Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

* * *

Дверь кабинета председателя распахнулась, и Бернанке тепло встретил группу из казначейства. Как и Свагель, он все еще старался вести себя так, как было принято в академических кругах, к тому же у него был необычайно большой для экономиста опыт по части ведения светской беседы. Он пригласил Полсона и его команду в кабинет, где все расположились вокруг небольшого журнального столика. Кроме ожидаемых терминалов Bloomberg у Бернанке на видном месте стола лежала кепка Washington Nationals.[203]

Через несколько минут Свагель вынул из папки и осторожно передал Бернанке десять страниц плана «Разбить стекло». Кашкари посмотрел на коллег, ища поддержки, и заговорил. «Я думаю, мы все прекрасно осознаем пределы того, что можем делать в рамках закона. Как получить полномочия, чтобы предотвратить коллапс? – Бернанке кивнул, и Кашкари продолжил: – В общем, как вы знаете, мы в казначействе в сотрудничестве с Федрезервом последние несколько месяцев изучали множество вариантов и, думаю, разработали основную схему. Я имею в виду, разработали то, что сможем достать с полки, если почувствуем, что оказались на пороге коллапса, хаоса. Достать, представить в Конгрессе и сказать: ‘Вот наш план’».

Кашкари посмотрел на Бернанке, который внимательно изучал текст, сосредоточившись на ключевом моменте плана: «Казначейство купит на аукционных торгах у финансовых учреждений ценные бумаги на сумму 500 млрд долларов. Определение стоимости неоднородных ценных бумаг окажется самой сложной задачей. Казначейство будет платить претенденту своими вновь выпущенными ценными бумагами, а не наличными. Такой обмен активами устранит необходимость стерилизации (денежной массы) со стороны Федрезерва. Казначейство будет нанимать частные управляющие компании для работы с портфелями, чтобы максимально увеличить стоимость для налогоплательщиков и со временем (потенциально – до десяти лет) произвести расчеты».

Бернанке, тщательно взвешивая каждое слово, спросил, откуда взялась цифра 500 млрд.

– Мы сделали приблизительную оценку объема токсичных активов, скажем, 1 трлн, – объяснил Кашкари. – Но нам не надо скупать все токсичные активы, чтобы заметно изменить ситуацию. Поэтому речь идет, скажем, о половине. Но, возможно, 600 млрд долларов – более реалистичная сумма.

Пока Бернанке изучал доклад, Кашкари и Свагель расслабились, наслаждаясь моментом: они инструктировали Хранителя Храма, как часто называли Федрезерв. Инструкции касались того, что может стать историческим спасением банковской системы. Государственного вмешательства такого масштаба не осуществлялось, наверное, лет пятьдесят, спасение кооперативных банков в конце 1980-х было незначительным всплеском по сравнению с обсуждавшейся сегодня волной.

Если план «Разбить стекло» пройдет утверждение Конгрессом – этим они займутся позже, – у них уже будут подробные инструкции того, как казначейство назначит Федеральный резервный банк Нью-Йорка ведущим аукционов токсичных активов Уолл-стрит. Вместе они будут привлекать квалифицированных инвесторов частного сектора для управления закупленными правительством активами. Затем ФРБ Нью-Йорка проведет первый из десяти еженедельных аукционов, покупая за 50 млрд долларов привязанные к ипотеке активы. Была надежда, что аукционы позволят правительству получить оптимальную цену. Десять выбранных управляющих активами по десять лет будут работать с 50 млрд долларов каждый.

Кашкари знал, что план был очень сложным, но утверждал, что стоит рискнуть, так как развитие событий оставляло мало шансов на «мягкую посадку». Требовались решительные действия. «Законопроект должен предусматривать выдачу казначейству временных полномочий на покупку ценных бумаг, а также финансирование, – сказал он, – и необходимо повысить потолок долга, потому что у нас есть только 400 млрд долларов до текущего предела. Но, поскольку мы будем так много брать из частного сектора, программа потребует немного в плане повышения государственных расходов: например, не будет заметного увеличения штата казначейства. Мы также должны помнить об ограничениях. Только американские финансовые учреждения будут иметь право так поменять активы. И никаких хедж-фондов или иностранных банков».

