Выбор - Ог Мандино

Прежде чем ответить, я осушил бокал с сидром.

– Алекс, я не берусь судить, стоит ли род человеческий спасения, и, к счастью, отвечать на это мне не придется. Но знаю наверняка, в мире полно людей, достойных быть спасенными. Укажите на убийцу, и я представлю вам по крайней мере одного человека, готового пожертвовать своей жизнью ради спасения другого, часто даже незнакомого. На каждого указанного вами вора, найду тысячу неравнодушных людей, которые, находясь в затруднительном положении, не покусятся на чужой кусок хлеба. Внутри каждой личности присутствует некий особый компонент. Для нас он всегда невидим, мы не можем к нему прикоснуться, не представляем его местонахождение. Но он существует. Уверен, сам Господь вложил его. На протяжении многих лет сей исключительный компонент назывался по-разному – душа, дух, свет, пламя, но то, как мы его называем, не столь важно, если осознаешь: это особый дар, дар Божий. Проблема заключается в том, что в подавляющем большинстве людей эта необычная сила, как ее ни называй, дремлет, причем часто не по их вине. Мы обитаем в чертовски тяжелых условиях, и многие просто не могут с ними справиться, особенно после череды неудач. Сколько раз нужно упасть, прежде чем отказаться от попыток подняться? Сколько раз ребенок должен услышать от родителей или учителей, что он никогда ничего не добьется в этой жизни, прежде чем он смирится с вынесенным приговором и проведет остаток дней в соответствии с клеймом неудачника? И вместе с тем то особое, нечто невидимое внутри каждого из нас, не дает опустить руки от безысходности, пока теплится дыхание жизни. Самой важной задачей книг, подобных вашей и моей, является возрождение этого угасающего духа. Мы отпираем двери темницы для миллионов людей, обрекших себя на жизнь, которую жизнью назвать можно только с большой натяжкой. Спасти их всех, конечно же, Алекс, мы не в состоянии. Этого не сделал даже величайший из учителей, когда-либо ступавший по земле. Так почему же мы должны расстраиваться из-за более скромных результатов? Мы можем лишь попытаться. Насколько лучше станет наш мир, если мы спасем от горечи неудачи хотя бы одного индивида и поможем ему раскрыть весь свой потенциал? Разве это не достойная награда для любого из нас? Думаю, лично для меня этого вполне достаточно.

Морщины вокруг бледно-голубых глаз старика слегка разгладились. Он кивнул, едва заметно.

– Спасибо. Мне хотелось услышать это от тебя, – еле слышно произнес он. – Ты – хороший человек, Марк, прошу извинить меня за то, что подбил на чистосердечный разговор. Если тебе все еще небезразлично мое мнение – я думаю, как и ты. Возможно, мужчины и женщины глубоко врастают в землю корнями, но часто те усыхают от недостатка влаги и отпадают. И все же нет ни одного человека, который не смог бы дотянуться и коснуться хотя бы кончиками пальцев до самой верхушки божественной радуги. Мы с тобой, дружище, лишь попытались приоткрыть им, как это сделать. Остальное зависит от них самих.

В последующие несколько часов мы обсудили многое: любовь и надежду, неудачи и смерть, успех, детей, амбиции, авторов и даже политику. Лишь поздно вечером, когда лучи заходящего солнца, отражаясь от гладкой поверхности пруда, заиграли бликами на потолке, я отважился задать ему вопрос, который, казалось, витал над нами с начала встречи.

– Мистер Энтони… Алекс… Что с вами произошло? У вас было все: слава, деньги, восторг публики, успех. Целый мир принадлежал вам. Вы были сияющим посланником надежды для мира, зализывающего раны после самых ужасных войн в истории человечества. И вдруг пропали. Почему? Почему отказались от всего, стоя там, где мечтают оказаться многие, вознесясь на самую вершину?

Он тяжело вздохнул и нервно сжал длинные огрубевшие пальцы.

