Бывшая любовница герцога - Ариана Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внутри дворец поражал своим великолепием: Зина ни разу в своей жизни не была в музеях, которые прежде служили царской резиденцией — слишком уж далеко она жила от столицы, но зато много раз видела их по телевизору. Но по телевизору — совсем не то, что вживую. Столько золота, блеска, роскоши! Натёртые полы сверкали — и Зина ступала по ним очень аккуратно, боясь поскользнуться.
На этот раз в дверях её встретил церемониймейстер, и громогласно объявил её титул и имя. Зина увидела множество лиц, обращенных к ней, и смутилась. Но затем вспомнила, что сейчас она графиня и должна изображать холодную аристократку — а потому расправила плечи и спокойно прошла в зал. Следом за ней прибыла какая-то супружеская чета — Зина поняла лишь, что это были маркиз и маркиза, а вот имён не запомнила. С этой парой Зина знакома не была. Зато к ней уже спешили через весь зал поздороваться три неразлучных подруги. Зина сделала вид, что не видит их, и двинулась в противоположную сторону, надеясь, что те отстанут.
В том, что маршрут ею был выбран неверно, Зина убедилась почти сразу: навстречу ей с решительным видом шагал герцог Ланттарский. Зина замерла посреди зала, не зная, что предпринять, оказавшись буквально меж двух огней. В итоге всё решило то, что шаг герцога был явно шире, чем семенящие шажки разодетых леди — да и находился он ближе. Словом, герцог оказался подле Зины первым — и той не оставалось ничего другого, как присесть перед ним в реверансе. Герцог же, в свою очередь, поймал её руку и приложился к ней губами, из-за чего Зина испытала сильнейшее желание выдернуть у него из рук свою ладонь и обтереть о платье. Девушка не забыла, насколько зла на главного героя, чьими стараниями была испорчена её репутация.
— Миледи, — произнёс Кастлер Оделл, заглядывая ей в лицо.
— Милорд, — в тон ему ответила девушка.
— Пройдёмся? — предложил мужчина, подавая ей руку — и Зине не оставалось ничего иного, кроме как воспользоваться предложением. Тут же перед глазами всплыла та сцена в саду, когда герцог Ланттарский точно так же предложил ей прогуляться — и что за этим последовало. Радовало Зину только то, что при таком скоплении народа герцог не решится повторить свой подвиг с поцелуями.
— Я должен просить у вас прощения, Эжения, — повинно склонив голову, негромко проговорил Оделл. — Я не знаю, что на меня нашло. Кажется, я приревновал вас к Даниятскому.
— Вы же сами дали мне отставку, милорд, — напомнила Зина, возмущаясь поведением герцога до глубины души. Да, отставку он давал Эжении, но то, как он это сделал, довелось услышать именно Зине. И Зина возмущалась тому, как грубо и холодно мужчина обошёлся с бывшей любовницей. А теперь, он, видите ли, приревновал! — Смею напомнить, что вы помолвлены, и у вас нет права на ревность в отношении меня.
— Я это понимаю, — глухо ответил герцог, — и прошу у вас прощения. Я не имел права ни ревновать вас, ни целовать, ни — тем более — подвергать вашу репутацию угрозе.
— Вы не подвергли её угрозе, вы её уничтожили! — Зина не собиралась спускать мужчине то, что едва не угробило её надежду на нормальную жизнь в этом мире. — Только благодаря благородству графа Даниятского — того самого, от кого вы меня пытались предостеречь — мне удалось исправить то, что вы натворили!
Герцог на это лишь скрипнул зубами, но возражать не стал.
— Я уповаю лишь на то, что однажды вы сможете простить мне мой неосмотрительный поступок, — смиренно ответил Оделл, и, неожиданно остановившись, повернулся лицом к Зине, всматриваясь в её глаза и словно что-то ища в них. — Скажите, как я могу загладить свою вину? Чего вы хотите? Бриллиантовое колье? Личный экипаж? Еще один дом в столице?
— Нет! — отшатнулась от него Зина. — Бога ради, не надо никаких подарков от вас! Вы что же, хотите, чтобы о нас с вами снова пошли слухи, которые я с таким трудом старалась пресечь? Да вы издеваетесь, милорд! Если хотите знать, что вы можете для меня сделать, так я скажу: оставьте меня в покое! Не смотрите на меня, не разговаривайте со мной — вообще не подходите. И займитесь, наконец, своей невестой — вы сильно её оскорбляете своим интересом ко мне, а ведь она знает о наших прошлых отношениях! Если вы ничего не предпримете сейчас, то вас обоих ждёт долгая несчастливая жизнь. Однако в ваших силах это изменить и сделать так, что этот брак станет самым счастливым событием в вашей жизни!
Герцог Ланттарский смотрел на Зину так, словно впервые её видел — собственно, в какой-то мере так оно и было, ведь до этого, общаясь с девушкой, он видел в ней Эжению. А сейчас Зина приоткрыла свою настоящую личность, желая дать понять герцогу, насколько он не прав. И Кастлер Оделл с изумлением слушал эту гневную отповедь от той, от кого он её ожидал в последнюю очередь.
А между тем, Зина знала, о чём говорила: она видела за спиной герцога, какими глазами следила за их беседой Милена. Даже на расстоянии можно было понять, что девушка в отчаянии, хоть и пытается изо всех сил сдержаться. Зина помнила из книги мысли главной героини по поводу своего навязанного брака: она надеялась, что они с мужем полюбят друг друга, как это вышло у её родителей. Практически вся знать в то время женилась именно так — и, глядя на количество счастливых и несчастливых браков в этом мире, Зина могла бы сказать, что не видит особой разницы в том, создаются браки по любви или по договору. Стоит только вспомнить, сколько разводов было в её собственном мире — а ведь все эти люди когда-то добровольно вступали в брак и даже думали, что любят друг друга. Но любовь, настоящая — приходит со временем, и не все чувства могут выдержать испытания браком. Так и в договорных браках: кто-то смиряется с судьбой и старается получше узнать и полюбить того, с кем ему предстоит провести жизнь, а кто-то
