Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. Песни.1961–1970 - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анатолию Гарагуле
Был шторм – канаты рвали кожу с рук,И якорная цепь визжала чертом,Пел ветер песню грубую, – и вдругРаздался голос: «Человек за бортом!»
И сразу – «Полный назад! Стоп машина!На воду шлюпки, помочь —Вытащить сукина сынаИли, там, сукину дочь!»
Я пожалел, что обречен шагатьПо суше, – значит, мне не ждать подмоги —Никто меня не бросится спасать,И не объявят шлюпочной тревоги.
А скажут: «Полный вперед! Ветер в спину!Будем в порту по часам.Так ему, сукину сыну, —Пусть выбирается сам!»
И мой корабль от меня уйдет —На нем, должно быть, люди выше сортом.Впередсмотрящий смотрит лишь вперед —Не видит он, что человек за бортом.
Я вижу – мимо суда проплывают,Ждет их приветливый порт, —Мало ли кто выпадаетС главной дороги за борт!
Пусть в море меня вынесет, а там —Шторм девять баллов новыми деньгами, —За мною спустит шлюпку капитан —И обрету я почву под ногами.
Они зацепят меня за одежду, —Значит, падать одетому – плюс, —В шлюпочный борт, как в надежду,Мертвою хваткой вцеплюсь.
Я на борту – курс прежний, прежний путь —Мне тянут руки, души, папиросы, —И я уверен: если что-нибудь —Мне бросят круг спасательный матросы.
Правда, с качкой у них перебор там,В штормы от вахт не вздохнуть, —Но человеку за бортомЗдесь не дадут утонуть!
1969ПИРАТСКАЯНа судне бунт, над нами чайки реют!Вчера из-за дублонов золотыхДвух негодяев вздернули на рею, —Но мало – нужно было четверых.
Ловите ветер всеми парусами!К чему гадать, любой корабль – враг!Удача – миф, но эту веру самиМы создали, поднявши черный флаг!
Катился ком по кораблю от бака,Забыто все – и честь, и кутежи, —И, подвывая, может быть от страха,Они достали длинные ножи.
Ловите ветер всеми парусами!К чему гадать, любой корабль – враг!Удача – миф, но эту веру самиМы создали, поднявши черный флаг!
Вот двое в капитана пальцем тычут:Достать его – и им не страшен черт!Но капитан вчерашнюю добычуПри всей команде выбросил за борт.
Ловите ветер всеми парусами!К чему гадать, любой корабль – враг!Удача – миф, но эту веру самиМы создали, поднявши черный флаг!
И вот волна, подобная надгробью,Все смыла, с горла сброшена рука…Бросайте ж за борт всё, что пахнет кровью, —Поверьте, что цена невысока!
Ловите ветер всеми парусами!К чему гадать, любой корабль – враг!Удача – здесь, и эту веру самиМы создали, поднявши черный флаг!
1969* * *Долго же шел ты в конверте, листок,Вышли последние сроки!Но потому он и Дальний Восток,Что – далеко на востоке…
Ждешь с нетерпеньем ответ ты —Весточку в несколько слов…Мы здесь встречаем рассветыРаньше на восемь часов.
Здесь до утра пароходы ревутСредь океанской шумихи —Не потому его Тихим зовут,Что он действительно тихий.
Ждешь с нетерпеньем ответ ты —Весточку в несколько слов…Мы здесь встречаем рассветыРаньше на восемь часов.
Ты не пугайся рассказов о том,Будто здесь самый край света, —Сзади еще Сахалин, а потом —Круглая наша планета.
Ждешь с нетерпеньем ответ ты —Весточку в несколько слов…Мы здесь встречаем рассветыРаньше на восемь часов.
Что говорить – здесь, конечно, не рай,Но невмоготу переписка, —Знаешь что, милая, ты приезжай:Дальний Восток – это близко!
Скоро получишь ответ ты —Весточку в несколько слов!Вместе бы встретить рассветы —Раньше на восемь часов!
1969ЦУНАМИПословица звучит витиевато:Не восхищайся прошлогодним небом, —Не возвращайся – где был рай когда-то,И брось дурить – иди туда, где не был!
