Домой по рекам крови - Сергей Зверев

В роскошном когда-то просторном холле было пусто и холодно, ветер таскал по полу легкий хлам, слышался тихий звон и скрежет. Денис быстро прошел мимо, свернул и снова изменил маршрут — пошел не прямым коротким путем, а сбежал по дрожащей под ногами лестнице вниз и оказался в подвале.

Потолок точно лег на плечи, Денис невольно втянул голову — как делал всегда, оказавшись здесь, — и пошел дальше, пробуя дорогу, прежде чем сделать следующий шаг. Еще в детстве он был уверен, что в подвале помещался родовой склеп — ничего другого в этом мрачном и темном месте, по его разумению, находиться не могло. Толстые стены, гулкий пол, паутина и мох, темные углы на какой-то миг привычно вогнали в трепет. Денис прошел мимо той стены, где когда-то они с Васькой видели пятно в форме человеческой фигуры — оно в один миг появилось в свете фонаря и пропало бесследно еще через пару мгновений. Шок с ними обоими приключился еще секундой позже, а потом они бежали так, точно все призраки этого места вылезли из своих укрытий и гнались за ними.

«Склеп» закончился тремя ступеньками, уводившими вверх, и аркой дверного проема. Денис пробрался через нее, снова прислушался, покрутил головой и пошел направо. Поворот, еще один, третий — все, он на месте. Вот печка, под ней «Сайга» в бушлате, коробка с патронами и Настина сумка с деньгами. Сумку Денис бросил вниз, карабин прислонил к стене, а сам сел на кирпичный выступ и принялся пересчитывать деньги. Васька, засранец, все сделал верно, и в руках у Дениса была та самая сумма, ради которой и затевалась вчерашняя кадриль. Ну, вот и все, можно ехать, один вопрос, считай, решен, с остальными потом разберемся.

Денис спрятал деньги в карман куртки, завернул «Сайгу» в бушлат, и только собрался положить ее в тайник, как пришлось остановиться. Сам сначала не понял, что происходит, постоял бестолково несколько мгновений, соображая, втянул в себя воздух… Пахло табачным дымом, тонко-тонко пахло, еле ощутимо — видимо, сквозняком принесло или через дымоход затянуло. Рядом, может, за стенкой или над головой, кто-то курил и при этом вел себя тихо, не выдавая своего присутствия. И это был не бомж, не залетный нарик, что искал уединения, дабы насладиться грезами и видами иных миров — эта публика ведет себя по-другому. Значит…

«Выследили, суки». Денис пихнул карабин на место — тот был сейчас бесполезен, выдернул «Викинг» из кобуры и рванул прочь. Вылетел из каморки, кинулся влево, промчался по коридору, а те, кто его ждал, уже не скрывались, дом наполнился голосами и топотом ног. Мат, вопли, угрозы — Денис летел дальше, у него точно ночное зрение обострилось, и каждый завал, каждую преграду он видел издалека. Или будто подсказывал кто, удерживая или, наоборот, давая знак — рухнувшее перекрытие в комнате с хорошим лазом наружу или новую дыру в стене, что привела прямиком в «склеп», в его самую темную и холодную часть. Пахло тут землей и сыростью, причем всегда, во все времена года одинаково. Денис промчался вдоль стены, налетел на выступ в дальнем углу, всмотрелся, оббежал с другой стороны и влез в узкий черный проем.

Купец, хозяин этого лабиринта, обладал сказочным по тем временам капиталом и вовсе уж разнузданной фантазией. Помимо коридоров, что пересекали дом от стены до стены, он наворотил еще много чего, например лестниц в дымоходах, очевидно, тем самым помогая дыму быстрее подниматься к небу. Выступ был собственно печкой, огромной и явно главной во всем доме, и дымоход был ей под стать. Но куртку все же пришлось скинуть, ткань трещала и здорово тормозила подъем. Денис рассовал деньги по карманам джинсов, еле-еле поворачиваясь в узкой трубе, стащил куртку, и сразу стало легче. Глянул вверх, ухмыльнулся, прислушался к голосам снизу — погоня явно сбилась со следа, три или четыре человека бестолково метались по «склепу», орали друг на друга и в мобильники, докладывая, что объект исчез. Нет, в конце концов они сообразят заглянуть под печку, обнаружат лаз и даже поднимутся по нему на крышу, но будет поздно. Не знают они, что дымоход выводит к одной из башенок, чьи остовы еще высятся на уровне верхушек деревьев, а рядом с домом растет роскошная береза с огромными толстыми ветками. Перемахнуть на нее с крыши и слезть вниз — плевое дело, они с Васькой так сто раз делали, и береза эта никуда с той поры не делась, и даже не засохла, только выше и краше стала, он сам полчаса назад в этом убедился.

