Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж - Ольга Маховская

Родители Насти, приехав на похороны за счет американской стороны, немедленно попросили убежище. Гражданство им было предоставлено. Кощунственно напоминать читателю о том, что план взрослых, зрелых, теперь уже несчастных людей переехать в США с помощью дочери, состоялся. Наши дети расплачиваются за наши фантазии.

Эта история страшна своим финалом. Но для многих «невест» она оборачивается кошмаром уже по прибытии в новый дом. Их используют как проституток, домработниц, кухарок. Проблема нелегального вывоза молодых, работоспособных, здоровых людей с целью их последующей эксплуатации получила название «human trafficking». Более 2 миллионов нелегалов со всего мира работают сейчас в США, не имея никаких прав и возможности собственной защиты.

Дети оказываются реальными жертвами даже во вполне благополучных международных парах. Они изначально попадают в группу психологического риска, поскольку даже у образованных, разумных, нежно любящих супругов разные представления о тактиках воспитания детей, вынесенные ими из детского опыта: американцы предоставляют гораздо больше свободы своим чадам, при этом активно участвуют на паритетных началах в детских делах (играх, парти, школьных мероприятиях), опека и готовность русских защищать своих детей от любых внешних претензий им непонятны; они готовы гордиться и поддерживать любые успехи детей, а не только академические достижения в математике и физике, и т. д. Русские мамы чаще всего не привыкли обсуждать вопросы воспитания детей ни с мужьями, ни с учителями, ни с самими детьми; американская традиция требует ежедневного согласования взрослыми и детьми того, что они собираются делать сегодня.

Сережа К. был симпатичным, одаренным, обожаемым в семье мальчиком, когда пришлось ехать вслед за мамой в США. В восемь лет он уже был первым учеником в одной из ведущих московских физико-математических школ. Его родители, молодые перспективные специалисты, физик и микробиолог, развелись, и мама уже год работала по контракту в США. Там она встретила своего Стивушку, тоже микробиолога, который только что развелся со своей сумасшедшей супругой-американкой. Сыновей от обоих распавшихся браков решено было оставить смешанной семье. Быть приемным родителем в США очень почетно. Мама Сережи была абсолютно уверена, что они справятся с новой ситуацией.

Но через год родители были поставлены в известность о том, что мальчику не будут присвоены кредиты ни по одному предмету: уроки он прогуливал, учителей доводил до белого каления, экзамены сдавать отказывался. Он не смог влиться в американскую систему образования, которая требует помимо всего прочего активного участия родителей – два-три раза в неделю родители учеников младшей школы должны «волонтирить», то есть работать бесплатно в школе, даже если они платят за обучение. Именно они несут ответственность за поведение и обучение детей в том смысле, что обеспечивают посещаемость, своевременное выполнение заданий и т. д. Если родители заняты карьерой или просто зарабатыванием денег и им недосуг следить за детьми, те почти обречены на неуспеваемость. Никаких бабушек, тетей, дядей, подруг и просто соседей, на которых можно перебросить своих детей, в Америке просто нет.

Я встретила Сережу, когда ему было 19. Красивый, с некоторым вызовом одетый юноша сидел дома. Ему не удалось получить «аттестата», хотя за десять лет было сменено много школ. Друзья были случайными и долго не задерживались. Хотелось стать режиссером, сценаристом, работать в Голливуде. Собственно об этом мечталось, когда Сергей смотрел в окно, в пустоту, пока все домашние были на работе или в школе, и можно было остаться наконец одному, без претензий и дерганий со стороны других домашних, которые по-прежнему любили друг друга и жили наполненной, творческой жизнью. Одному на всю Вселенную. Он живо откликнулся на мое приглашение к интервью, хотя говорить по-русски ему было уже трудно, но потом так и не приехал: какие-то срочные дела.

Еще одна, не самая страшная, история.

Катерина С. была вывезена из Свердловска пять лет назад под обещание благополучного брака. Действительно, у Джона был большой дом, две машины и достаточно обаяния для убедительности. Катя приступила к ведению домашнего хозяйства с большим энтузиазмом, спеша подтвердить репутацию русской женщины, которая и выглядит хорошо, и готовит отменно. Супруг настойчиво высказывал лестное для женщины желание иметь ребенка: «чтобы была настоящая семья». Это ли не подтверждение готовности жить долгой и счастливой семейной жизнью? Собственно, в дом покупалось все необходимое – еда, одежда, вещи. Можно было смотреть сквозь пальцы на мягкое требование не общаться с соотечественниками, не приглашать родственников и не морочить голову курсами английского языка, который был у Кати достаточным, чтобы произвести покупки в магазине. Было немного скучно, но вместе с тем нельзя было не насладиться отдыхом от нищей, напряженной жизни в России. Супруг уезжал в командировки, и можно было вообще не морочить голову с домашним хозяйством, порыться в старых вещах и альбомах. В общем-то с этого безобидного развлечения молодой беременной женщины и начался кошмар в ее жизни. На фотографиях одного из альбомов она увидела своего Джона с юной красавицей и малышом на руках. А потом был найден альбом фотографий со свадебного торжества, где основным героем был все тот же Джон. Но если бы это была единственная церемония, подробно запечатленная на фото. Судорожно перелистывая фотоархив, женщина нашла следы еще одной семейной истории.

