улыбчивый парень в форме какой-то доставки. В его руках — корзина, наполненная фруктами.
В мыслях мелькает догадка. От себя начинает тошнить.
— Айлин Керимова?
— Да.
— Это вам…
Он протягивает, я еле удерживаю очень ощутимый вес. Так красиво — глаз не оторвать. Правда я и не пытаюсь. Лучше смотреть на ананас, манго, маленький кокос и кучу цитрусовых, чем на бывшего мужа.
Дрожащими руками опускаю корзину к ногам.
— Спасибо вам, — благодарю доставщика, которому явно неловко. Он не привык вручать подарки под таким палящим красноречиво недоброжетальным взглядом.
— Там записка еще…
Подсказывает мне, возвращается к лифтам, а я приседаю к корзине.
Тяну открытку, раскрываю.
«Для Сафие Салмановой»
Жмурюсь и стараюсь скрыть, как плохо стало.
Чувствую себя ничтожеством. Он волновался. Витамины ей отправил. Поверил мне…
Вскидываю взгляд, как он любит — снизу вверх. Читаю во взгляде, несколько не нуждаемся в очередном «прости».
— Я начинаю процесс признания отцовства, Айлин. — Сердце пропускает удар. — Всплывут ли в его ходе поддельные документы — зависит от тебя.
Айдара не разрывают сомнения, как меня. Или он настолько железный, что совсем этого не показывает. Выходит. Хлопает дверью. Я слышу, как быстро спускается по ступенькам.
Сама сажусь на пол. Прячу лицо в руках.
Мне так плохо, что даже собраться не могу. Накрывает откат, я беззвучно и отчаянно плачу.
Глава 12
Айлин
Сафи по достоинству оценила подарок отца. Мандарины улетают из корзины только так. О сочном манго она теперь часто просит. Как и о встрече с Айдаром.
И я сдаюсь. Как бы сильно его ни боялась, отрицать очевидное не могу: они совпали. Даже если мы с ним — совсем нет, с дочерью у них все случилось.
Я не смогу сопротивляться. Мне нужно только как-то выбороть себе уверенность в том, что он ее не заберет.
Его угрозы подтверждают основательность моих опасений. Но что делать в условиях, когда прятаться поздно, нас уже нашли?
Я не знаю, как наладить с ним общение. Я не понимаю, чего он хочет от меня?
Полного подчинения?
Кажется, я уже и к этому готова. Только с Сафи нас не разлучай, пожалуйста…
Я и сама прекрасно понимаю, насколько в унизительной позиции оказалась. Я — мать. Не пьянчужка, не наркоманка. Да, живем мы на съёмной квартире, но у меня есть сбережения, бизнес, имя и честь. В обычных условиях этого более чем достаточно, чтобы навязывать отцу ребенка свои правила. В моих… Это ничто.
Если бы я не запретила себе когда-то испытывать любые эмоции к своей семье, сейчас кляла бы отца последними словами. Ведь это он отдавал меня именно такому Айдару. Жестокому, когда хочется. По отношению к тем, к кому хочется.
Ни у кого не было уверенности, что не захочется по отношению ко мне. И вот.
Я связала нас теснее некуда. Ребенком. За это придется расплачиваться. Собой.
Как и всегда вечерами, мы с Сафи лежим в ее кровати. Читаем сказку. Иногда она просит прерваться и задает вопросы. Болтаем о жизни.
Удивительно, но поездка в Италию ее больше не интересует. Все, что нужно было, приехало из Италии к нам.
На холодную голову, чуть отойдя, я поговорила с ней о поведении в парке. Не била, не наказывала, не угрожала, но к… М-м-м… Совету Айдара прислушалась. Была жестче обычного.
Оказалось, это не страшно. Мне стоило заняться этим намного раньше.
В родительском дуэте кто-то обязательно берет на себя функцию авторитета, чье требование не подлежит обсуждению. В моем случае сольного исполнения родительской партии я должна была научиться исполнять обе.
Просто сложно…
Когда хочешь дать ребенку всё — любое ограничение кажется излишним. В моменте. А потом твой ребенок несется под колеса машины…
Вспоминаю об этом. Жмурюсь. Прокашливаюсь и продолжаю читать.
Сафичка уже дремлет. Еще немного и можно оставлять в книжке закладку.
О том, что Айдар ее отец, она еще не знает. Но ко встрече с ним мы готовимся. Начнем втроем. Потом я постараюсь найти в себе силы и дать ему возможность проводить с ней время наедине. Понимаю ведь, что я — раздражитель. Он видит меня и хочет задеть.
Я его — нет. То, что хотелось бы мне, кажется совсем нереальным.
— Мамуль, я уже сплю. Давай ты меня просто обнимешь и мы полежим…
Сафи просит, отмахиваясь от книжки вялой ручкой. Я слушаюсь, конечно. Привыкла слушаться.
Откладываю сказки. Обнимаю ее сильнее. Утыкаюсь в макушку и смотрю в пустоту.
Вспоминаю невпопад, как Айдар рассказывал мне о своей первой жене Даше. У них нет общих детей. Последние месяцы брака были очень напряженными. Склоки. Обиды. Оскорбления. Они расстались, почувствовав обоюдное облегчение. Сейчас не общаются, но Айдар не держит на нее зла. Она счастлива — он вроде как рад за нее.
А про меня такого не скажет. Это потому что я по-особенному везучая или… Потому что была по-особенному любимой?
От предположения дрожь пробирает. Жмурюсь и обнимаю Сафичку сильнее.
Слишком смело, Айлин. Слишком смело.
И слишком самонадеянно верить, что сможешь искупить. Разве хотя бы раз в реальной жизни было так, что под слоем ненависти обнаруживается нетронутая временем любовь?
К сожалению…
Сафи засыпает, я прижимаюсь губами к носику, прибавляя к грузу на совести еще один день, когда Айдар этой возможности лишен, осторожно встаю и на цыпочках выхожу из детской.
Дел еще много, но я чувствую себя выжатой, как
