Мама для дракончика или Жена к вылуплению (СИ) - Максонова Мария

— Вот сейчас мы попьем бульончика, — пробормотала себе под нос, будто не мне, а разговаривая сама с собой Мелоди, — а потом умоемся...

Первая ложка была ловко уложена мне в рот, и я удивленно сглотнула. Тут же с удивлением отметила, как сильно я проголодалась. Да и пить хотелось безумно, поэтому я, не сомневаясь, приоткрыла рот, словно голодный птенец, ожидая следующей порции. Только тут Мелоди встретилась со мной взглядом, моргнула растерянно и вдруг, завизжав, уронила тарелку с супом прямо на кровать.

— Госпожа проснулась! Ой, простите! Хозяин, госпожа проснулась!

Служанка метнулась к двери, крича, тут же обратно, пытаясь быстрее собрать грязное белье, уронила тарелку с одеяла на пол, послышался звон разбивающейся посуды. Из коридора донесся какой-то шум, причитала виновато Мелоди, и под эти успокаивающие звуки глаза мои опять сомкнулись, и я погрузилась в уютный сон, в котором меня уже не преследовала страшная тьма и не причиняло больше боли жаркое пламя, лишь согревало уютно, будто бок огромного животного, к которому можно привалиться, согреваясь, и зная, что оно убережет от любой опасности.

Восстановление шло мучительно медленно. Долгие периоды сна и короткие бодрствования, когда в меня старались влить бульон и кучу разных зелий. Часто я засыпала еще на середине процесса. Оказалось, что я была без сознания несколько недель. Сперва меня пытались лечить с помощью лечебных ванн, но где-то через неделю, поняв, что ничего не помогает, перенесли в кровать. Мне этого не говорили, но было очевидно, что даже доктор смирился со своей беспомощностью перед болезнью. Конечно, он продолжал давать мне лекарства, но никто уже ни на что не надеялся.

Но я не умирала. Моя магия была истощена, каналы закрыты, и энергию растений было получать неоткуда, а потому мое тело не могло восстанавливаться, как раньше. Болезнь должна была обостриться и сожрать меня, но этого не происходило. Раны перестали воспаляться и распространяться, впрочем, это ни о чем не говорило, потому что меня все так же мучил жар. Я провалялась в лихорадке больше недели, а потом к своему огромному удивлению Мелоди, которая была моей сиделкой, обнаружила, что температура моя спала, а дышать я стала более глубоко и спокойно.

Но и после прошло еще больше недели, прежде чем я начала приходить в себя, потихоньку, урывками, но я пережила кризис и, кажется, мой организм все же сумел переломить болезнь.

Обо всем об этом мне между делом рассказала Мелоди, на серьезный разговор у меня пока не хватало сил. Приходил обрадованный моим пробуждением Дэни:

— Я боялся, что ты будешь спать всегда, — страшным шепотом сообщил он, — но еще больше боялся, что ты уйдешь совсем, как мама и папа.

Марта, которая его сопровождала, украдкой стирала с щек слезы и выглядела какой-то осунувшейся и едва ли не постаревшей.

— Я рад, что вы живы, — кивнул мне Эйдан, когда я проснулась в очередной раз. — Выздоравливайте и ни о чем не беспокойтесь.

Я улыбнулась. В голове все еще немного путалась реальность и видения, что преследовали меня во сне. Я будто увидела перед собой пламя: жаркое и опасное, но в то же время оберегающее. Захотелось увидеть Эйдана в форме дракона, почему-то я была уверена, что его зверь алого цвета с пляшущими по гребню языками пламени.

Все казалось таким простым, понятным и спокойным после того, как я отвоевала свою жизнь у страшной тьмы: поесть, принять зелья, поспать, чувствовать, как потихоньку, по капельке, возвращается магия, как откликаются ей окружающие меня живые растения. Пока еще сил по-настоящему управлять ими: питать или поглощать энергию нет, но все же даже просто ощущение природы вокруг уже дарило надежду на нормальное будущее.

Но, чем больше я приходила в себя, тем чаще приходили страхи. Я начала осознавать, что, кажется, уже все-таки не умираю. И это было... странно. Я уже привыкла, я смирилась, моя жизнь была понятна, потому что конечна. А что теперь?

