Украденная Россия. Использует ли Путин опыт Сталина и Берии? - Сергей Кремлев

Вроде — так.

А когда это — «раньше»? А это — во времена СССР и Советской России, когда масло делали из сливок и больше из ничего.

А что значит «теперь»? А это значит — во времена антисоветской «Россиянии», когда в новых ГОСТах на «масло» не сказано, из чего должно быть сделано это «масло», и обозначена только его жирность. Телевизионный журнальчик ради привлечения публики некие секреты раскрывает: «Производители часто добавляют в масло растительные жиры, но… не сообщают об этом покупателям».

А далее идут советы: как отличить настоящее масло (хотя и оно тоже не очень настоящее) от поддельного…

Мол, одно после морозильника откалывается, а другое крошится.

Спасибо за полезный совет. Но в Советской России нужды в подобных советах не было. Если бы какой-либо производитель, да решил вдруг тогда схалтурить, да особенно в сталинские времена…

Что ж, для недобросовестных производителей, то есть — мошенников, те времена были действительно неуютными. Зато выигрывали потребители, то есть — народ.

Так было «раньше». А теперь по российским каналам идут передачи типа «Среда обитания», где «дорогих россиян» наставляют, что если вы положили в чашку ложку сахара, а на поверхности образуется пленка, то это означает, что сахар для экономии отбеливали поверхностно-активными веществами, то есть по сути — стиральным порошком.

И вы этот порошок пьете — очень полезное для желудочно-кишечного тракта занятие.

Еще один сюжет насчет питья. В СССР мы пили натуральные соки только прямого отжима — те, что на Западе пьют только состоятельные люди. А сегодня мы пьем соки восстановленные — из порошка. И даже их пьем не задешево…

Так какой вывод можно сделать из этого разговора?

Пожалуй, что и такой: «Было бы неплохо, если бы в той России, которую нам надо найти, сливочное масло вновь стало бы таким, каким оно было хотя бы в 1991 году, а еще лучше — в 1940 году или хотя бы в 1955 году».

И только ли относительно масла такой вывод был бы правомерен?

Но ведь такое масло мы имели в социалистической России и сможем иметь вновь тоже лишь в новой социалистической России.

Так какую Россию нам надо найти?

В математике есть такой метод доказательства: если некое соотношение верно для числа n=1, n=2, а также для n+1, то оно выполняется для любого значения n.

Что, если применить этот метод для поисков новой России?

Вывод относительно масла (n=1) следует сделать в пользу советской России.

Такой же вывод будет правомерен не только относительно масла, но и относительно рыбных, например, или мясных консервов (n=2).

И относительно колбасы…

И относительно качества медицинского обслуживания или платы за жилье…

Так, может быть, он верен и вообще для всех больших и малых явлений жизни (n+1)?

Сравним, например, правовую защищенность в СССР 70-х и 80-х годов и нынешнюю правовую «защищенность»…

Или честность среднего советского чиновника и «честность» нынешнего среднего чиновника…

Но тогда общий, математически верный, вывод должен быть таким: «Нам нужна Россия, в которой жизнь для трудящегося была бы не худшей, чем в Советском Союзе».

Лучше — это, пожалуйста!

Но хуже?..

Если хуже, то зачем же тогда было огород городить и СССР разрушать? Ведь «дорогим россиянам» обещали жизнь в отдельно взятой Российской Федерации просто райскую — без обременительных военных расходов и т. д. Сегодня расходы на оборону в РФ сведены до неприличного минимума.

А где же райская жизнь?

С другой стороны, реальная жизнь в Советской России была такой, что те, кто имеет возможность сравнивать, сегодня нередко говорят: «Мы, оказывается, уже жили в коммунизме и даже не заметили этого».

Такая оценка прошлого, конечно же, не очень-то верна. Однако нельзя сказать, что она — совсем уж неверна. Жили мы в СССР — даже в брежневском — неплохо и дружно. И добрая направленность жизни в СССР еще более убедительно, чем в реальности, выявлялась в советском кино.

Давно сказано: «Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». И в том, какие идеи пропагандирует кино той или иной культуры, суть этой культуры и страны видна порой даже лучше, чем при изучении экономики и т. д.

Голливуд в США — это «фабрика грез».

А «Мосфильм» в СССР, в отличие от Голливуда, не был фабрикой грез. Он был, скорее, разведчиком и проводником в будущее. Причем в будущее, гуманистическое, как с позиции основных общественных идеалов, так и основополагающей государственной практики.

