Записки нового репатрианта, или Злоключения бывшего советского врача в Израиле - Товий Баевский

Вновь поступившего больного принимает сначала медсестра, оценивает его состояние, меряет пульс, давление, присоединяет при необходимости к монитору, дает кислород, если пациент тяжелый, не дожидаясь врача, ставит ему венозный катетер. Врач выступает зачастую в виде консультанта, а ответственной за больного как бы является медсестра. Я, конечно, утрирую, но просто хочу подчеркнуть, что в Израиле медсестра — не просто исполнитель, а самостоятельный и ответственный специалист, делающий свою часть работы в партнерстве с врачом.

После этого гимна медсестрам я заканчиваю свое повествование до следующего письма.

Записка номер четырнадцать

Скорая помощь

С момента написания предыдущего письма у меня произошло много изменений в жизни и в работе, в результате чего свободного времени стало меньше, а желание писать вообще куда то — исчезло.

К тому же наш с Мишей Мазелем сайт «ПИСЬМА МЫЛОМ» на Чертовых Куличках изрядно разросся, и требует для себя все больше внимания.

Я уже было подумывал забросить свои литературные упражнения до лучших времен, но, получив несколько писем от читателей с вопросами о том, когда будет продолжение, ощутил перед ними груз ответственности.

Так что спасибо всем, мне написавшим, и отдельное спасибо Виталию Рудовичу из Германии — он был особенно настойчив, буквально вынудив меня засесть за клавиатуру (теперь все претензии к нему, если что не так:-))

Итак, я продолжаю свое затянувшееся повествование.

В прошлом письме я писал о том, как работал в приемном покое больницы Асаф Ха Рофе.

На одном из дежурств мне пришлось сопровождать пациента из приемника в инфарктное отделение.

Кстати, этап транспортировки тяжелого больного является для него самым опасным. Пациента может вытащить с того света бригада скорой помощи, затем в приемном покое добьются стабилизации его состояния, после чего больного отправляют, например, на снимок в рентгеновское отделение. В лучшем случае, кроме санитара, пациента сопровождает какой нибудь молодой врач — стажер. И не удивительно, если при этом лишенный должного медицинского надзора пациент делает аритмию или другое осложнение, от которого и погибает.

По статистике, летальность на этапе транспортировки раненых или тяжелобольных намного превышает показатели смертности на всех прочих этапах лечения, поскольку при этом возможности мониторинга и мед. помощи ограничены.

Когда сопровождаешь такого больного, положено брать с собой монитор — дефибриллятор, дыхательный мешок Амбо, иногда даже Pulse — Oxymeter, но самое важное — умеешь ли ты всеми этими приборами правильно пользоваться. Ведь отправляют на сопровождение, как правило, тех, кто наименее полезен в приемнике — работа — то продолжается, другие больные поступают, и каждая пара рук на учете.

Поскольку я тогда, в начале своей израильской карьеры, был в табели о рангах где — то на уровне стажеров, то меня постоянно и посылали на подобные сопровождения. Пару раз мне приходилось даже использовать эти приборы, к счастью для больного, успешно (к тому времени я уже научился).

Заведующий инфарктным отделением, доктор Фирбер, как раз в тот день дежурил. Он принял у меня больного, поспрашивал «за жизнь», (мы были знакомы — я провел в его отделении месяц на стажировке), а потом неожиданно спросил: «А не хочешь ли ты подежурить на скорой помощи в реанимационной бригаде?» Он одновременно являлся ответственным врачом скорой, и сам набирал новых дежурантов.

Я от неожиданности промямлил что то вроде «Да я бы и рад, но боюсь, недостаточно для этого подготовлен».

Врачи реанимационных бригад тогда казались мне чем то вроде суперменов, держащих в своих руках жизнь и смерть пациентов. Если больной или раненый в критическом состоянии все же дождался приезда «Натана» (так обозначается ивритское сокращение — «передвижная бригада интенсивной терапии»), то уж до больницы то ему в любом случае умереть не дадут, что бы с ним по пути не случилось.

Доктор Фирбер хмыкнул, пробурчал: «Достаточно ты подготовлен. Главное, слушайся парамедиков, и все будет в порядке. В общем, я ставлю тебя в график на следующий месяц, а ты пока походи на подстанцию, поезди с кем нибудь из врачей, чтобы войти в курс дела».

Так я и сделал, после чего начал дежурить уже самостоятельно.

Служба скорой помощи в Израиле называется МАДА — от ивритского сокращения «Маг» человек вдруг сознание обретает, и осыпая всех проклятиями удаляется на нетвердых ногах. Причем в Израиле это чаще наркоман, чем пьяница.

В итоге, действительно тяжелые больные иногда вынуждены ждать по 20–30 минут, прежде чем Натан к ним доедет, тогда как обычно, время от вызова до приезда бригады значительно меньше — в пределах 10–15 минут внутри города.

Когда в центре Тель Авива пару лет назад произошел очередной террористический акт, число пострадавших дошло до 80, из них около 20 тяжелораненых. Первые машины МАДЫ прибыли на место через 4 минуты после взрыва, а через 20 минут на месте происшествия уже не осталось ни одного пострадавшего. Конечно, часть легкораненых была развезена по больницам частными машинами, но те, что оставались, были обработаны моментально.

Должен заметить, что в отличие от скорой помощи в Свердловске, на которой я успел некоторое время поездить, когда был студентом, тут машина выезжает с подстанции сразу после принятия вызова. Не бывает ситуации, когда на объявление диспетчера о вызове водители говорят — «Счас, партию в бильярд доиграем, и поедем» (такие высказывания я на Свердловской скорой слышал не раз). Даже во время еды все выскакивают, хватают недоеденное с собой и через пару минут уже мчатся.

Вообще, «моральный уровень» работников МАДЫ очень высок.

Среди них есть разные люди, но всех их отличает общие качества — высокий уровень ответственности и уважение к человеческой жизни, желание ее сохранить. Ребята там в основном все молодые, самые старшие парамедики — ветераны едва достигают 30–35 лет. Более старшие просто уходят в начальство, или вообще меняют профессию.

Большинство из работающих — энтузиасты, романтики профессии, люди, пришедшие на скорую, чтобы спасать. Другие, как правило, там не задерживаются — работа нелегкая, и не слишком хорошо оплачиваемая.

Причем для них спасение человеческих жизней — это не фигуральное выражение, это именно то, чем они занимаются ежедневно, и достаточно успешно.

Уровень нагрузок — и моральных и физических — высок. Зато высок и уровень удовлетворения, когда благодаря их профессиональным действиям удается довести больного живым до госпиталя, а недели через две узнать, что бывший верный кандидат в покойники выписан, и ушел домой на своих ногах.