Сокол на запястье - Ольга Елисеева

Гекатей облизнул разом пересохшие губы. Он стоял в пещере, где держали жертвы для священной охоты. На стене кто-то пальцем написал: «Бедный Пел». Кто был этот Пел? Спасся он или был растерзан, как Дионис? Надпись была сделана сукровицей пополам с какой-то грязью.

Гекатей закрыл глаза. Разыгравшееся воображение живо нарисовало картину, как несчастный стоял у стены. Из разбитого носа текла кровь помолам с соплями и слезами. Под ногами образовалась целая лужа. Пленник опустил руку и написал свое имя: «Бедный Пел». Бедный Гекатей!

Архонт попытался расслабиться. Это у него плохо получилось, но на время он впал в оцепенение.

За ним пришли ближе к полуночи. Яркая луна над морем была хорошо видна сквозь второй выход пещеры. Широкая дорожка жидкого серебра колыхалась на волнах. «По ней сегодня уйдет моя душа», — подумал Гекатей.

Его вытолкнули на улицу. Там уже собралась целая процессия меотянок с факелами в руках. Шесть пар жриц несли на головах священные дары в плоских плетеных корзинах. За ними катилась колесница с низкими бортами, в которую впрягли его прекрасных белых жеребцов. На ней стояла деревянная статуя Девы с ярко-золотым полумесяцем на лбу. Прямо за колесницей было место жертвы, и стражницы тупыми концами пик втолкнули Гекатея туда.

Следом двинулось целое шествие. Только теперь бывший «царь» увидел Гекубу в красном жреческом гиматии, плотно закрывавшем голову старой гарпии. Рядом с ней шла Арета, которую прорицательница крепко держала костлявой рукой за локоть. Девочка слегка пошатывалась, и Гекатей подумал, что она для поддержки сил уже надышалась дымом сожженных листьев лавра. Их аромат стойко держался в воздухе и даже ему слегка ударил в голову.

Вдруг стало смешно. Чего они все вырядились в красное и тащатся с похоронными рожами? Сейчас его убьют и что с того?

Следом за распирающей радостью сердце захлестнула тоска. Захотелось выть. Через несколько шагов по свежему воздуху голова стала необычайно ясной. И вот тут нахлынул страх.

Арету сильно мутило. Она так и не смогла есть сегодня после приезда в лагерь. Как испуганный зверек, девочка забилась в угол своей палатки и продрожала до темноты. Она знала, что делает что-то не то. Что каковы бы ни были вины Гекатея, Тиргитао заплатит ему сторицей. Смутное раскаяние шевельнулось у нее в душе. Почему она не убила его еще в степи?

В голову лезли совсем не те воспоминания, которые могли поддержать ее ненависть. Вместо перекошенных рож и тяжелого дыхания скотов, насиловавших ее у камней, перед глазами вставала залитая солнцем дорога к пантикапейским воротам и в конце нее облаченный в золото улыбающийся архонт богатыми дарами встречает отряд меотянок, прибывший в город с хлебом…

Когда на небе стали зажигаться первые звезды, Арета все-таки вышла из шатра. У входа на небольшом камне, как старая черная птица, сидела Гекуба. Жрица терпеливо ждала чего-то. Взглянув на девушку выцветшими пустыми глазами, она протянула:

— Сильный ветер сегодня.

Всадница не ответила.

— С моря весной всегда ветер. — продолжала прорицательница. — Если б он дул из степи, луна была бы красной.

На душе у Ареты сделалось еще тяжелее.

— Луна и так сегодня будет красной. — сказала она.

Гекуба рассмеялась.

— Я принесла тебе нож. — старуха раскрыла плоскую корзину, лежавшую у нее на коленях.

Девушка отступила назад.

— Не бойся. Это просто. — ободрила ее жрица. — Как только теплая волна крови омоет твои руки, тебе станет снова хорошо. Богиня позаботится об этом.

— Но я не могу. — с усилием проговорила Арета. — Трехликой служат чистые девы…

— Все смоется. — устало кивнула Гекуба. — Все забудется. Возьми.

Старая прорицательница почти силой сунула в руки девушки плетенку. Иди приготовься. Скоро шествие. Слезы ни к чему.

Теперь, подходя к скале, Арета сжимала в побелевшем кулаке кремневый нож. Она плохо соображала, что происходит вокруг. Дым лавра позволял ее мыслям течь извилистыми дорожками, далекими от всего земного. Ей казалось, что каменная Дева шевелится и вздыхает, едва сдерживая нетерпение. Трехликой хочется получить новые одежды для молодого бога-спутника, который уже износил тело предыдущей жертвы.

Скрипя зубами, архонт позволил охранницам вытолкнуть себя из-за повозки и поставить под самой скалой. Тут он опять заметил в толпе лицо Ареты. Она была мертвенно бледна и смотрела на него невидящими глазами. Гекуба поддерживала у нее в руку большой кремневый нож. Только тут до Гекатея дошло, что девочку готовят к посвящению. Он запоздало усмехнулся и крепко сжал губы. Пусть у них будет самое засушливое лете в жизни!

Царица в сопровождении Гекубы подошла к архонту совсем близко. Если б у него были развязаны руки, он бы вцепился ей в горло.

— У тебя будет шанс спастись. — Тиргитао говорила бесстрастно, но по кривой ухмылке старой жрицы Гекатей понял, что шанс не велик.

— Видишь этих девятерых женщин? — царица хлыстом показала на своих спутниц, выстроившихся вокруг него полумесяцем. — Во имя Девы мы начнем охоту, когда луна встанет между двумя рогами этого холма. Если сможешь убежать — живи.

Последнее слово она точно выплюнула ему в лицо. Но архонт утерся. Надежда на жизнь, даже самая глупая, все-таки лучше, чем ничего. Он с сомнением посмотрел на небо. Редкие тучи плыли по низу и не скрыли бы ночное светило, даже если б захотели.

Тиргитао посчитала нужным развеять его сомнения.

— Ночь лунная. И это плохо для тебя.

Гекатей промолчал, обводя глазами своих будущих преследовательниц. Он знал, чего от него хотят: стать дичью для этих сильных поджарых сук, готовых взять кровавый след.

Это были три совсем юные девушки во главе с Аретой. Они держали в руках луки. Три рослых молодых женщины с рыбачьими сетями. И три откровенные старухи с серповидными кремневыми ножами.

Вглядевшись в лица, пылавшие румянцем даже в темноте, Гекатей понял, что женщины уже нажевались плюща и едва сдерживают восторг от предстоящей травли. Он хорошо знал, что на бегу они придут в еще больший экстаз. Что после священной охоты зверь обычно не выживает. И что смерть, если они его все-таки поймают, не будет легкой.

Луна встала из-за гребня большого холма, и в тот же миг, подошедшая сзади стражница перерезала веревки на руках пленника. У самого уха резко ударил тимпан.

— Беги! — крикнула Тиргитао.

Архонт получил сильный удар тупым концом копья между лопаток и чуть не упал. Он с трудом удержал равновесие, взмахнул руками и что есть сил понесся в темную глубину степи, где каждый камень, каждый пригорок и каждая ложбина могли стать его спасением.