Императрица всех сезонов (ЛП) - Джин Эмико

Акира пошел вдоль здания, чтобы убраться подальше от голосов. Прижавшись спиной к стене, он рискнул выглянуть из-за угла. Там был открытый двор с белым гравием и колодцем. Боги и богини, монахи были всюду. Он явно попал в часть, где они жили. Вдали часы на башне сообщили о наступлении ночи. Времени было все меньше. Тот, к кому шел Акира, не будет ждать вечно.

Что-то изменилось внутри Акиры, росла решимость.

«Холодная сталь в руках со шрамами спасет мир или уничтожит», — сказала Ханако.

На земле он не мог ориентироваться. Он нашел трубу и снова залез. Пот стекал по нему. Дыхание вырывалось облачками.

Стал накрапывать дождь. Акира забирался ползком по скользкой черепице под опасным углом. Зато крыша скрывала его от двора. И все же Акира следил внимательно. Он снова заметил храм. Он был очень близко к хижинам монахов. Ханако стоило упомянуть это.

Быстрый прыжок с крыши на другую, и он оказался рядом с храмом. Он подвинулся на вершине крыши, съехал с нее, и свет луны пропал за зданием. Холодный воздух ласкал его лицо, белый гравий хрустел под его ногами. Шум хижин монахов угас вдали. Храм возвышался рядом. Акира замер и слушал. Ничего. Только ветер и шорох листьев.

Внутри было пусто, но от посетителей остались свечи, благовония. Он подошел к алтарю. Фигура выбежала из теней, и вдруг клинок прижался к его горлу.

— Шш, — прошептала женщина ему на ухо, прижимая клинок сильнее. — Монахи идут, — она утащила его за алтарь. Они выждали пару мгновений. Грудь Акиры вздымалась и опадала от панического дыхания. Шаги прозвучали у храма и пропали. Стало тихо. Давление клинка ослабло. — Если не войдешь в пещеру тигра…

— Не поймаешь тигренка, — закончил Акира.

Клинок, что разрезал бы его, если бы он закончил фразу неправильно, убрался от его шеи. Акира развернулся. Девушка была среднего роста, с лицом-сердечком и строгим выражением. Синяки покрывали ее щеки и шею. Кем она была? Что делала во дворце? Он посмотрел на ее ладонь, на клинок. Но она держала не нож, а конверт. Ему угрожали куском бумаги. Девушка насмешливо улыбнулась.

— Я видела тебя на крыше. Ты быстрый и тихий. Ханако постаралась. Я — Асами, — девушка поклонилась. Ее душа была сиреневой, как глициния. И в пятнах. Асами забрала не меньше десяти жизней.

— Акира, — представился он, кланяясь в той же манере.

— У тебя что-то есть для меня? — она протянула руку и ждала.

Акира выждал пару секунд и вытащил записку из накидки. Асами поднесла ее к носу, понюхала, а потом сломала печать и проверила содержимое. Она подняла голову, темные глаза сияли.

— Скажи ей, что я понимаю, и дай ей это, — Асами вручила Акире конверт. — Планы не завершены. В этом месте коридоров и комнат больше, чем в борделе Хана-Мачи. Но я нашла туннели под землей и зарисовала, что могла.

— Как… — Акира запнулся. — Как ты получила эту информацию?

Девушка опасно улыбнулась.

— Ханако не говорила? — она склонила голову, свечи озарили половину ее лица. — Я — паук. Мы можем пробраться всюду, — она захихикала, и Акира подумал, что она немного безумна, как и Ханако. Асами развернулась уходить.

— Стой! — крикнул Акира. Он хотел спросить ее о состязании, о Мари, узнать, жива она или нет. Но Асами ушла, а с ней и ответы на вопросы Акиры.

Путь Акиры из дворца и по районам был коротким и без проблем. Он был тенью под покровом ночи. Акире нужно было зайти кое-куда до возвращения в башню с часами. Он пришел к вишне, оглашение уже завершилось. Он подошел к дереву, где висел список умерших и выбывших. Он вдохнул и выдохнул с хрипом. Мари там не было. Она снова избежала смерти.

ГЛАВА 26

Мари

Сэй охнула. Мари тепло улыбнулась девушке.

— Я выгляжу не так ужасно, — сказала она, вручая Сэй свою нагинату.

— Вы выглядите как наполовину мертвая, госпожа. Я слышала, как самураи шептались о нападении они. Они сказали, что почти все погибли… — Сэй умолкла, поставила нагинату в углу комнаты.

