Журнал «Вокруг Света» №05 за 1982 год - Вокруг Света

— Дальше. Туда, где следующий выход на берег.

Теперь им пришлось забираться в глубь болот, потому что участок, по которому им предстояло идти, был совершенно чист, и даже берег на добрую сотню метров просматривался из леса. Там, где болото снова зарастало камышом, а к самому урезу воды спускался береговой кустарник, проводник остановился.

— Здесь.

И снова повторилось старое: брошена в болото палка, и вслед за тем в воздух взлетают ракеты, начинается стрельба с берега. А рассвет неумолимо приближался, обволакивающий их туман начинал редеть, камыши у берега становились все менее надежным убежищем. У них было два выхода: либо уйти на день как можно дальше в болото, чтобы затаиться там до ночи, либо в оставшееся до восхода солнца время все-таки попытаться выбраться на берег. Лейтенант никак не мог принять решение. И тут ему помог старшина.

— Послушай, музыкант,— обратился он к проводнику,— следующий лаз из этой вони далеко?

— Полчаса ходьбы. Но думаю, что он тоже перекрыт. С немцами пришли и местные полицаи, а они болота не хуже нашего знают. Поэтому все мелководье, где можно выйти на берег, перекрыто, а нам оставлены только трясины и открытые места. Пока не поздно, надо уходить от берега.

— Хватит, находились уже всласть,— зло скрипнул зубами старшина.— Все косточки от мокроты судорога тянет, за день тут сгниешь заживо. А немцами меня не пугай — я с ними давно общий язык нашел. Бог троицу любит — проверим еще раз. Правильно я говорю, лейтенант?

И столько уверенности и решимости было в голосе старшины, что эти его несколько фраз разрешили все лейтенантские сомнения. Тем более что он понимал: потеря целого дня может иметь для группы роковые последствия.

— Вперед, к следующему выходу! — приказал он проводнику.

Когда примерно после получаса ходьбы проводник остановился, старшина отодвинул лейтенанта плечом в сторону, встал рядом с проводником. Вытянув шею, некоторое время пристально всматривался в высокий, скрытый кустарником берег, к которому почти вплотную подступали камыши.

— Чую, что и здесь нас ждут,— тихо, словно самому себе, сказал он.— Ничего, дождались,— со зловещей интонацией в голосе добавил он и, обернувшись, глянул на лейтенанта.— Кому-то надо идти на берег первым и расчистить дорогу. Разреши мне и Свиридову.

— Идите.

Лейтенант уже знал, что сержант Свиридов был единственным в батальоне человеком, к которому старшина проявлял симпатию и брал на все свои операции в немецком тылу. Сейчас он смотрел, как оба разведчика отдали свои автоматы и вещмешки остающимся товарищам, оставив при себе лишь кинжалы, гранаты и поставленные на боевой взвод пистолеты в расстегнутых кобурах. Повертев плечами, покачав из стороны в сторону туловищем и убедившись, что снаряжение и оружие не издают при этом ни единого звука, старшина нагнулся к взводному.

— Два раза по три уханья филина — путь свободен. Ну а если начнется фейерверк, уходите сразу, здесь больше делать нечего...

Не простившись и не дожидаясь ответа, он шагнул в гущу камышей и тотчас слился с ними. Замерев на месте, намертво вцепившись пальцами в приклад автомата, лейтенант напряженно вслушивался в тишину. И расстилающиеся вокруг них болота, и обступившие группу камыши, и с каждой минутой все более отчетливо просматривающийся берег молчали. Ему показалось, что прошла целая вечность, пока откуда-то с берега трижды прокричал филин. Через некоторое время уханье повторилось. И хотя лейтенант ждал этих звуков, прозвучали они так неожиданно, что еще несколько секунд он продолжал стоять без движения.

— Это старшина,— негромко произнес кто-то из разведчиков.

И лишь после этого лейтенант окончательно поверил, что не ослышался и уханье филина было сигналом старшины.

— К берегу,— бросил он стоявшему рядом проводнику...

Старшина и сержант встретили их в густом низкорослом кустарнике, у высокой стройной березы. В руках у старшины был немецкий автомат с отброшенным прикладом, сержант держал на изготовку трофейный пулемет МГ. На небольшом пригорке возле березы был вырыт глубокий окоп, искусно замаскированный травой и болотными кочками. Проходя мимо, лейтенант из любопытства заглянул внутрь и увидел трех немцев, неподвижно лежавших у пулеметной амбразуры. Прямо на них сверху было брошено еще четыре трупа в мышиного цвета шинелях. Все трупы и стены окопа были густо забрызганы кровью, и с невольно пробежавшим по телу холодным ознобом лейтенант быстро отвел взгляд в сторону. Старшина, заметивший это, расценил его реакцию по-своему.