Там что творит одна природа с нами!Туда добраться трудно и молве.Там каждый встречный – что ему цунами!Со штормами в душе и в голове!
Покой здесь, правда, ни за что не купишь —Но ты вернешься, говорят ребята,Наперекор пословице поступишь —Придешь туда, где встретил их когда-то!
Здесь что творит одна природа с нами!Сюда добраться трудно и молве.Здесь иногда рождаются цунамиИ рушат всё в душе и в голове!
На море штиль, но в мире нет покоя —Локатор ищет цель за облаками.Тревога – если что-нибудь такое —Или сигнал: внимание – цунами!
Я нынче поднимаю тост с друзьями!Цунами – равнодушная волна.Бывают беды пострашней цунамиИ – радости сильнее, чем она!
1969* * *Теперь я буду сохнуть от тоскиИ сожалеть, проглатывая слюни,Что недоел в Батуми шашлыкиИ глупо отказался от сулгуни.
Пусть много говорил белибердыНаш тамада – вы тамаду не троньте, —За Родину был тост алаверды,За Сталина, – я думал – я на фронте.
И вот уж за столом никто не естИ тамада над всем царит шерифом, —Как будто бы двадцатый с чем-то съездДругой – двадцатый – объявляет мифом.
Пил тамада за город, за аулИ всех подряд хвалил с остервененьем, —При этом он ни разу не икнул —И я к нему проникся уваженьем.
Правда, был у тамадыДлинный тост алавердыЗа него – вождя народов,И за все его труды.
Мне тамада сказал, что я – родной,Что если плохо мне – ему не спится, —Потом спросил меня: «Ты кто такой?»А я сказал: «Бандит и кровопийца».
В умах царил шашлык и алкоголь, —Вот кто-то крикнул, что не любит прозы,Что в море не поваренная соль —Что в море человеческие слезы.
Но вот конец – уже из рога пьют,Уже едят инжир и мандаринки,Которые здесь запросто растут,Точь-в-точь как те, которые на рынке.
Обхвалены все гости, и покаОни не окончательно уснули —Хозяина привычная рукаТолкает вверх бокал «Киндзмараули»…
О как мне жаль, что я и сам такой:Пусть я молчал, но я ведь пил – не реже, —Что не могу я моря взять с собойИ захватить все солнце побережья.
1969* * *Нет меня – я покинул Расею, —Мои девочки ходят в соплях!Я теперь свои семечки сеюНа чужих Елисейских полях.
Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:«Нет его – умотал наконец!Вот и пусть свои чуждые песниПишет там про Версальский дворец».
Слышу сзади – обмен новостями:«Да не тот! Тот уехал – спроси!»«Ах не тот?!» – и толкают локтями,И сидят на коленях в такси.
Тот, с которым сидел в Магадане,Мой дружок по гражданской войне —Говорит, что пишу ему: «Ваня!Скушно, Ваня, – давай, брат, ко мне!»
Я уже попросился обратно —Унижался, юлил, умолял…Ерунда! Не вернусь, вероятно, —Потому что я не уезжал!
Кто поверил – тому по подарку, —Чтоб хороший конец, как в кино:Забирай Триумфальную арку,Налетай на заводы Рено!
Я смеюсь, умираю от смеха:Как поверили этому бреду?! —Не волнуйтесь – я не уехал,И не надейтесь – я не уеду!
1970ВЕСЕЛАЯ ПОКОЙНИЦКАЯЕдешь ли в поезде, в автомобилеИли гуляешь, хлебнувши винца, —При современном машинном обильеТрудно по жизни пройти до конца.
Вот вам авария: в ЗамоскворечьеТрое везли хоронить одного, —Все, и шофер, получили увечья,Только который в гробу – ничего.
Бабы по найму рыдали сквозь зубы,Дьякон – и тот верхней ноты не брал,Громко фальшивили медные трубы, —Только который в гробу – не соврал.
Бывший начальник – и тайный разбойник —В лоб лобызал и брезгливо плевал,Все приложились, – а скромный покойникТак никого и не поцеловал.
Но грянул гром – ничего не попишешь,Силам природы на речи плевать, —Все разбежались под плиты и крыши, —Только покойник не стал убегать.
