Доктор и стрелок - Майк Резник

— Вот и славно, — сказал Холидей. — Для тебя в аду, наверное, приберегли отдельную печку.

— Было бы, кстати, неплохо, — ответил Кид. — Все великие стрелки отправляются в преисподнюю.

Над головами у них в сторону церкви пролетела летучая мышь.

— Терпеть не могу этих тварей, — пожаловался Кид.

— Это же просто животное.

— А знаешь, какую я историю слышал? — шепотом сказал Кид.

— Какую?

— Поговаривают, будто Джеронимо обратил Бэта Мастерсона в настоящую летучую мышь.

— Люди много чего болтают, — пожал плечами Холидей.

— Он же был твоим другом, — не унимался Кид. — Ты-то уж должен знать, правда это или нет!

Не успел Холидей ответить, как над ними снова пролетела та же летучая мышь — или ее товарка. Кид в одно движение выхватил револьвер и пальнул по ней. Ночное создание взвизгнуло, принялось выписывать в воздухе кренделя, а после скрылось за магазином Мейсона.

— Лучше тебе поскорее вернуться туда, где ты остановился, — посоветовал Киду Холидей, — не то арестуют за пальбу в пределах города и нарушение общественного покоя.

— Да, ты прав, — ответил Кид. — Тогда до завтра.

Он отправился в северную часть города, а Холидей решил срезать путь до отеля.

Войдя в переулок позади магазина Мейсона, увидел на земле оборотня: раненный в шею, апач корчился на земле. Постепенно его судороги стали слабее, потом он и вовсе затих.

— Я знаю, что ты работаешь с колдуном белоглазых, — произнес за спиной знакомый голос. Обернувшись, Холидей увидел Джеронимо. — Скорее, наши мертвые не могут вознестись на равнины великой охоты — пока оскверняющие погост дом и железная дорога не убраны.

— От меня пока ничего не зависит, — ответил Холидей. — Я ведь понятия не имею, кто и какое заклятие наложил на вокзал.

— Тогда поторопи своего колдуна, — велел Джеронимо. — Мое терпение не безгранично, как и, — он холодно взглянул на Холидея, — твоя защита.

Не успел Холидей ответить, как Джеронимо исчез.

17

Джеронимо ограничил нас конкретными сроками? — спросил Эдисон, когда Холидей заглянул к нему в лабораторию и поделился новостью о последнем разговоре с шаманом. На сей раз изобретатель принимал друга в гостиной, где оба устроились в глубоких кожаных креслах.

— Нет, он сказал только, что теряет терпение.

— Ну что ж, тогда нам, думаю, пора испробовать готовые наработки.

— Здесь или прямо на станции? — спросил Холидей.

— Здесь. Поблизости от лаборатории и цеха Неда. Если станем испытывать средство на самой станции и потерпим неудачу, придется снова возвращаться в Тумстоун, и потеряем два дня.

— Здесь мы не узнаем, сработает ли средство, — заметил Холидей.

— Верно, — согласился Эдисон, — зато выясним, работает ли оно в принципе.

— Когда думаешь испытать его? — спросил Холидей. — И что не менее важно: где?

— Раз Джеронимо теряет терпение, то чем скорее, тем лучше.

— Сегодня ночью?

— Не сегодня — так завтра утром: Нед поздно вернулся домой. Я сообщу ему все, когда проснется. Безопаснее будет провести испытание на одной из заброшенных серебряных шахт, — он взглянул на запястье механической руки. — Будь у меня в девять.

— Что еще за чертовщину ты себе прикрутил? — спросил Холидей.

— Я называю это наручными часами, — ответил Эдисон, протягивая Холидею руку, чтобы тот мог получше разглядеть предмет обсуждения: встроенный в запястье механической руки хронометр в латунном корпусе, размером с золотой доллар. — Еще увидишь, как подобные устройства заменят карманные хронометры, — гордо сообщил он.

— Еще увижу, говоришь? — переспросил Холидей.

— Ну, увидел бы, будь ты здоров.

— Не знаю, — неуверенно произнес дантист. — Мне нравится, когда хронометр на цепочке, чтобы никто не мог его стянуть из кармана. К тому же мало кто захочет носить его вот так, встроенным в руку. Я бы даже сказал, никто не захочет.

— Наручные часы тоже украсть невозможно, разве что вместе с рукой, — ответил Эдисон. — Кстати, не придется встраивать их в запястье: мне так удобнее, потому что рука у меня искусственная. Обычные люди могут носить часы на кожаных ремешках, вроде излюбленных местными ковбоями браслетов. Только значительно тоньше.

— Часы на руке будут отвлекать и даже мешать, если я вдруг потянусь за револьвером.

— Если выхватишь револьвер быстро, — улыбнулся изобретатель, — то даже и не вспомнишь, что на руке у тебя часики.

— Может, и так, — признал Холидей. — Только я все равно останусь при своем карманном хронометре.

— Никто тебя ни к чему не принуждает, — успокоил его Эдисон. — Правда, если вдруг передумаешь, я с радостью сработаю для тебя наручные часы.

— Спасибо за предложение, но в ближайшее время я им не воспользуюсь.

— Как хочешь, — ответил Эдисон. — Если выдвигаемся в девять, то работы предстоит еще много. Где дверь, ты знаешь.

Не успел Холидей ответить, как Эдисон уже принялся остервенело строчить что-то в блокноте. Оказавшись на улице, Холидей подумал, не наведаться ли в «Ориентал», и решил, что не стоит — все равно денег на покер не сыщется. Потом он отказал себе в удовольствии воспользоваться радостями «Тигрицы», потому что иначе не сумел бы завтра вовремя встать, а значит, и не было смысла проходить лишних несколько кварталов. Тяжело опираясь на трость, Холидей прикинул, чем еще можно занять себя на остаток вечера, отверг все варианты и отправился в отель.

Когда он вошел в вестибюль, то застал у полированной барной стойки шерифа Джона Биэна — тот любовался идеальными округлостями обнаженной дамы на холсте в баре. Завидев Холидея, шериф одарил его злобным взглядом.

— Это место деградирует, — пробормотал Биэн. — Пускают кого ни попадя.

— Осторожнее, Джонни, — весело предупредил его Холидей. — Уайетт меня больше не одергивает и не просит быть осмотрительней ради него.

— В гробу я видал твоего Уайетта Эрпа! — Биэн сплюнул на пол.

— Все верно, — улыбнулся Холидей. — Он ведь прямо из-под тебя невесту увел, да?

— Скатертью дорога! — пробормотал Биэн.

— Я бы так же сказал, не сумев удержать при себе женщину.

— Надо было вас обоих пристрелить еще год назад! — прорычал шериф и потянулся к кобуре, но не успел даже взяться за рукоять, как в нос ему уперлось дуло револьвера.

— Ты везучий законник, Джонни Биэн, — произнес Холидей. — Назавтра у меня назначены важные дела. Куда важнее, чем убийство тли. Не хочу провести весь день в суде, приводя веские доводы, почему я избавил город — да и весь мир — от тебя. Поэтому даже не думай хвататься за оружие. Отойди от бара, развернись и топай на улицу.