Перед глазами мелькали покрытые черным налетом кирпичи — старые, толстые, клейменые, меж ними шли белые слои раствора. Денис карабкался вверх, прижал руку с «Викингом» к бедру и часто задирал голову. На лицо падали снежинки и сажа, ее тут было завались, стенки покрывал толстый слой гари, она забивалась в глаза и нос, Денис едва сдержался, чтобы не чихнуть. И ветра стало больше, он уже вцепился в волосы, залез под одежду, но Денис почти не чувствовал холода. Адреналин бил изо всех пор кожи, гнал вперед, глушил и боль, и страх, и усталость заодно. Дымоход закончился, Денис выбрался из него, как и ожидал — в одной из башенок, что искусно маскировали неэстетичную, на вкус купца, трубу. Постоял, переводя дух, и, не отрываясь, смотрел на березу, на огромную ветвь, что почти лежала на крыше, и до нее оставалось шагов пять. Дальше вниз, как по лестнице, потом галопом через парк к дороге, она недалеко, можно успеть минут за десять, там поймать попутку и уматывать отсюда, уматывать, и долго не возвращаться, может, и никогда…

Дыхание успокоилось, Денис прислушался, но, кроме шума ветра в ветвях деревьев, ничего не разобрал. Бросился вперед, вылетел из «домика», кинулся к березе и тут все исчезло. Чувство было такое, точно лбом стенку на прочность попробовал, хорошую, прочную стенку, кирпичную, сделанную на века. Но стенка устояла и победила в этом поединке, Дениса отбросило назад, из носа хлынула кровь, именно хлынула, так, точно кран открыли. Свет гас медленно, точно в театре, постепенно пропала «картинка» по бокам и сверху, и только в центре еще мерцало слабое пятно, точно свечка горела. В нем Денис видел людей, их было трое, как сначала показалось, но потом появился четвертый. Его присутствие Денис скорее чувствовал, чем был уверен, все пытался повернуть голову и посмотреть, но двигаться стало затруднительно. Слышались голоса, и один показался Денису знакомым, но все никак не удавалось вспомнить этого человека. Перед лицом вдруг появилась жесть крыши, старая, ржавая, насквозь проеденная коррозией, боль в вывернутых руках оглушила, но сознание еще теплилось. На запястьях появилась знакомая тяжесть и холодок, ключ звонко повернулся в замке наручников, и Дениса поставили на ноги.

Он смог наконец осмотреться — точно, трое. Двое держат за руки, третий — тот самый вчерашний блондин с длинной рожей — с интересом рассматривает «Викинг», потом запихивает его в небольшую сумку, следом отправляются деньги. Блондин улыбается, перекидывает сумку в левую руку, а правой с размаха бьет Дениса по лицу. Потом еще раз, еще, и так до тех пор, пока земля и небо вдруг не поменялись местами, а под щекой снова оказался жестяной лист.

— Взяли, — раздался голос сверху, — все в порядке. Сейчас привезем.

Денис повернул голову и встретился взглядом с Васькой. Тот стоял поодаль и улыбался, да так паскудно, что разом прошла боль, и предобморочное состояние куда-то подевалось. Дениса вздернули на ноги, толкнули вперед, но он упирался, не сводя с побитой Васькиной рожи глаз. Видно, что хреновато ювелиру, заметны и швы над левой бровью, и распухшие губы, и край повязки, что торчит из-под шапки. И на ногах Вася держится с трудом, стоит, ухватившись за металлический штырь ограждения, стоит почти на полусогнутых и скалится радостно. Сдал, поганец, это он, его работа, никто, кроме них двоих, про этот ход не знал. Знать, видел вчера, куда они с Настей побежали, и сообразил, гаденыш, Никольскому настучал, и тот засаду выставил, и так грамотно все сделал, что, если бы не запах дыма, ни в жизнь бы не догадался, что внутри ждут.

«Жаль, я тебя не добил вчера. Ничего, впредь умнее буду». Васька точно уловил мысли Дениса, отступил на шаг назад и прислонился к стенке. Глаза прикрыл, а улыбочка держится — радостно ему, скалится, тварь. И не лень ему было на крышу тащиться, или приказали, как тому, со сломанной рукой? Никольский, он такой, он и мертвого поднимет…

Глава 5

Вниз волокли через чердачное окно по обычной лестнице, и она качалась и стонала под ногами так, что того гляди роскошные ажурные ступеньки рухнут вниз. Но ничего, обошлось, спустились благополучно и вышли через боковую дверь, обычно наглухо заколоченную, но сегодня открытую настежь. Почти впритык к ней стояла темная иномарка, «Мазда», по виду — одна из вчерашних. Дениса втолкнули на заднее сиденье, по бокам устроились два орла с мрачными рожами. Блондин уселся впереди, машина тронулась, но еще раньше мимо проскользнуло что-то белое, быстрое. Денис глянул в лобовое стекло и увидел Васькин «Лексус»: машина еще моталась в колеях, но быстро набирала ход и вскоре вовсе исчезла из виду. Иномарка покатила следом, Денис откинулся на сиденье и закрыл глаза.