Консорциум - Всеволод Глуховцев

Здесь он даже придвинулся к собеседнику и таинственно понизил голос:

— Я думаю, они будут рваться завершить историю с той квартирой. Юрий Дмитриевич, похоже, им мешал сильнее всего…

И предложил совместными силами установить за квартирой Кузьмича бдительное наблюдение. Да, трудно, тяжело, спору нет. Но только так мы реально перехватим Ярченко и компанию! Как вы на это?..

Геннадий Тихонович отлично понимал, что он не столь одарен, как Лосев. Тот мог бы разгадать, чего стоят слова Бубнова. Никонов этого не мог. Но разумеется, он улавливал какие-то незримые флюиды. И тень нехорошего предчувствия на миг накрыла его.

Решение надо было принимать мгновенно.

Никонов бесстрастно взглянул на визави.

— Теоретически согласен, — сказал он. — Но практически… вряд ли у нас выйдет постоянное наблюдение. Не хватит сил и средств, как говорят военные. И квалификации.

Он ожидал реакции Бубнова. Но парень был не лыком шит. Реакции практически и не было. Павел помолчал и ответил вежливо:

— Если хотите, мы в основном возьмем это на себя. Вам тогда останется привлечение новых кадров… Это пока ситуация не разрешится. Ну, а там вновь начнем работать каждый сам по себе.

Геннадий Тихонович тоже взял почти неуловимую паузу.

— Согласен, — сказал он.

А после ухода Бубнова тягостно задумался. Бог мой, как же будет не хватать Лосева!.. Конечно, одаренные и преданные люди еще будут, но такая потеря… Эх!

Горевать, однако, некогда. Пока самый надежный, на кого можно опереться — опер. Значит, с ним и работать.

Он, узнав о сомнениях босса, отнесся к делу, как всегда, серьезно.

— Вас понял, шеф, займусь этим. Дело знакомое. Что?.. Нет, никого не надо. Сам справлюсь. Никто и ухом не поведет.

И он организовал «наблюдение за наблюдающими» — в лучшем виде, никто ничего не заподозрил. Но…

Но результата не было. Шли дни, недели, вот и другой месяц покатил… Да, за домом Кузьмича велась слежка — добросовестно, хотя и не очень профессионально. Но велась. И ничего не происходило.

— А в это время… — понимающе протянул Дима…

А в это время неуловимый Ярченко с обманным документом успешно блуждал по городу и чужими руками успешно вел кампанию: Сергей, полагая, что действует самостоятельно, собирал некие материалы — и этот процесс контролировался тайными силами.

— Да. А я-то, дурак… — Дима удрученно поник.

— Ну, если это вас успокоит, то не вы один, — Геннадий Тихонович горько посмеялся. — Могу сказать такое и о себе.

Оказавшись без Лосева, он сразу ощутил, как трудно ему стало. Нет, больше он не выпустил вожжи из рук: никаких расколов и перебежек не было. Более того, нескольких человек удалось найти и привлечь… Все это было неплохо, но главная-то задача не решалась. Ситуация застыла на месте, и казалось, иной раз руки опускаются. Но он умел не показать этого. Никому, в том числе и жене, которая вообще была не в курсе дел мужа. Просто устал, говорил он себе. Ничего, пройдет и это — через три тысячи лет мудрость царя Соломона вернулась к одному из множества землян.

И вот однажды — дело было под самый вечер — эта усталость превратилась в какую-то безвыходную тоску. Так темно сделалось на душе, так темно… Он и сейчас не подал вида, но себя-то не обманешь. Так и лег спать с тяжестью на сердце, и снилось нечто отвратительно мрачное, какие-то подземелья, извилистые ходы, уводящие в беспросветную глубь… и за каждым поворотом чудилась смертельная опасность. И сзади тоже. Идти вперед — смерть. Назад — гибель. Стоять — конец. Что делать?.. Да ничего. Умирать.

Одна только эта мысль почти омертвила. И он уже приготовился — но вдруг проснулся.

Это было как избавление! Он лежал на спине, ждал, когда успокоится сильно бьющееся сердце и благодарил… Кого? Бога, святых, судьбу? Да неважно! Главное — он это ощутил всей своей сутью — опасность миновала. Это было необычайное чувство. Освобождение!

Он не заметил, как вновь уснул, а проснулся спокойным, бодрым, и с уже этой мыслью, но затем его отвлекло множество забот, звонков, встреч… созревшей мыслью: пойти в ближайшее место силы, в парк. Так он и встал с Геннадий Тихонович был даже рад, в работе забывалась страшная ночь, усталость была приятной… И вот собрался уже было отдохнуть, как позвонил опер. Надо встретиться!

Сыщик казался вымотанным — глаза впали, лицо осунулось.