Вернувшийся через неделю муж, собственно, ничего и не отрицал. Да, у него есть еще несколько семей, причем не в прошлом, а именно теперь, и бросать он их не намерен. Кроме того, все эти женщины – русские. Он вообще любит русских – они красивы, нежны, непритязательны, а дети, которых они рождают, здоровы и веселы. Короче с фактом многоженства придется смириться. Нужно беспокоиться о новом потомстве, а не устраивать истерики. Или ехать назад, в Россию, никто насильно никого не тянул.

Будущая двадцатилетняя мама решила бороться за свое право быть единственной. О том, чтобы возвращаться домой, не могло быть и речи. «Джон так любит детей, он просто будет таять от умиления при виде мальчиков и девочек, похожих на него», – подумала наша смекалистая соотечественница.

Когда я нашла следы этой истории на одном из многочисленных дамских сайтов (сайты, которые ведут русские эмигрантки, удачно вышедшие замуж за американцев, как они настойчиво напоминают: эти сайты, как догадывается читатель, очень быстро превращаются в интернет-свахи с приличным доходом), да, так вот, к этому времени Катя успела родить троих детей, и так и не получить гражданства. Все эти годы она не только живет нелегально в стране, но уже боится потерять не только мужа, но и своих детей. Даже если он разрешит вывезти крошек в Россию, как она будет их содержать? Женщина просила о помощи, готова была выслушать советы, но после первой же критики и высказанных в Сети соображений о том, как «разрулить ситуацию», она обиделась на негодующих соратниц. «Не такой он уж и плохой, мой муж. Он все-таки проводит некоторое время с нами, покупает детям все, а я могу и потерпеть». Все, чего ждут от подруг, как видно, так это сочувствия, чтобы перевести дыхание.

Советы, как реально изменить жизнь, а также консультации юристов и психологов скорее раздражают.

Вообще помогать русским дамам, попавшим в ловушки иноземных охотников за дичью, дело почти бесполезное. В случае с Анастасией Соловьевой социальные работники, друзья-американцы и русские подруги, наслушавшись страхов о жестоких отношениях в семье, предлагали девушке и хлеб, и кров, но каждый раз она отказывалась. Вообще в Америке, сеть организаций, которые могут предоставить ночлег домочадцам, которые боятся насилия со стороны членов семьи, сильно развита. За помощью можно обратиться в любую «скорую помощь», в местную женскую организацию. Ситуация с гражданством, которое так боятся потерять горе-невесты, тоже выглядит не так бесперспективно. В 1996 году американский Конгресс принял закон, согласно которому, если кто-то из молодоженов-иммигрантов страдает от насилия в семье и готов предоставить доказательства, он может претендовать на гражданство досрочно. На то, что этот закон работает, указывают цифры: более 6 тыс. иммигранток получили гражданство по новым правилам, что составляет более половины обратившихся. Мне не удалось найти никаких указаний на обращавшихся русских.

Вопрос, который я часто слышу от американцев: почему русские девушки, красивые, умные, предприимчивые, белокожие, ведут себя не лучше необразованных цветных – китайских, филиппинских или мексиканских невест? Почему они доводят свои истории до таких крайностей, почему они не устраиваются на работу, почему так небрежно относятся иногда к свои материнским обязанностям и чего они вообще хотят? Тему ментальности русской (постсоветской) женщины я, пожалуй, оставлю для следующего разговора, не такая это простая тема даже для специалистов. Отмечу только, что замуж за иностранца собираются не только беспомощные или, напротив, наглые подростки, но и дамы, которые занимают хорошие позиции у себя в стране, доход которых позволяет путешествовать по всему миру, покупать квартиры и машины. В глубине эмиграции за декларируемыми экономическими, политическими причинами лежит неизбывная тоска русской (постсоветской) женщины по нормальной супружеской жизни, исторически ей незнакомой. Интуитивно женщины стремятся найти среду, где уровень требований к ним был бы соизмерим и с их силами, и с их задавленной женственностью, и с неустойчивой женской эмоциональностью.