Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

После того как Стил вышел из состава совета директоров Barclays и последовал за Полсоном в казначейство, коллеги остались настолько близкими друзьями, что, если один звонил, второй всегда брал трубку.

– Слушайте, у меня тут мозговой штурм, – сказал Стил, поздоровавшись с Даймондом несколько сухо, – и, ну, надо наметить планы для различных сценариев. В общем, у меня вопрос.

Непривычно отстраненный тон Стила удивил Даймонда, который спросил: «Это официальное дело, Боб?»

– Нет-нет, я никого не представляю, – заверил Стил. – Рынки немного успокоились, но я пытаюсь понять: что если станет еще хуже и мы доберемся до определенного уровня… Короче, ну, все может случиться.

– Ладно, давайте.

Стил перевел дыхание и спросил: «Есть ли цена, по которой вы были бы заинтересованы купить Lehman? Если да, то что вам может понадобиться от нас?»

На мгновение Даймонд потерял дар речи, он понял, что казначейство пытается разработать план на случай, если Lehman окажется в ситуации Bear Stearns. Как давний знакомый Стила он знал, что тот был прагматиком и не стал бы зря мутить воду.

– У меня нет ответа, но я собираюсь подумать об этом, – осторожно ответил Даймонд.

– Да, подумайте, – сказал Стил.

– Никогда не говори «никогда», – добавил Даймонд, и оба рассмеялись. Даймонд всегда отвечал так, когда журналисты спрашивали его о возможных приобретениях, но он впервые так ответил Стилу.

Стил отлично знал о желании Barclays Capital увеличить свое присутствие в США, эту мечту Даймонд почти не прятал в рукаве костюма от Saville Row. Хотя он с нуля построил крупный инвестиционный банк, который гремел в Лондоне, он всегда мечтал стать крупным игроком на Уолл-стрит. Его неустанное стремление к этой цели объясняло, например, почему в 1992 году Даймонд так внезапно покинул Morgan Stanley[207] и ушел в Credit Suisse First Boston, прихватив из отдела торговых операций большую часть соглашений о покупке ценных бумаг с последующим выкупом, что разозлило Джона Мака. Четыре года спустя Даймонд перешел в BZW, на чьих руинах основал Barclays Capital.

Lehman был логичным кандидатом на слияние в том случае, если Даймонд, его начальство и совет в Лондоне хотели, чтобы Barclays стал центром силы краткосрочных кредитов в Нью-Йорке. Даймонд знал: пока Дик Фулд стоит во главе, это будет дорогая покупка. А еще он понимал, что такие возможности на дороге не валяются.

Зато на Уолл-стрит не знали, что Barclays рассматривает еще одну сделку: Даймонд вел переговоры с UBS о покупке его инвестиционно-банковской франшизы и на этой неделе планировал лететь в Цюрих. Теперь он поделился со Стилом, но предупредил, что переговоры с UBS предварительные и последнее, в чем нуждался Даймонд, – утечка информации. Потому что всегда есть вероятность, что дело ничем не кончится.

В любом случае Lehman был из другой лиги. Такую покупку будет непросто продать совету директоров, который все еще не пришел в себя после проигрыша дорогостоящей торговой войны за голландский банк ABN AMRO[208] несколько месяцев назад. Но Lehman был четвертым по величине инвестиционным домом США. Если банк можно будет купить с хорошей скидкой, то стоит серьезно подумать о такой перспективе серьезно, да?

– Да, – ответил Даймонд Стилу, – здесь определенно есть над чем подумать.

Глава пятая

Тихий вне эфира Джим Крамер, хвастливый рыночный гуру CNBC, вежливо сказал охраннику у штаб-квартиры Lehman Brothers на углу 7-й и 50-й улиц, что на завтрак его ожидает Дик Фулд[209]. Его проводили через вращающуюся дверь мимо обученного искать взрывчатку лабрадора Беллы к ресепшен. Традиционно неопрятный, он был принят в зоне отдыха на 32-м этаже так торжественно, как если бы он был крупным клиентом, который прибыл на переговоры о сделке на миллиард долларов. Присутствовали финансовый директор Эрин Каллан и глава подразделения глобальных ценных бумаг Джеральд Донини из Нью-Джерси.

Фулд, все еще старательно воевавший против «медведей», лично пригласил Крамера на эту встречу. Он осознал, что ему нужен союзник в борьбе против необеспеченных продаж, но до сих пор никто не был готов вступить в бой. Ни Кокс, ни Гайтнер, ни Полсон, даже несмотря на недавний разговор в казначействе. Но, может быть, Крамер с его огромной телеаудиторией и внушительными связями в мире хедж-фондов был способен помочь повлиять на ход дискуссии и цену акций Lehman?

