Пятнадцать ножевых. Том 4 - Алексей Викторович Вязовский

Когда мы приехали, в квартире стоял крепкий запах общественного туалета. Дама была обезвожена настолько, что мы еле измерили давление. Хорошо хоть вена нашлась каким-то чудом, и два флакона физраствора прокапали с максимально возможной скоростью. И только после этого погрузили дамочку на носилки и повезли в больницу.

— Хорошо, успели, — наблюдая как проветривается салон РАФика, философски заметил Геворкян. — А то был бы понос длиною в жизнь.

Глава 9

Под конец года вызовы в скорой повалили валом. Я даже удивился нагрузке — временами казалось, на городской подстанции было меньше. И тут сказался дефицит бригад. В обычное время в ЦКБ народ прямо скажем, балду пинал. Хорошо если пяток раз за смену дернут. А теперь... восемьдесят первый год явно не хотел уходить гладко — помимо военного положения в Польше, просто загибай пальцы — разбился югославский самолёт (погибли чуть не две сотни человек), резня в Мосоте (в Сальвадоре военные убили 900 гражданских лиц), партизанская война в Никарагуа, кровавые рейды командос в ЮАР... Это я случайно на работе узнал, в «Международной панораме» показывали. И нет бы смотреть что-то хорошее, позитивное. Про надои и выплавки. Потому что только на нашем островке стабильности, единственном на планете, созидательный труд и новые свершения. А за границей — катастрофы и катаклизмы.

По работе особенно доставали «телефонные террористы». Так я про себя называл разных бабулек, обычно вдов генералов, академиков, высших чиновников, которые буквально затерроризировали нас бессмысленными вызовами — «голова болит», «ноги не идут».... Отличалась одна дамочка по имени Елена Константиновна. Таскаться к ней приходилось на дачку в Любаново. Это так к слову — Наро-Фоминский район. То есть черте где. Вызывали нас в основном на давление, которые к приезду почему-то оказывалось космическим — 120 на 80. Понятно, что дергали бригаду «поговорить». Одинокие женщины просто скучали, хотели внимания. Мексиканских сериалов ведь еще не показывали. И отказать им по правилам мы не могли — хочешь, не хочешь, а анамнез по сотому разу собери, пустырника или валерьянки накапай. В особо тяжелых случаях, делали укол физраствора, маскируя его под самое последнее «кремлевское» лекарство. Которое естественно дают самому Брежневу. Только благодаря ему жив Генсек, да и весь ареопаг Политбюро.

Но карма есть. Двадцать девятого декабря в ординаторскую вбежала испуганная диспетчер. Пухленькая Машенька из Ростова. Она уже строила мне глазки в столовой, но я делал вид, что не вижу. Мне так то Дыбы достаточно — чуть ли не свистит вслед.

— Скорее, там... — Машенька начала хватать воздух ртом.

Это было что-то новое. Обычно диспетчеры нас не баловали визитами — по радио дернут и все.

— Авис Акопович, миленький, звонила Елена Константиновна — я узнала ее голос. Она не говорит, только мычит!

— Это может быть инсульт, — Геворкян стремительно встал, начал надевать пальто поверх халата. — Давайте быстрее.

Гнали как могли, со всей цветомузыкой. На всякий случай продублировали вызов наро-фоминской скорой, им там ближе, а инсульт может потребовать срочной реанимации. Но приехали тем не менее быстрее коллег.

Калитка была открыта, дверь в дом тоже. В спальню к Елене Константиновне мы ввалились всей толпой, таща кислород и зачем-то в довесок проклятый ДИ-03. Женщина лежала в кровати с разинутым ртом. Старательно пучила глаза, по щеке текла слюна. И что-то неразборчиво мычала.

Геворкян сбросил пальто, кинулся к пациентке. Пощупал, заглянул в рот. И облегченно засмеялся. Мы с Валентином столкнулись головами над кроватью, посмотрели туда же. Там из рыхловатой миндалины торчала рыбья кость.

— Перчатки, полотенце, — распорядился доктор, поглаживая женщину по руке. — Сейчас все решим, не волнуйтесь.

— Тут домкрат нужен, — вполголоса пошутил Валентин, выдал врачу требуемое.

Полотенце надо вовсе не для того, чтобы руки вытереть. У пациентки нижняя челюсть вывихнута. Видать, хотела косточку достать, рот открыла пошире — и вот мы здесь. На место ставится всё довольно просто: надо аккуратно, но сильно взять и отвести челюсть с обеих сторон вниз и слегка кзади. Но в этот момент зубы смыкаются со страшной силой, и если пальцы не защитить, то есть риск даже потерять парочку.

Три минуты — и готово. Рот закрывается, рыбья косточка в помойном ведре, все рады. Вдове выдана ударная доза валерьянки в виде бонуса за страдания. Естественно, пришлось еще задержаться и выслушать всю историю. Она оказалась незамысловата.

Решила Елена Константиновна на ночь заточить вяленой рыбки. Почистила невнимательно, засунула в рот кусок, и косточка застряла где-то в глубине. Попытки решить проблему путем глотания хлебной корочки ни к чему хорошему не привели. Тогда дама встала у зеркала и начала манипулировать во рту пинцетом. До удачного завершения операции оставались сущие пустяки, считанные миллиметры. Вот тут анатомия и подвела бедную женщину: слишком широко открытый рот привел к печальным последствиям. Хорошо, что Машенька из диспетчерской смогла понять из невнятного мычания, кто это — иначе пришлось бы идти, позориться к соседям. А они тут все непростые, имеют зуб друг на друга.

Повеселевшая вдова потребовала на дорожку укол «кремлевского лекарства». И получив оное, тут же попыталась сунуть чирик в карман халата Геворкяна, который Авис Акопович гневно отверг. Не дай бог, хотя бы слушок на получение мзды — неприятностей не оберешься. Взамен Елена Константиновна села писать письмо счастья в Минздрав. А что мелочиться? Страна должна знать героев, спасших заслуженного человека.

Кстати, контингент может подавать ходатайства на премирование сотрудников. Я так недавно двадцатку получил — маршальская вдова достойно оценила заботу о буйном сыночке, и не только испортила жизнь Гойко Митичу, но и улучшила нам.

* * *

Приготовления к празднованию Нового года никого в стороне не оставляют. Вот и мне занятие нашлось. Я сидел на кухне и чистил картошку. Старался, чтобы кожура была как можно более длинной, желательно одним сплошным куском на корнеплод. Ну или хотя бы двумя. На то были причины, и вовсе не эстетического плана. Мы с Кузьмой проводили матч. Правила игры были просты: при падении очистка в мусорное ведро котейка пытался попасть по нему и выбить наружу в полете. Если выигрывал Кузьма, то получал кусочек вареной морковки из заготовки для салата. Если нет, то я пользовался правом съесть кусочек чернослива, украшенный смешанным с перекрученным на мясорубке подсоленным творогом со сливочным маслом, а сверху композицию венчал миндальный орешек, за который так удобно было