И стали они жить-поживать - Светлана Багдерина

Вслед за ним с остатками княжьего туалета и тубусом с картами, нахлестывая своего солового, несся верный Ефим — полуодетый и в шапке задом наперед.

Через десять минут после них на Масдае, полуодетый[171], без шапки, но зато в тапочках с помпонами, вдогонку или наперехват — как получится — вылетел специалист по волшебным наукам.

Когда Митроха прибыл на передовую, Агафон уже поджидал его там, а страсти, кипевшие вместе с камнем, боками своими заслонившим путь врагу, уже потихоньку улеглись.

Тройной караул, без памяти, но живой был перенесен в лазарет и получил первую знахарскую помощь, положенную при любых отравлениях.

Дружинники и ополченцы с крыши башни и стен дивились на догорающие останки первых двух метров новой кладки, живописно разбросанные в радиусе пятидесяти метров от ворот среди огромных ямищ, вырванных в земле взорвавшимися горшками Агафона.

Кое-кто из солдат — оказавшиеся на бесплатном представлении с самого начала — клялся и божился, что едва поганая орда отхлынула от ворот под огненным градом, давя и кроша друг друга так, как самим лукоморцам и не снилось, как из грязи, как раз оттуда, где после такого фейерверка никто не ожидал обнаружить жизнь еще лет пятьдесят, выбрался то ли земляной дух, то ли демон — тут мнения свидетелей расходились — и со страшной руганью[172], шатаясь, спотыкаясь и падая через каждые два шага, поплелся вслед сбежавшим чудовищам.

Никто из смертных это быть не мог — в этом солдаты были единогласны — потому что, сколько в него ни стреляли, сколько камней ни кидали — все от него отскакивало, как от железного.

Придя к первым — определенным и не очень — выводам, Граненыч с Агафоном зашли в лазарет навестить пострадавших при загадочных ночных событиях.

— Жить будут, соколики, — пообещала пухленькая старушка в белом платке с такой же коряво-красной надписью нал лбу, что и на вывеске. — Кто отравить их хотел, с дозой промахнулся. Раза в полтора, я бы сказала. Так что, повезло им. Второй раз на Белый Свет родились, считай.

— А точно отравить, матушка? — озабоченно нахмурился Митрофан и искоса глянул на хмурого мага. — Ты ничего не путаешь? Может, это колдовство было какое, или порча?

— Да какое колдовство, ты чего, голубь, — махнула на него рукой старушка, словно он и впрямь был голубем, а она хотела его прогнать. — Я ведь яд-то сама видела. В ихнем бочонке с квасом остался. Они, бедные, видать, то ли со сна, то ли оголодали — но чтобы тридцать человек как один такое пойло выпили — это, видать, и впрямь колдовство какое-то. Я бы его и свинье выливать побрезговала. Вонишша-то от него идет!.. Спаси-сохрани.

Граненыч и чародей непроизвольно потянули носами: старушка была права.

Где бы это тухлый квас сейчас ни находился, вонища от него шла ей-ей.

О чем они старой ведунье и поведали.

— Да вы чего!.. — всплеснула она руками. — При чем тут квас?! Квас тутечки вовсе и не при чем! Рази ж вы еще не слыхали?!.. Тут на нас ночью костейские солдаты напали, прямо в лазарете, и с ними чудовище было страхолюдное!..

— И… где они сейчас? — цепко зашарил взглядом Митроха по сторонам, сжав на всякий случай единственное оружие, имевшееся в его распоряжении — кулаки.

— Так чудовище тех костейцев на клочки на мелкие пустило, и пропало, — пожала покатыми плечами, обтянутыми желтым зипуном, старушка.

— Пропало?.. — эхом повторил за ней шепотом Агафон, но знахарка, не расслышав, с жаром продолжала:

— …Перепутало, что ли? Не то, чтобы мы возражали… — поспешно добавила она, и перешла к выводам: — Вот имями-то, покойниками, и смердит, я так полагаю.

При слове "чудовище" Агафон встрепенулся, заслышав "покойники" проснулся окончательно и нервно присоединился к своему непосредственному начальнику в изучении внутренностей сарая.

— А это у вас что?.. — первый углядел он темную кучу в углу.

И то только потому, что искал что-нибудь подобное.

— А-а… Это… Это солдатики с улицы коврики притащили — кто-то подбросил под самые ворота. Местные, наверное. Да я бы такие из дома тоже выбросила, по правде. Ну, да ничего. Утром мы их почистим — в хозяйстве, глядишь, и сгодятся на что.

Самые мрачные опасения волшебника подтвердились окончательно и бесповоротно.

И тут еще одна мысль вспыхнула в мозгу, мгновенно затмив и распугав все остальные.

— А где дед Зимарь?!..

— Вон, на лежанке наш орел, — участливо прикрыла губы кончиками пальцев знахарка и покачала головой. — Кому не повезло сегодня — так это ему, сердешному. Чудище его не тронуло — так костейцы поранили. Одного из всех. Но ничего, он у нас мужечина крепкий, так что ничего страшного. Через пару дней всё зарастет.

Агафон бросился к слабо постанывающему во сне старику.

— Значит, говоришь, через два дня хоть женить? — переспросил Граненыч через плечо, пробираясь между лежанок вслед за чародеем.

— Ну, это уж на любительницу, — покачала за его спиной головой старушка. — Супостаты его поранили, так чтобы раны промыть, его постричь-побрить наголо пришлось, да мазями измазать. КрасавИц еще тот получился. Но больно уж у него ндрав веселый да добрый — за такого и за лысого-бритого любая бы пошла…

Граненыч вдруг споткнулся и полетел на пол: от лежанки деда Зимаря донесся сдавленный, полный ужаса крик заместителя главнокомандующего по вопросам волшебства.

— Что?.. Что?.. — забарахтался он, стараясь поскорее вскочить на ноги и хватаясь за края импровизированных кроватей. — Что случилось?!..

— К-к-к-к… К-к-к-к… К-к-костей!!!..

— Да успокойся ты, Агафон, — отмахнулся в который раз от бледного и абсолютно не собирающегося следовать совету старшего по званию мага. — Ты же сам сказал, что всю дорогу, как вы его в лесу откопали, он с вами неотлучно был. Так?

— Т-так…

— Что из плена они с ковром вас вместе выручали, так?

— Т-так…

— И что когда вы с Иваном-царевичем да с дедом потом по горам — по долам мотались, супруга Иванова того царя костяного каждый день видела. Так?

— Ну, так… — неохотно согласился чародей, и тут же снова вскинулся: — Но уж очень похож!..

— Да что ты заладил — похож, похож… — сердито выговорил ему князь, выглядывая через край Масдая — скоро ли дворец.

Кто знает, может, еще удастся поспать…

— …Я, вон, на бабушку свою похож — так что теперь? Я — это она? А кум Данила — на мужика одного, которого он и в глаза-то не видывал, и который уж десять лет, почитай, как помер! Да мало ли людей на Белом Свете похожих!..

Агафон скептически поджал губы и вздохнул:

— Немало… Но ведь уж очень!..