Доктор ФицУильям опять хмурился, исследуя мои руки и лицо, советовался с эльфийским коллегой, варил очередные настойки, велел носить, не снимая, пропитанные каким-то очередным составом маску и перчатки. Боль больше не преследовала меня: ни воспаления, ни зуда, ни жжения, но и не совсем тупое онемение, как прежде. Какой-то новый экспериментальный состав.  И это наводило на мысли: так теперь будет всегда? Всю долгую эльфийскую жизнь я проведу в маске и перчатках, прячась от людей?

А как же быть с тем, что я не выполнила наш с Эйданом договор? Мы вступили в брак и поклялись сдержать свои обязательства, рассчитывая на мою скорую смерть, а что теперь? Он хотел быть горюющим вдовцом, а не опозоренным мужем уродки.

Я гнала от себя эти мысли, но они возвращались все чаще, особенно когда Эйдан заходил на минутку меня проведать. Высокий, статный, красивый дракон, прекрасный семьянин и заботливый отец. Он был достоин лучшего. Я была ему неровней, даже до болезни и до отлучения от семьи. Всего лишь дочь виконта, куда мне до герцога. Да, мне говорили иногда, что я красива, даже весьма, но это лишь эльфийская кровь от матери. От выдающейся красоты, как я знала по ее примеру, больше проблем, впрочем, быть уродливой еще хуже, а я в этом плане настоящий монстр. Что же делать? Что сказать? Как оправдаться, что... не умерла? Это звучит слишком глупо и даже оскорбительно. Но я ведь подвела его, нарушила наш договор...

— Вы же знаете, что это зелье нельзя пить? На нем написано «только для наружного применения», — голос Эйдана заставил меня вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей.

Я удивленно покосилась на стакан воды, который должна была выпить после ужина, растворив в нем несколько капель укрепляющего, и на флакончик обезболивающего, что держала в руке — совсем не тот, что нужно принять. Это зелье при приеме внутрь оказалось бы ядом.

— Да, конечно, — я рассеянно поставила флакончик на стол и взяла соседний.

— Вы были так поглощены рассматриванием зелья, что не заметили, как Мелоди впустила меня и ушла относить посуду. О чем вы думаете?

— А? — я рассеянно подняла на него взгляд. — Ни о чем.

— Я очень надеюсь, что мои подозрения беспочвенны, — его голос прозвучал жестко, — но все же обязан сказать. Я очень надеюсь, что магическая мать моего ребенка не осквернит мой дом трусливой смертью от собственных рук. Это легло бы позорным пятном на репутацию нашего рода на долгие века.

Я ощутила, как кровь прилила к щекам. То есть только позор его и волнует?!

— У меня и в мыслях не было осквернить ваш дом подобным образом, а ваше обвинение я считаю оскорбительным. Я просто немного задумалась.

— Прекрасно, значит мы поняли друг друга, — невозмутимо кивнул он. — Но этот флакон я все же забираю, — и он взял со стола обезболивающее зелье.

— Но он мне нужен! — возмутилась я.

— Мелоди будет выдавать его по необходимости, но сразу забирать. Чтобы не было подобных... ошибок по рассеянности.

Если раньше я боялась оскорбить его, то теперь мне захотелось его задеть:

— А разве вам не будет проще, если все случится так, как мы и договаривались? Ведь моя смерть является частью нашего договора, и вы были бы свободны...

— Поверьте, если бы я желал вам смерти, я бы нашел способы добиться ее куда более простым способом, не вызывая никаких подозрений, — температура в помещении будто упала на несколько градусов. — Например, я мог бы просто сменить Кевина на менее хорошего, но более престижного лекаря. Общество меня бы поддержало, а вот результат мог бы выйти плачевный. Но я этого не сделал.

— Никто не мог знать, что я выживу, даже доктор ФицУильям уже потерял надежду...

— На все воля Богов. Думаю, раз вы достаточно здоровы, чтобы язвить, мы можем поговорить о нашем будущем. Думаю, будет лучше переехать в мое загородное имение. Там вы будете ближе к природе, и это поможет вам восстановиться.

— Спасибо, я хорошо чувствую себя и в городе, — возразила чисто из упрямства.

— К тому же, в имении будет легче скрывать ваше состояние и ожидать вылупления дракончика.