— Не волнуйся, лейтенант, всех здесь поклали. Сам проверил, ни один живым не ушел. Но нам-то пора уходить отсюда — погони не миновать.

И он указал глазами на аккуратно выдолбленную в окопе нишу, где стояла разбитая ударом приклада полевая рация...

Окончание следует

Неподвижный и молниеносный

Хищники бывают разные — крылатые ли, сухопутные, или подводные... Одни неутомимо преследуют добычу, «честно» соревнуясь с жертвой в скорости, другие коварно нападают из засады, третьи хитроумно маскируются, да порой так, что не только на хищника — на живое существо становятся непохожи. Например, рыбы-удильщики. Речь пойдет не о глубоководных удильщиках, а о рыбах, более известных под названием морских чертей — из отряда ногоперых. Некоторые из морских чертей вполне оправдывают свое название: вид у них престрашный и яснее ясного говорит об агрессивных повадках чудища. Но есть и такие, которые более всего сойдут за обломок коралла или за губку, прилепившуюся у подножия рифа, только не за рыбу. Аквалангист проплывет мимо — не распознает. Мелкая рыбешка приблизится — тоже обманется. Этим удильщик — морской черт вида Annetennarius maculatis — и пользуется. Весь он покрыт шишками, бугорками, бородавками, не поймешь, где морда, где хвост, а для приманивания доверчивых обитателей подводного мира есть у него хитрое приспособление — «удочка». Это видоизмененный передний луч спинного плавника, поднимающийся над мордой. Он тонкий и гибкий, а на кончике у него — самая настоящая приманка: мясистый нарост, чрезвычайно похожий на малька, или на червячка, или на креветку,— морские черти на редкость изобретательны. Если «наживка» имеет вид чер-:вя, то и извивается она как натуральный червяк, если это подобие креветки, то движется она как все креветки — резкими скачками, задом наперед, а коли приманка «сделана» в форме рыбки, то и водит ею удильщик, в точности имитируя поведение плавающего живца.

Вот «креветкой» заинтересовалась яркая рыбка-бабочка — обитательница коралловых рифов (наши герои, антеннариусы, живут в водах, омывающих острова Малайского архипелага). Подплыла поближе, и нет ее. Только вода слегка замутилась рядом с корявой губкой, лежащей на дне. И по-прежнему весело плавает возле губки креветка, скачет туда-сюда. Что же произошло? Если бы человек не изобрел скоростную киносъемку, он бы до сих пор не имел представления, как питаются антеннариусы, ибо действия морского черта столь быстры, что человеческий глаз не в состоянии за ними уследить. Видно, что рыбешки исчезают, просто-таки испаряются, но что при этом происходит, не разберешь. Лишь киносъемка, произведенная с фантастической скоростью 1000 кадров в секунду (!), позволила раскрыть секрет удильщика.

Как только добыча попадает в поле зрения морского черта и удочка — это не просто удочка, а еще и чуткая антенна — воспринимает колебания воды от близкой жертвы, удильщик молниеносно разевает пасть, увеличивая ее объем в 12 раз, и, словно мощным насосом, втягивает в себя солидный объем воды вместе с рыбешкой. На эту операцию он тратит... менее шести миллисекунд. Еще через 12 миллисекунд добыча уже в желудке морского черта — и вода тоже: в момент заглатывания удильщик плотно сжимает жаберные щели, перекрывая их грудными плавниками. А когда жертва надежно покоится в брюхе антеннариуса, воду можно и выпустить, вытолкнув ее через рот и через открывшиеся жабры. И на это все уходит меньше времени, чем требуется человеку, чтобы мигнуть!

Аппетит у удильщика неумеренный. Он нападает и на рыб, превосходящих его по размерам. Пасть при этом опять-таки распахивается, как чемодан, но от «насоса» уже толку мало, и морской черт в таком случае действует не спеша: спокойно заглатывает добычу, проталкивая ее внутрь с помощью глоточных зубов.

Антеннариус макулатус — небольшая рыба, в длину достигает всего пятнадцати сантиметров. Но есть у него и крупные собратья. Морской черт вида Lophius americanus — это уже страшилище метровой длины, которое может и зазевавшуюся серебристую чайку проглотить, и даже баклана. Будучи хищниками безжалостными и неразборчивыми, морские черти запросто поедают себе подобных. В желудке одного саргассового удильщика (Histrio histrio) нашли 16 штук молодняка его же собственного вида: когда морской черт голоден как черт, тут уж надо уносить ноги даже его собственным детям.