– Трудный вопрос, Марк. А ответ еще труднее. Но ведь я сам пригласил тебя сюда, верно?

– Простите, сэр. Не стоило упоминать об этом. А все потому, что за многие годы вы стали мне очень близки, вот и осмелился спросить.

– Нет, нет… С твоей стороны было так любезно принять мое приглашение, поэтому я просто обязан ответить тебе, не важно, что за последние тридцать пять лет не обсуждал это ни с кем.

Он взглянул на лучи заходящего солнца, глубоко вздохнул и произнес:

– Ни от чего я не отказывался, Марк, лишь по собственной глупости упустил все, будто песок сквозь пальцы. Разглагольствовал о том, как справляться с жизненными трудностями и побеждать, а сам не смог совладать с собственным успехом.

– В чем же причина?

– Мы с Мардж поженились во время Великой депрессии в 1934 году, тогда я еще был журналистом-новичком в «Associated Press». Год спустя Господь даровал нам прекрасного сына, которого, несмотря на мой протест, Мардж настояла назвать Александром. Когда началась война, мы жили в Сиракузах, а затем почти три года провели порознь, я вел репортажи почти со всех крупных сражений в Европе. Вернулся домой к храброй и замечательной женщине, умудрившейся сводить концы с концами и справляться с десятилетним мальчуганом, о котором мне мало что было известно. Но такое положение дел продолжалось недолго. Бейсбол сблизил нас. В те дни только начали проводиться чемпионаты Малой бейсбольной лиги, но Алексу удалось стать питчером в одной из новых команд. Почти каждый день, когда я бывал дома, мы отрабатывали его бросок.

Я улыбнулся.

– Мне это тоже знакомо. Мы с Тоддом, моим младшеньким, каждый вечер заняты тем же.

– Лучших дней в моей жизни, пожалуй, и не сыскать, Марк.

– Неудивительно. В моей тоже.

– Свою книгу «Как преодолеть жизненные трудности» я писал по вечерам и выходным, в ее основе лежат, казалось, невероятные случаи проявления храбрости и стойкости, свидетелем которых я был во время войны. Продал ее первому же издателю, и она сразу стала бестселлером. Это в корне изменило мою жизнь. Тогда еще не было таких рекламных кампаний, как теперь, со всеми этими выступлениями по радио и телевизору, но все же однажды утром я проснулся знаменитым. За счет издателя я отправился в поездку по стране в частном железнодорожном вагоне, проводил встречи в кинотеатрах, раздавал рекордное число автографов в лучших книжных магазинах страны, а также интервью в радиостудиях и представителям прессы. Мне нравилось все это, особенно обожание толпы. Многие, схватив мою руку, целовали ее после того, как я ставил автограф на их книги. Славные простые люди со слезами на глазах благодарили меня снова и снова за спасение своей жизни. Это оказалось чрезмерным для простого деревенского парнишки, пусть даже многого добившегося в этом психованном мире. И женщины. О боже! Я долго боролся с искушением, но чувствовал: защита постепенно слабеет, в особенности во время продолжительных отлучек из дома. В результате поддался искушению. Все они были такими прелестными, только и мечтали засветиться рядом с известным автором, а семья была далеко. В общем, через какое-то время, хорошенько приняв на грудь, я смог глушить в себе любые воспоминания о жене и сыне. Пристрастился покуривать травку, заметь, задолго до того, как это вошло в моду. Развлекуха. Удовольствия и игры… а тут еще все убеждают, что ты крутой по жизни чувак, вот наивно и полагал, что справлюсь со всем этим. Пока жена неожиданно не прилетела в Сан-Франциско отпраздновать годовщину нашей свадьбы и не обнаружила меня в отеле «Фейрмонт» в постели с молоденькой актрисой, впоследствии, кстати, ставшей довольно известной кинозвездой. Сюрприз, видите ли, хотела сделать. Мардж без лишнего шума подала документы на развод и, само собой, добилась попечительства над Алексом.