Романтический эгоист - Фредерик Бегбедер

Карл Маркс

понедельник

“Вот что происходит с романом: читатели не желают больше читать абсолютно выдуманные истории. Им необходима модель, подлинник. Они хотят, чтобы написанное было связано с реальными фактами”. В.С. Найпол, интервью газете “Монд”. Лауреат Нобелевской премии повторяет мои слова – пустячок, а приятно.

вторник

Забив косяк, Людо мудреет на глазах. И всякий раз, когда в разговоре с ним я затрагиваю жизненно важные темы, он начинает забивать следующий.

– Моя любимая изменяет мне с тобой.

– Сейчас еще один забью.

– Бога нет.

– Сейчас еще один забью.

– В чем смысл жизни?

– Сейчас еще один забью.

– Французы не умеют играть в футбол.

– Сейчас еще один забью.

Это фраза-решающая-все-проблемы.

четверг Моя цель – отыскать утопию, которая не выглядела бы смешно.

пятница “Пари-матч” (журнал) хвалит Матч ТВ [266] (филиал). Я охреневаю, видя, как демократизируется телевидение. Не проходит и дня, чтобы не создали новый канал с двадцатью программами, каждая из которых нанимает по десять обозревателей. Итого двести рабочих мест для молодых кретинов покруче меня. Как жаль, что я появился на телевидении именно тогда, когда оно перестало быть частным клубом. Мне остается только перейти на центральные каналы, которые занимают то же место на голубом экране, что Премьер-лига в футболе.

суббота

Пилот ле Хот задал в “Куполе” [267] правильный вопрос:

– Хлеб – это тело Господне, вино – это кровь Господня, а “Бурсен” [268] – это что?

воскресенье Мечтаю стать бумерангом. Тебя кидают, а ты им – обратно, в морду.

понедельник

Франсуаза: Я такая суперская, так бы себя и трахнула.

Ни в чем себе не отказывай. А еще она говорит:

– С моей внешностью и твоей известностью у нас скоро будет аншлаг.

вторник Приземляюсь в Барселоне в тот самый момент, когда там собираются отмечать 150-ю годовщину со дня рождения Антонио Гауди [269] . Уверен, что барселонцев так же затрахают с этой датой, как нас с Гюго. Но Гауди это заслужил в большей степени: предок Х.Р. Гигера, почтальон Шеваль [270] в каталонском варианте, сумел уговорить богатых испанцев финансировать его безумные проекты. Город кишит зданиями в форме драконов, и мне кажется, что они дышат. Это ни красиво, ни уродливо, просто забавно. А здорово, наверное, жить в сновидении сумасшедшего. Почему современные архитекторы кажутся по сравнению с этим такими унылыми? Мне надоели прямые стены, хочу жить в пряничном домике.

среда В Испании мне всегда очень трудно произносить “ола!” вместо “хелло”. Выбрав нечто среднее, говорю изумленным собеседникам “хела” или “холло”. Еще у них манера произносить “в” как “б”. Иногда путаница получается очень поэтической. Например, иберийцы говорят “libre” [271] , когда хотят сказать “livre” [272] – симБолично, не правда ли? А “хочу видеть” превращается в “хочу выпить”, что звучит намного уютнее.

четверг Баррио Чино [273] – бывшая клоака, ставшая ловушкой для бельгийских туристов. Теперь дно высших слоев буржуазии носит имя Борн [274] . Тут ужинают в “Кокотт” (бульвар Борн), потом пропускают по 36 джин-касов в “Борнео”, “Джимлете”, “Суборне” и “Мирамелиндо”. Если с самого начала этой книги вы аккуратно записывали адреса, которые я упоминаю, вы станете таким же крутым, как и я. Проблема в том, что вы все равно предпочтете отметить Рождество с дурнушкой женой и прыщавыми детками, а потом поехать в Ла-Плань [275] , в снятую на неделю двухкомнатную распашонку. Я уважаю ваш выбор.

пятница Только одиночество позволяет настроиться на волну города. В Барселоне в 22 часа начинается комендантский час для тех, кому за 22. С полным ртом “пата негра” (эта ветчина из черноногой свиньи здесь вкуснее, чем в Париже, потому что я сноб) иду под склоненными ветвями деревьев вниз по Рамбла. Рамбла – это Круазет, идущая перпендикулярно к берегу. Вместо того чтобы гулять вдоль Средиземного моря, прешь прямо на него, смотришь ему в лицо, и такое чувство, что, разгоняясь от бара к бару, мчишься к темной воде, туда, вперед, в омут. Переулки вокруг Пласа Реаль идут то вверх, то вниз, город начинает вибрировать у меня под ногами, стены бегут навстречу, а булыжники мостовой выворачивают мне щиколотки. С умным видом пересчитываю бутылки, выставленные в ряд за спиной бармена в “Шиллинге” (ул. Ферран, 23). Притворяюсь, что поглощен изучением того, что происходит на стене. “Ну ни хрена себе: муха села! Поди ж ты: улетела!” Никогда бы не подумал, что в один прекрасный день с такой страстью буду внимать ремиксу Моби.