Мари посмотрела на открытый сундук и разбросанные кимоно. Мари была уверена, что ее запасы серебра и бечевка с медью пропали. Кончики ушей Сэй покраснели. Она разжала ладонь, там было ожерелье из меди.

— Простите, госпожа, — прохрипела она.

Мари пожала плечами.

— За что? Я сказала тебе забрать эти вещи, если я умру. Ты просто придерживалась обещания.

— Но я будто воровала у вас.

— Нельзя украсть то, что отдали добровольно.

— Простите, что сомневалась в вас. Я должна была знать, что вы выберетесь из комнаты, — Сэй протянула ожерелье.

— Оставь его у себя, — сказала Мари.

Сэй удивленно замерла.

— Госпожа…

— Подумай. Если я умру, оно мне не понадобится. Если выиграю, буду императрицей, и оно мне все равно не понадобится. Оставь себе монеты, Сэй, — Мари нежно сомкнула пальцы Сэй на меди. — Но серебряный гребень я пока что заберу. Он ценен эмоционально, — Мари подумала о Хиссе, и грудь заболела от тоски по дому. Мари подавила желание всхлипнуть. Она потерла щеки, и на ладонях размазалась кровь. Боль сменилась дрожью. Мари стало холодно. Она держалась в Осенней комнате, но теперь не могла. Не могла остановить дрожь. Не могла подавить страх.

— Идемте, госпожа, — прошептала Сэй, потянувшись к ней. — Вам нужно принять ванну и выпить заслуженный чай.

Мари отпрянула от прикосновения Сэй. Она не должна быть такой доброй. Мари хотела домой, в свою кровать из кипариса и к холодным прикосновения матери.

— Прошу, госпожа, — попросила Сэй. — Идемте, я наберу вам ванну и потру ноги. Так делала мама, когда я была расстроена, — Сэй потянулась к Мари, и в этот раз Мари дала девушке взять ее за руку и увести в купальню.

Мари не перечила, когда Сэй раздела ее и помогла забраться в горячую воду, или когда та смывала кровь с ее волос.

* * *

Птицы поприветствовали Мари в ее личном саду. У каждой комнаты был небольшой примыкающий дворик. Этим утром Сэй разбудила ее.

— Свежий воздух пойдет вам на пользу, — сказала она, улыбаясь, а потом одела Мари в простой красное кимоно и заплела ее волосы.

День был погожим. Светило солнце. Капли росы свисали на траве. У маленького пруда, окруженного ирисами, кругами плавали яркие рыбы, и Мари наблюдала за ними. Прохладный воздух ощущался приятно на синяках на ее шее. Она была напряжена, на взводе. Она была одна. А потом — нет. Упала тень, рыбы уплыли глубже в пруд. Мари повернулась, готовая напасть.

Мари выдохнула, увидев нарушителя. Таро. Холодный принц возвышался перед ней. Сад у его ног был перевернут. На его месте был идеальный квадрат, открывающий темную лестницу, ведущую вниз. Потайной ход. Как умно. Но…

— Вам нельзя тут быть, — сказала она. Таким было правило. Девушки были заперты в покоях до состязания.

Таро остался спокойным.

— Я принц, мне все можно.

Мари издала смешок.

— Меня беспокоит ваша излишняя уверенность.

Таро слабо улыбнулся.

— И это еще один повод для тебя провести день со мной. Мне нужен твой совет.

День с Таро? Ей стоило остерегаться принца. Он изобрел те ошейники, это Асами шепнула Мари, покидая Осеннюю комнату. Мари не хотела верить, что Таро сделал вещь, что поработила ее народ. Он не мог.

— Тебе плохо? — Таро разглядывал лицо Мари.

Она покачала головой.

— Нет, — ее тело болело, горло пылало, но боль не мешала ей принять предложение Таро. А страх мешал. Синяки на шее — пустяки, по сравнению с ошейником.

— Ты боишься? — решил Таро.

Мари расправила плечи. Отрицать было просто. Это она умела.

— Конечно, нет.

— Тогда идем. Мне нужно кое-что тебе показать. Никто не узнает, — он указал на открытый люк. Выход. Сэй ушла стирать белье, и Мари ждал одинокий день с ее мыслями. Она убрала красивое блюдо в свой сундук. Воровать у принца было тяжелее, чем она думала.

Таро уже спускался по лестнице. Люк закроется через миг. Ее шанс на отвлечение будет утерян. Не важно, куда он вел. Мари хотела уйти подальше от комнаты Глицинии. Она собрала руками юбку кимоно и спустилась следом.