Что ему дождь – от него не убудет, —Вот у живущих – закалка не та.Ну а покойники, бывшие люди, —Смелые люди и нам не чета.
Как ни спеши, тебя опережаетКлейкий ярлык, как отметка на лбу, —А ничего тебе не угрожает,Только когда ты в дубовом гробу.
Можно в отдельный, а можно и в общий —Мертвых квартирный вопрос не берет, —Вот молодец этот самый – усопший, —Вовсе не требует лишних хлопот.
В царстве теней – в этом обществе строгомНет ни опасностей, нет ни тревог, —Ну а у нас – все мы ходим под богом,Только которым в гробу – ничего.
Слышу упрек: «Он покойников славит!»Нет, – я в обиде на злую судьбу:Всех нас когда-нибудь ктой-то задавит, —За исключением тех, кто в гробу.
1970* * *Переворот в мозгах из края в край,В пространстве – масса трещин и смещений:В Аду решили черти строить райДля собственных грядущих поколений.
Известный черт с фамилией Черток —Агент из Рая – ночью, внеурочноОтстукал в Рай: в Аду черт знает что, —Что точно – он, Черток, не знает точно.
Еще ввернул тревожную строкуДля шефа всех лазутчиков Амура:«Я в ужасе, – сам Дьявол начеку,И крайне ненадежна агентура».
Тем временем в Аду сам ВельзевулПотребовал военного парада, —Влез на трибуну, плакал и загнул:«Рай, только рай – спасение для Ада!»
Рыдали черти и кричали: «Да!Мы рай в родной построим Преисподней!Даешь производительность труда!Пять грешников на нос уже сегодня!»
«Ну что ж, вперед! А я вас поведу! —Закончил Дьявол. – С богом! Побежали!»И задрожали грешники в Аду,И ангелы в Раю затрепетали.
И ангелы толпой пошли к Нему —К тому, который видит все и знает, —А Он сказал: «Мне наплевать на тьму!» —И заявил, что многих расстреляет.
Что Дьявол – провокатор и кретин,Его возня и крики – всё не ново, —Что ангелы – ублюдки как один,И что Черток давно перевербован.
«Не Рай кругом, а подлинный бедлам, —Спущусь на землю – там хоть уважают!Уйду от вас к людям ко всем чертям —Пущай меня вторично распинают!..»
И Он спустился. Кто он? Где живет?…Но как-то раз узрели прихожане —На паперти у церкви нищий пьет.«Я Бог, – кричит, – даешь на пропитанье!»
Конец печален (плачьте, стар и млад, —Что перед этим всем сожженье Трои!):Давно уже в Раю не рай, а ад, —Но рай чертей в Аду зато построен!
1970РАЗВЕДКА БОЕМЯ стою, стою спиною к строю, —Только добровольцы – шаг вперед!Нужно провести разведку боем, —Для чего – да кто ж там разберет…
Кто со мной? С кем идти?Так, Борисов… Так, Леонов…И еще этот типИз второго батальона!
Мы ползем, к ромашкам припадая, —Ну-ка, старшина, не отставай!Ведь на фронте два передних края:Наш, а вот он – их передний край.
Кто со мной? С кем идти?Так, Борисов… Так, Леонов…Да, еще этот типИз второго батальона!
Проволоку грызли без опаски:Ночь – темно, и не видать ни зги.В двадцати шагах – чужие каски, —С той же целью – защитить мозги.
Кто со мной? С кем идти?Так, Борисов… Так, Леонов…Ой!.. Еще этот типИз второго батальона.
Скоро будет «Надя с шоколадом» —В шесть они подавят нас огнем, —Хорошо, нам этого и надо —С богом, потихонечку начнем!
С кем обратно идти?Так, Борисов… Где Леонов?!Эй ты, жив? Эй ты, типИз второго батальона!
Пулю для себя не оставляю.Дзот накрыт и рассекречен дот…А этот тип, которого не знаю,Очень хорошо себя ведет.
С кем в другой раз идти?Где Борисов? Где Леонов?Правда, жив этот типИз второго батальона.