— Всех на дыбы сегодня подняли, — объяснил он и рассказал об утреннем ДТП со смертельным исходом, и о том, что обнаружилось позже: погибший подозревается как матерый киллер. По этому случаю вся милиция и стояла на ушах. С час назад прилетела из столицы специальная следственная группа…

Никонов вдруг ощутил, как все сошлось — пасьянс, который долго не хотел складываться.

— Постой, — сказал он, — что ты говоришь?..

Ну конечно! Таинственный киллер в городе. Загадочное убийство Лосева. Минувшая ночь кошмаров, внезапное освобождение…

— Так вот оно что, — выговорилось само вслух.

Смерть прошла в сантиметре — и захлебнулась сама. Судьба не пощадила Юрия Лосева, но почему-то решила сберечь Геннадия Никонова. Значит, Консорциум-1 все-таки нужен этому миру! Значит, поборемся.

В сжатом виде он изложил это оперативнику. Тот хмыкнул озадаченно:

— Даже так… И что, все устроил какой-то журналюга? Что-то не похоже! Не тот калибр.

— Согласен.

— Хотите сказать, что за ним кто-то стоит?

— Все к тому.

— Вот… — опер выразился непечатно. — Чем дальше в лес, тем партизаны толще… Черт! Ну, найду я этого гада! Раскопаю… Да, чуть не забыл, Геннадий Тихонович, еще одно.

И рассказал, что на днях решил заглянуть в парк, в то самое место. Без особых надежд, просто самому подзарядиться…

Предчувствие ясно задело Никонова — он не понял, к радости ли, к худу, но задело. А сыщик рассказал, что придя на место, увидел незнакомого человека. Тот вел себя на удивление так же, как вел бы член Консорциума — и наблюдатель затаился, а потом проследил за незнакомцем до самого дома.

Никонов с трудом скрывал волнение.

— Установил?

— Нет еще, но пара пустяков…

— Установи, — попросил глава Консорциума. — Это может быть очень важно!

И оказался прав. Спецу оперативной работы не составило труда установить личность фигуранта. Рябко Андрей Николаевич, преподаватель университета.

Никонов совсем не знал этого человека. И все же надежда затеплилась. И не обманула!

Почти сразу после знакомства он понял: сбылось! Самородок найден. Рябко, быть может, не так одарен, как Кузьмич, но никак не меньше Лосева, а то и побольше. Он быстро вошел в курс дела, и многие прежде неясные расклады стали ясны.

Рябко хватило месяца, чтобы понять: Бубнов не просто темнит, он лжет. То, что Никонов трудно угадывал, Андрей ловил как бы из ниоткуда, на лету. Из этого и соткалась картина.

Бубнов врал, что Ярченко откололся и создал свою группу. То был тактический маневр. На самом деле Павел усыплял бдительность Консорциума-1 ложным сотрудничеством, а под этой маркой Ярченко тайно направлял и контролировал деятельность Сергея, который был убежден, что сам расследует тайну проклятой квартиры.

И вот настал день, когда исследования Сергея завершились. Да так, как никто не ожидал. Когда Дима доложил Ярченко о том, что Сергей бесследно исчез, лже-контрразведчик на миг изменился в лице, затем овладел собой. И объявил:

— Ладно. Я по своим каналам… Ладно, все. Я с тобой свяжусь.

Связался через пару дней. На осторожный вопрос Кольцова не ответил, ловко увильнул. И дал распоряжение:

— Вот что, коллега. Теперь ведь место Сергея вакантно?.. Значит, кто-то придет на вакансию. Так вот, тебе следует взять его в разработку. И как можно скорей. Сразу!

Дима поведал, что на зачумленное место, где люди погибают страшной смертью или пропадают неведомо куда, никто из сотрудников «Олимпа» идти не хочет. Ярченко резонно заметил, что место хоть не свято, но пусто не будет…

Все верно.

— Да уж, — сказал Макс. Он казался странно задумчивым. — Как кур в ощип… Но что же случилось с нами там, из-за чего такой шум до небес?..

Максим говорил это так, точно уже знал ответ на свой вопрос — но почему-то хотел, чтобы это сказал кто-то другой… Геннадий Тихонович, однако, предпочел отыграть опять же вопросом:

— А вы ничего не чувствуете?

Максим промолчал. Дима непонимающе уставился на него.

Конечно, еще вчера Полканов заметил, что с ним происходит что-то странное. Сегодня это чувство укрепилось. Как-то острее и глубже стало ощущаться все вокруг, и оно вызывало в душе необычайно живые, чувственные отклики, всякое движенье мира отзывалось куда сильнее, чем прежде. Максим почувствовал это, но ему не хватало времени понять. И вот теперь…