В 2002 году в Новосибирске вышел в свет тиражом всего в 200 экземпляров анонимный сборник «Форд и Сталин: О том, как жить по-человечески. Альтернативные принципы глобализации». Ниже я приведу из него несколько цитат — очень уж хорошо и емко там сказано кое-что по теме, которой посвящена эта глава.

В 2000 году в Нью-Йорке прошел показ 37 советских фильмов, снятых в 30–60-х годах. И вся американская кинокритика в один голос восторженно заявила: «Это какая-то иная цивилизация».

Подтверждение такой реакции граждан «великой американской демократии» я отыскиваю и в своих личных воспоминаниях. Я уже писал как-то о докторе физико-математических наук Иванове из Москвы, который в конце 80-х годов входил в советско-американскую комиссию, работавшую в Ленинграде. Как Иванов позднее рассказывал, он тогда неплохо познакомился с американским коллегой, примерно одних с ним лет. Иванов прилично знал английский, американец понимал русский, так что обходились они без переводчика.

Однажды крайне возбужденный американец ворвался в номер к Иванову, чтобы поделиться с русским другом тем огромным впечатлением, которое произвел на него довоенный фильм «Большая жизнь» о советских шахтерах, где играли незабвенные Петр Алейников и Борис Андреев. Американца восхитил, прежде всего, сам сюжет «Большой жизни». «Это надо же — менеджер интересуется жизнью и судьбой своих рабочих, как родных!» — не мог успокоиться он.

Иванов начал объяснять, что в жизни все было не совсем так, что фильм старый, с очевидной агитационной задачей, и что его коллега из Америки вчера посмотрел что-то вроде сказки!

Но тот не унимался:

— Ах, ты ничего не понимаешь! Пусть это даже будет сказка, но о чем! Я объехал весь мир, был в разных странах, жил в Европе и в Австралии, но должен тебе сказать, что нигде нет таких людей, как у вас! Вы сами не знаете, кто вы и какие вы люди!

Иванов в ответ лишь пожал плечами. А американец продолжал:

— Я не очень понимаю, что у вас сейчас происходит! Вы ругаете свое прошлое, свою историю, свою экономику и начинаете хвалить нас и вообще Запад и западное… Но я могу сравнивать и скажу, что это большое счастье для всех, что вы есть и что вы такие. Других таких нет, только вы живете действительно человеческой жизнью. Оставайтесь такими, и будет очень плохо, если вы изменитесь и станете, как все…

Вот как оценивал Советскую Россию человек, впервые приехавший в нее далеко не в самые лучшие и добрые ее времена. Не житель, не гражданин Советской Вселенной, а всего лишь ее гость, попав в нее и сам будучи неплохим человеком, быстро понял всю человечность советской цивилизации.

В 90-е годы по Европе прошла выставка произведений советского изобразительного искусства и скульптуры времен Сталина с показательным названием: «Агитация за счастье». Но во времена Сталина и несколько более поздние агитация за счастье была в СССР не лозунгом, а стилем государственной и общественной жизни.

И этот стиль пронизывал все общество, все его институты.

Авторы новосибирского сборника пишут:

«В эпоху сталинского большевизма общество находилось под воздействием искусства «критического реализма», которое показывало, прежде всего, как плохо жилось простому человеку в условиях толпо-«элитаризма» (кроме того оно учило «хорошим манерам» — нормам вежливости и культурного обращения людей между собой, бывшим в употреблении в правящих слоях Российской империи), а также под воздействием искусства «социалистического реализма», которое призвано было показывать, как должны строиться отношения между людьми в быту и в работе (работе коллективной, потому что иной работы в исторически сложившейся техносфере — нет), чтобы каждый добросовестно трудящийся человек жил счастливо».

Очень точное наблюдение.

Вот еще одна цитата из новосибирского сборника:

«Кто не хочет жить в обществе, где можно выйти ночью на улицу большого города, либо зайти в парк одному или с любимой, и не подвергнуться нападению и издевательствам? Кто не хочет жить в обществе, где дети в безопасности и на улице, и в школе, и в транспорте, где любой взрослый поможет ребенку? Кто не хочет жить в обществе, где искусный врач приходит на помощь максимально быстро и интересуется восстановлением здоровья пациента, а не платежеспособностью клиента?»