… Я стою спокойно перед строем —В этот раз стою к нему лицом, —Кажется, чего-то удостоен,Награжден и назван молодцом.
С кем в другой раз ползти?Где Борисов? Где Леонов?И парнишка затихИз второго батальона…
1970* * *Запомню, оставлю в душе этот вечер —Не встречу с друзьями, не праздничный стол:Сегодня я сам – самый главный диспетчер,И стрелки сегодня я сам перевел.
И пусть отправляю составы в пустыни,Где только барханы в горячих лучах, —Мои поезда не вернутся пустыми,Пока мой оазис еще не зачах.
Свое я отъездил, и даже сверх нормы, —Стою, вспоминаю, сжимая флажок,Как мимо меня проносились платформыИ реки – с мостами, которые сжег.
Теперь отправляю составы в пустыни,Где только барханы в горячих лучах, —Мои поезда не вернутся пустыми,Пока мой оазис еще не зачах.
Они без меня понесутся по миру —Я рук не ломаю, навзрыд не кричу, —А то мне навяжут еще пассажиров —Которых я вовсе сажать не хочу.
Итак, я отправил составы в пустыни,Где только барханы в горячих лучах, —Мои поезда не вернутся пустыми,Пока мой оазис еще не зачах.
Растаяли льды, километры и годы —Мой первый состав возвратился назад, —Он мне не привез драгоценной породы,Но он – возвратился, и рельсы гудят.
Давай постоим и немного остынем:Ты весь раскален – ты не встретил реки.Я сам не поехал с тобой по пустыням —И вот мой оазис убили пески.
1970ПРО ДВУХ ГРОМИЛОВ – БРАТЬЕВ ПРОВА И НИКОЛАЯКак в селе Большие Вилы,Где еще сгорел сарай,Жили-были два громилыОгромадной жуткой силы —Братья Пров и Николай.
Николай – что понахальней —По ошибке лес скосил,Ну а Пров – в опочивальниРушил стены – и входил.
Как братья не вяжут лыка,Пьют отвар из чаги —Все от мала до великаПрячутся в овраге.
В общем, лопнуло терпенье, —Ведь добро – свое, не чье, —Начинать вооруженьеИ идти на усмиреньеПорешило мужичьё.
Николай – что понахальней —В тот момент быка ломал,Ну а Пров в какой-то спальнеС маху стену прошибал.
«Эй, братан, гляди – ватага, —С кольями, да слышь ли, —Чтой-то нынче из оврагаРановато вышли!»
Неудобно сразу драться —Наш мужик так не привык, —Стали прежде задираться:«Для чего, скажите, братцы,Нужен вам безрогий бык?!»
Николаю это странно:«Если жалко вам быка —С удовольствием с братаномМожем вам намять бока!»
Где-то в поле замер заяц,Постоял – и ходу…Пров ломается, мерзавец,Сотворивши шкоду.
«Ну-ка, кто попробуй вылезь —Вмиг разделаюсь с врагом!»Мужики перекрестились —Всей ватагой навалились:Кто – багром, кто – батогом,
Николай, печась о брате,Первый натиск отражал,Ну а Пров укрылся в хатеИ оттуда хохотал.
От могучего напораРазвалилась хата, —Пров оттяпал ползабораДля спасенья брата.
«Хватит, брат, обороняться —Пропадать так пропадать!Коля, нечего стесняться, —Колья начали ломаться, —Надо, Коля, нападать!»
По мужьям да по ребятамБудут бабы слезы лить…Но решили оба братаС наступленьем погодить.
«Гляди в оба, братéнь, —Со спины заходят!»«Может, оборотень?»«Не похоже вроде!»
Дело в том, что к нам в селеньеНапросился на ночлег —И остался до Успенья,А потом – на поселеньеНикчемушный человек.
И сейчас вот из-за крикаНи один не услыхал:Этот самый горемыкаЧтой-то братьям приказал.
Кровь уже лилась ручьями, —Так о чем же речь-то?«Бей братьев!» – Но вдруг с братьямиСотворилось нечто:
Братьев как бы подкосило —Стали братья отступать —Будто в миг лишились силы…Мужичье их попросилоБольше бед не сотворять.