Затем Кашкари кратко изложил то, что он и его коллеги из казначейства рассматривали в качестве плюсов и минусов своего предложения. Первый и самый важный момент состоял в том, что, если правительство начнет действовать, банки будут продолжать кредитование, но не так безответственно. Ведь именно это в первую очередь привело к кризису. Основным аргументом против такого предложения было то, что план создавал «моральный риск». Другими словами, люди, которые делали безрассудные ставки, из-за чего первоначально и возникли проблемы, будут избавлены от каких-либо финансовых потерь.

Затем два работника казначейства представили альтернативные подходы, из которых они выделили четыре:

• правительство продает страховку банкам, чтобы защитить их от дальнейшего падения стоимости их токсичных активов;

• Федеральная резервная система выдает банкам кредиты без права досрочного погашения, как это было при поглощении Bear Stearns JP Morgan;

• Федеральное жилищное управление рефинансирует ипотечные кредиты в индивидуальном порядке;

• казначейство непосредственно вкладывает средства в банки.

Слушая, Бернанке поглаживал бороду и понимающе улыбался. Встреча завершилась без какой-либо резолюции, но было решено отложить план до тех пор, пока он не понадобится. Кашкари был доволен – председатель принял его гораздо лучше, чем его собственный босс Хэнк Полсон, когда Кашкари впервые решил проверить его на предмет вмешательства в финансовые рынки.

Приближенные Полсона в казначействе слышали, как Кашкари ворвался в его кабинет поздним мартовским вечером, застав секретаря казначейства в необычайно хорошем настроении, беседующим со своим начальником администрации Джимом Уилкинсоном.

– Хэнк, я хочу поговорить о выкупах, – прервал их Кашкари.

– О чем вы? Убирайтесь вон, – раздраженно ответил Полсон.

– Слушайте, мы все твердим о том, как нам добиться того, чтобы получить необходимые полномочия, чтобы действительно принимать меры, да? Так вот, у нас должны быть какие-то записи, показывающие, что мы пытались. Следующий президент придет и скажет: «Вот те шаги, которые должны были быть предприняты, но прежняя администрация не желала или не смогла их предпринять, бла-бла-бла». Вы знаете, что это значит? Следующий президент решит эту проблему без нас. Обама! Обама решит эту проблему без нас!

При упоминании того, что Обама использует кризис так, как Рональд Рейган использовал иранское противостояние в конце 1970-х, Полсон рассмеялся. Он указал на Кашкари.

– Ха! «Обама решит проблему без нас!» – сказал Полсон. – Да неужели? Убирайтесь вон.

* * *

Апрельским вечером серо-розовые облака на лондонском небе только начали темнеть, когда зазвонил телефон Боба Даймонда, исполнительного директора Barclays Capital. Даймонд как раз оттачивал навыки в гольфе, находясь в офисе в корпоративном анклаве банка в Canary Wharf, процветающем финансовом районе восточного Лондона, известном как Квадратная Миля. Десяток мячей для гольфа были разбросаны вокруг лунки, которую Даймонд прорезал в ковре. А стены кабинета украшали памятные сувениры Boston Red Sox[204] – не просто для того, чтобы поиздеваться над нью-йоркцами, которых здесь бывало много, но и потому, что Даймонд, коренной житель Новой Англии, был преданным болельщиком Sox.[205]

Даймонд не любил, когда драгоценный отдых прерывали, но в данном случае он был счастлив отложить клюшку и ответить. Звонил его друг Боб Стил, с которым он только что мельком виделся в недавней поездке в Вашингтон на ужин в здании казначейства.

Они сблизились после того, как в 2005 году одновременно вошли в совет директоров Barclays[206]. Они приехали из разных уголков страны и происходили из различных сфер бизнеса – Стил из Дархема, Северная Каролина, работал в Goldman и занимался акциями; Даймонд из Спрингфилда, штат Массачусетс, был специалистом по биржевым операциям с облигациями в Morgan Stanley и Credit Suisse. Но они нашли общий язык: выходцы из среднего класса, они самостоятельно окончили колледжи.

В последние годы их карьеры шли почти параллельно: и Стил, и Даймонд, как янки при дворе королевы Елизаветы, произвели довольно сильное впечатление в Лондоне. К Стилу успех пришел, когда Goldman начал торговые операции европейскими акциями – об этом подвиге не забывал Хэнк Полсон, бывший начальник Стила. В свою очередь Даймонд превратил небольшой инвестиционный банк с примерно 3 тыс. сотрудников в один из основных центров силы Лондона, где в настоящее время работает 15 тыс. человек. А на Barclays Capital теперь приходится около четверти прибыли банка.