суббота Начиная с определенной дозы алкоголя хочешь всех подряд, табуретку в том числе. Соответственно, Барселона будет объявлена городом, где я влюбился в табуретку. Кто бы еще столько времени выдержал мой вес? Кто еще так безропотно позволил бы мне проспать на себе два часа?

воскресенье Тостер [276] Дилинджер так “расшифровывал” “Нью-Йорк”: “A night, a fork, a bottle and a cork” [277] . Барселона – это шесть медичек, одна шлюха в поясе на шнуровке и один качок в красных плавках (клуб “Роу”, 2 часа ночи). Я старею или схожу с ума по тебе? Теперь я отправляюсь спать в тот момент, когда начинается тусовка.

понедельник Я не смогу стать великим плейбоем, пока меня возбуждает любовь.

вторник Как все жлобы при бабках, мы садимся в самолет, чтобы встретить Рождество на Маврикии. “Эр Либерте”, в натуре! “Принц Маврикий” – это Очень Пафосная Резервация (ОПР [278] ), угнездившаяся на берегу Индийского океана: только в такого рода местах понимаешь, до какой степени деньги – это тюрьма. Тут можно проверить принцип Друпи: отправиться на другой конец света, сесть в такси, потом в самолет, потом в джип с кондиционером, чтобы сбежать от людей, которых тут же увидишь на берегу бассейна, белых, как лексомил, в лучах открыточного солнца. Стоило мне натянуть плавки и любимую женщину (в обратном порядке), как я столкнулся нос к носу со своей подружкой Бабетт Джиан, звездной редакторшей мод (все ее клиенты кончаются на “о”: “Нюмеро”, “Кендзо”, Мондино [279] …). Ее присутствие убеждает меня в собственной крутости: раз она здесь, значит, этот отель в моде, следовательно, и я тоже. Искренне надеюсь, что она рассуждает так же.

четверг Идет дождь. Говорю это не для того, чтобы доставить вам удовольствие, а потому что так оно и есть. Кап-кап на песок. И на только что приехавшего Бенжамена Кастальди [280] (детвора в бассейне распевает “Lofteurs up and down” [281] , чтобы его подразнить, но он, будучи профессионалом, и ухом не ведет. Я бы на его месте давно их утопил). “Принц Маврикий” расположен на восточном побережье острова. Тем лучше: на севере находится мыс Несчастливый, и, честно говоря, оказаться там под дождем – это был бы перебор. В такую хмурь заняться нечем, кроме как любовью, в чем и заключается ее (хмури) прелесть.

пятница Всякий раз, приезжая сюда, я вспоминаю свою няню-маврикийку Ольгу по прозвищу Тига. Где она сейчас, где ее песни, зубастый смех, веселое настроение, ее солнечные любовники и пряная еда? Вернулась ли она на родину? Нет, она вышла за француза и живет в парижском предместье. Воспитывает собственных детей, воспитав меня.

суббота Проверка на прочность – продержаться неделю, не слушая “Everything in Its Right Place” “Радиохед”. Если вдруг у меня это получится, то только благодаря превосходным южноафриканским винам, напоминающим по вкусу “Мадиран” [282] . Бесконечно путешествуя, я становлюсь эминентным богемщиком (в смысле, таким же богемным, что и рэпер Эминем). Участвую во всем, что терпеть не могу. Критикую свою собственную жизнь и даже не дергаюсь, чтобы изменить ее. Ненавижу то, что люблю. Четко сформулировать проблему – это еще не значит решить ее.

воскресенье Время от времени купающихся богатеев навещает акуленок. Это талисман нашего отеля: директор даже прозвал его Джонни. “Уверяю вас, он такой же вегетарианец, как и вы”, – выдает он одному манекенщику, который явно не собирается проверять это на собственной шкуре.

понедельник Оскар Дюфрен is a dirty job, but somebody’s got to do it [283] .

вторник

В потопе на Маврикии я все время думал о том, что делали бы на моем месте искатели приключений на Ко-Ланта [284] . У меня было только два варианта: либо отлеживаться, либо просаживать рупии. Я делал и то и другое. И еще танцевал сегу (рекламный ролик объяснил мне, что “сега – это сильнее тебя”). Стоило мне заметить возле бассейна кого-нибудь вроде Клаудии Шиффер, как это оказывалась НА САМОМ ДЕЛЕ Клаудия Шиффер. Вот так мы живем в “Принце Маврикии”.

– Слушай, тебе не кажется, что вон та тетка – вылитая Даниэла Ломброзо?

Впрочем, это она и есть.

– Видел близняшку Карин Виард [285] , она обедала с детьми?

Близняшка – не то слово, это НА САМОМ ДЕЛЕ Карин Виард.