… Долго думали-гадали,Что блаженный им сказал, —Как затылков ни чесали —Ни один не угадал.
И решили: он заклятьемОбладает, видно…Ну а он сказал лишь: «Братья,Как же вам не стыдно!»
1970СТРАННАЯ СКАЗКАВ Тридевятом государстве(Трижды девять – двадцать семь)Все держалось на коварстве —Без проблем и без систем.
Нет того чтобы сам – воевать, —Стал король втихаря попивать,Расплевался с королевой,Дочь оставил старой девой, —А наследник пошел воровать.
В Тридесятом королевстве(Трижды десять – тридцать, что ль?)В добром дружеском соседствеЖил еще один король.
Тишь, да гладь, да спокойствие там, —Хоть король был отъявленный хам,Он прогнал министров с кресел,Оппозицию повесил —И скучал от тоски по делам.
В Триодиннадцатом царстве(То бишь – в царстве Тридцать три)Царь держался на лекарстве:Воспалились пузыри.
Был он – милитарист и вандал, —Двух соседей зазря оскорблял —Слал им каждую субботуОскорбительную ноту, —Шел на международный скандал.
В Тридцать третьем царь сказился:Не хватает, мол, земли, —На соседей покусился —И взбесились короли:
«Обуздать его, смять!» – только глядь —Нечем в Двадцать седьмом воевать,А в Тридцатом – полководцыВсе утоплены в колодцеИ вассалы восстать норовят…
1970ПЕСЕНКА КИНОАКТЕРАСловно в сказке, на экране —И не нужен чародей —В новом фильме вдруг крестьянеПревращаются в князей!
То купец – то неимущий,То добряк – а то злодей, —В жизни же – почти непьющийИ отец восьми детей.
Мальчишки, мальчишки бегут по дворам,Загадочны и голосисты.Скорее! Спешите! Приехали к вамЖивые киноартисты!
Но для нашего для брата,Откровенно говоря,Иногда сыграть солдатаИнтересней, чем царя.
В жизни всё без изменений,А в кино: то бог – то вор, —Много взлетов и паденийИспытал киноактер.
Мальчишки, мальчишки бегут по дворам,Загадочны и голосисты.Скорее! Спешите! Приехали к вамЖивые киноартисты!
Сколько версий, сколько спораВозникает тут и там!Знают про киноактераДаже больше, чем он сам.
И повсюду обсуждают,И со знаньем говорят —Сколько в месяц получаетИ в который раз женат.
Мальчишки, мальчишки – не нужно реклам —Загадочны и голосисты.Спешите! Скорее! Приехали к вамЖивые киноартисты!
Хватит споров и догадок —Дело поважнее есть.Тем, кто до сенсаций падок,Вряд ли интересно здесь.
Знаете, в кино эпохаМожет пролететь за миг.Люди видят нас, но плохоТо, что мы не видим их.
Вот мы и спешим к незнакомым друзьям —И к взрослым и к детям, —На вас посмотреть, – все, что хочется вам,Спросите – ответим!
1970* * *Комментатор из своей кабиныКроет нас для красного словца, —Но недаром клуб «Фиорентины»Предлагал мильон за Бышовца.
Что ж, Пеле как Пеле,Объясняю Зине я,Ест Пеле крем-брюле,Вместе с Жаирзинио.
Муром занялась прокуратура, —Что ему – реклама! – он и рад.Здесь бы Мур не выбрался из МУРа —Если б был у нас чемпионат.
Я сижу на нуле, —Дрянь купил жене – и рад.А у Пеле – «шевроле»В Рио-де-Жанейро.
Может, не считает и до ста он, —Но могу сказать без лишних слов:Был бы глаз второй бы у Тостао —Он вдвое больше б забивал голов.
Что ж, Пеле как Пеле,Объясняю Зине я,Ест Пеле крем-брюле,Вместе с Жаирзинио.
Я сижу на нуле, —Дрянь купил жене – и рад.А у Пеле – «шевроле»В Рио-де-Жанейро.