Фулд и Крамер были знакомы десять лет. После краха Long-Term Capital Management в 1998-м распространился слух, что Lehman серьезно вложился в этот фонд и может стать следующей жертвой. Фулд получил ощутимую публичную поддержку от Крамера, на тот момент нового лица CNBC, заявившего в эфире: все, что необходимо сделать Lehman, – это выкупить собственные акции, чтобы остановить падение и сократить объем короткой позиции. На следующее утро Фулд, который никогда не встречал Крамера, пригласил его в свой кабинет и сказал: «Я покупаю миллион акций Lehman по 31 доллару». Вскоре после этого акции компании стабилизировались.

Если в некоторых аспектах жизнь Уолл-стрит принимала черты шекспировской драмы, то Крамер, скорее всего, служил бы в качестве комической разрядки.

Неумолкающий, с диким взглядом, в своих телевыступлениях он говорил так быстро, что часто казалось, будто его голова может взорваться от усилий ретранслировать все громоздящиеся в ней идеи. Но, несмотря на внешность карнавального зазывалы, он был не дурак, и люди на Уолл-стрит это знали. Он управлял хедж-фондом, основал TheStreet.com, один из первых влиятельных инвестиционных веб-сайтов, и четко понимал, как работает рынок.

Фулд и Крамер уважали друг друга, как серьезные уличные бойцы, несмотря на явные различия в характерах. Крамер, звезда СМИ и выпускник Гарварда, когда-то работал в Goldman и считал одним из своих лучших друзей «проклятие Уолл-стрит» Элиота Спитцера[210]. Фулд в свою очередь был склонен презирать выходцев из Лиги плюща, ему нравилось думать о себе как об анти-Голдмане, и он умел произносить речи. Тем не менее он высоко ценил в Крамере честного брокера, всегда готового высказать то, что он думает, как бы непопулярно это ни прозвучало.

После того как люди из обслуживающего персонала Lehman приняли заказы, Фулд познакомил Крамера со своими основными тезисами. Lehman, сказал Фулд, прилагает все усилия для сокращения левереджа фирмы и восстановления доверия среди инвесторов. Хотя они привлекли 4 млрд долларов нового капитала в первом квартале, Фулд был убежден, что это должным образом не отразилось на цене акций из-за «медведжьей» клики. Сделку недооценили.

Крамер энергично кивнул. «Послушайте, – сказал он, – безусловно, есть проблема с шортами, они давят на вас со всех сторон».

Фулд был удовлетворен, видя перед собой восприимчивую аудиторию. Он отлично знал, что его проблема с шортами коснулась того, к чему Крамер был неравнодушен, – правил повышения цены на шаг, то есть правил регулирования, введенных Комиссией по ценным бумагам и биржам в 1938 году для предотвращения постоянных необеспеченных продаж падающих активов. (Согласно правилу, прежде чем акцию можно было продать вкороткую, ее цена должна была подняться, демонстрируя, что на рынке есть активные покупатели. Теоретически правило должно было препятствовать обвальному падению акций.) Но в 2007 году комиссия отменила правило, и критики типа Крамера приняли это под давлением идеологов свободного рынка, которые хотели устранить даже самые незначительные препятствия в системе. С тех пор Крамер предупреждал всех, кто хотел слушать, что отсутствие этой сдержки развязывает хедж-фондам руки для проведения блицкрига против здоровых компаний для снижения цен их акции.

Но до нынешнего кризиса мало кто был готов слушать его наставления. Поскольку устранения правила хотели хедж-фонды, их клиенты – компании Уолл-стрит – должны были поддержать их, пока они сами не стали объектом необеспеченных продаж, вынужденными искать спасения.

– Вы можете быть отличным союзником в моем крестовом походе за правило повышения[211] цены, – сказал Крамер.

Фулд внимал энтузиазму гостя и молча взвешивал преимущества и недостатки вовлечения названия своей фирмы в крестовый поход звезды кабельного телевидения. Крамер, вероятно, был прав насчет того, что отмена правила повредила Lehman, но Фулд также знал, что у отдела арбитражных сделок его фирмы в клиентах были хедж-фонды, которые продавали вкороткую, и они принесли фирме много денег. Он, конечно, не хотел отталкивать их, но в то же время признавал, что существуют естественные прения по этому вопросу. И какой бы защитный характер ни носили эти ограничения, Фулд прекрасно понимал, что инвесторы могут обойти их с помощью опционов и деривативов.