1970ПЕСЕНКА ПРО ПРЫГУНА В ВЫСОТУРазбег, толчок… И стыдно подыматься:Во рту опилки, слезы из-под век, —На рубеже проклятом два двенадцатьМне планка преградила путь наверх.
Я признаюсь вам как на духу:Такова вся спортивная жизнь, —Лишь мгновение ты наверху —И стремительно падаешь вниз.
Но съем плоды запретные с древа я,И за хвост подергаю славу я.У кого толчковая – левая,А у меня толчковая – правая!
Разбег, толчок… Свидетели паденьяСвистят и тянут за ноги ко дну.Мне тренер мой сказал без сожаленья:«Да ты же, парень, прыгаешь в длину!
У тебя – растяженье в паху;Прыгать с правой – дурацкий каприз, —Не удержишься ты наверху —Ты стремительно падаешь вниз».
Но, задыхаясь словно от гнева я,Объяснил толково я: главное,Что у них толчковая – левая,А у меня толчковая – правая!
Разбег, толчок… Мне не догнать канадца —Он мне в лицо смеется на лету!Я снова планку сбил на два двенадцать —И тренер мне сказал напрямоту,
Что – начальство в десятом ряду,И что мне прополощут мозги,Если враз, в сей же час не сойдуЯ с неправильной правой ноги.
Но лучше выпью зелье с отравою,Я над собою что-нибудь сделаю —Но свою неправую правуюЯ не сменю на правую левую!
Трибуны дружно начали смеяться —Но пыл мой от насмешек не ослаб:Разбег, толчок, полет… И два двенадцать —Теперь уже мой пройденный этап!
Пусть болит моя травма в паху,Пусть допрыгался до хромоты, —Но я все-таки был наверху —И меня не спихнуть с высоты!
Я им всем показал «ху из ху», —Жаль, жена подложила сюрприз:Пока я был на самом верху —Она с кем-то спустилася вниз…
Но съел плоды запретные с древа я,И за хвост подергал все же славу я, —Пусть у них толчковая – левая,Но моя толчковая – правая!
1970БЕГ ИНОХОДЦАЯ скачу, но я скачу иначе, —По камням, по лужам, по росе, —Бег мой назван иноходью – значит:По-другому, то есть – не как все.
Мне набили раны на спине,Я дрожу боками у воды.Я согласен бегать в табуне —Но не под седлом и без узды!
Мне сегодня предстоит бороться, —Скачки! – я сегодня фаворит.Знаю, ставят все на иноходца, —Но не я – жокей на мне хрипит!
Он вонзает шпоры в ребра мне,Зубоскалят первые ряды…Я согласен бегать в табуне —Но не под седлом и без узды!
Нет, не будут золотыми горы —Я последним цель пересеку:Я ему припомню эти шпоры —Засбою, отстану на скаку!..
Колокол! Жокей мой «на коне» —Он смеется в предвкушенье мзды.Ох, как я бы бегал в табуне, —Но не под седлом и без узды!
Что со мной, что делаю, как смею —Потакаю своему врагу!Я собою просто не владею —Я прийти не первым не могу!
Что же делать? Остается мне —Вышвырнуть жокея моегоИ бежать, как будто в табуне, —Под седлом, в узде, но – без него!
Я пришел, а он в хвосте плетется —По камням, по лужам, по росе…Я впервые не был иноходцем —Я стремился выиграть, как все!
1970* * *Я несла свою Бедупо весеннему по льду, —Обломился лед – душа оборвалася —Камнем под воду пошла, —а Беда – хоть тяжела,А за острые края задержалася.
И Беда с того вот дняищет по свету меня, —Слухи ходят – вместе с ней – с Кривотолками.А что я не умерла —знала голая ветлаИ еще – перепела с перепелками.
Кто ж из них сказал ему,господину моему, —Только – выдали меня, проболталися, —И, от страсти сам не свой,он отправился за мной,Ну а с ним – Беда с Молвой увязалися.
Он настиг меня, догнал —обнял, на руки поднял, —Рядом с ним в седле Беда ухмылялася.Но остаться он не мог —был всего один денек, —А Беда – на вечный срок задержалася…
1970БАНЬКА ПО-ЧЕРНОМУКопú!Ладно, мысли свои вздорныекопú!Топú!Ладно, баню мне по-черномутопй!Вопи!Все равно меня утопишь,но – вопи!..Топи!Только баню мне как хочешьнатопи.
Ох, сегодня я отмаюсь,эх, освоюсь!Но сомневаюсь,что отмоюсь!
Не спи!Где рубаху мне по поясдобыла?!Топи!Ох, сегодня я отмоюсьдобела!Кропи!В бане стены закопченныекропи!Топи!Слышишь, баню мне по-черномутопи!Ох, сегодня я отмаюсь,эх, освоюсь!Но сомневаюсь,что отмоюсь!
Кричи!Загнан в угол зельем, словногончей – лось.Молчи!У меня давно похмельекончилось.Терпи!Ты ж сама по дурипродала меня!Топи!Чтоб я чист был, как щенок,к исходу дня!
Ох, сегодня я отмаюсь,эх, освоюсь!Но сомневаюсь,что отмоюсь!
Купи!Хоть кого-то из охранниковкупи!Топи!Слышишь, баню ты мне раненькотопи!Вопи!Все равно меня утопишь,но – вопи!..Топи!Эту баню мне как хочешь,но – топи!
Ох, сегодня я отмаюсь,эх, освоюсь!Но сомневаюсь,что отмоюсь!
1970МАРШ ШАХТЕРОВНе космос – метры грунта надо мной,И в шахте не до праздничных процессий,Но мы владеем тоже внеземной —И самою земною из профессий!
Любой из нас – ну чем не чародей?!Из преисподней наверх уголь мечем.Мы топливо отнимем у чертей —Свои котлы топить им будет нечем!
Взорвано, уложено, сколотоЧерное надежное золото.
Да, сами мы – как дьяволы – в пыли,Зато наш поезд не уйдет порожний.Терзаем чрево матушки-Земли —Но на земле теплее и надежней.
Вот вагонетки, душу веселя,Проносятся, как в фильме о погонях, —И шуточку «Даешь стране угля!»Мы чувствуем на собственных ладонях.
Взорвано, уложено, сколотоЧерное надежное золото.
Воронками изрытые поляНе позабудь – и оглянись во гневе, —Но нас, благословенная Земля,Прости за то, что роемся во чреве.
Не бойся заблудиться в темнотеИ захлебнуться пылью – не один ты!Вперед и вниз! Мы будем на щите —Мы сами рыли эти лабиринты!
Взорвано, уложено, сколотоЧерное надежное золото.
1970* * *Здесь лапы у елей дрожат на весу,Здесь птицы щебечут тревожно, —Живешь в заколдованном диком лесу,Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,Пусть дождем опадают сирени, —Все равно я отсюда тебя заберуВо дворец, где играют свирели!
Твой мир колдунами на тысячи летУкрыт от меня и от света, —И думаешь ты, что прекраснее нет,Чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы поутру,Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, —Все равно я отсюда тебя заберуВ светлый терем с балконом на море!
В какой день недели, в котором часуТы выйдешь ко мне осторожно,Когда я тебя на руках унесуТуда, где найти невозможно?
Украду, если кража тебе по душе, —Зря ли я столько сил разбазарил?!Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,Если терем с дворцом кто-то занял!
1970СВОЙ ОСТРОВОтплываем в теплый крайнавсегда.Наше плаванье, считай, —на года.Ставь фортуны колесопоперек,Мы про штормы знаем всёнаперед.
Поскорей на мачту лезь, старик! —Встал вопрос с землей остро, —Может быть, увидишь материк,Ну а может быть – остров.
У кого-нибудь расчетпод рукой,Этот кто-нибудь плыветна покой.Ну а прочие – в чем матьродила —Не на отдых, а опять —на дела.
Ты судьбу в монахини постриг,Смейся ей в лицо просто.У кого – свой личный материк,Ну а у кого – остров.
Мне накаркали бедус дамой пик,Нагадали, что найдуматерик, —Нет, гадалка, ты опятьне права —Мне понравилось искатьострова.
Вот и берег призрачно возник, —Не спеши – считай до ста.Что это, тот самый материкИли это мой остров?…
1970КОММЕНТАРИИ
