С паном Беганеком по Эфиопии - Мариан Брандыс

Перевес сил был на стороне Лидж Ияссу — в его руках находилась железная дорога Аддис-Абеба — Джибути и хорошо вооруженная армия. Он двинулся навстречу своему противнику на паровозе, который тянул за собой вагоны с войсками. Император намеревался дать бой под Мехессо и, вероятно, выиграл бы его, если бы… не спирт. Солдаты Лидж Ияссу в ожидании войск раса Тафари от нечего делать ограбили товарный состав, груженный бочками спирта. Когда появился) рас Тафари, пьяные до бесчувствия солдаты негуса сдались без единого выстрела. Бывший император, закованный в золотые цепи, оказался в заточении. Но этим дело не кончилось. Могущественные приверженцы Лидж Ияссу, из числа старых друзей императора Менелика, дважды устраивали ему побег in тюрьмы. В итоге внук великого Менелика больше десяти лет продолжал угрожать трону Хайле Селассие I. Он погиб только во время итало-эфиопской войны, при чем обстоятельства его смерти до сих пор не выяснены Ходят слухи, что сын низложенного императора и по сей день укрывается в лесах, дожидаясь подходящего момента, чтобы заявить о своих правах на трон. Вот почему даже имя Лидж Ияссу в Эфиопии находится под запретом.

Рассказ о злоключениях императора Лидж Ияссу сильно поразил пана Беганека. Укротитель леопардов имел весьма чувствительное и склонное к романтическим порывам сердце. Больше всего его взволновало то обстоятельство, что причиной всех бед была любовь юноши-императора к прекрасной женщине из Харэра.

Кассу Амануэля очень позабавила сентиментальность референта.

— Не надо преувеличивать, — сказал он. — Тогда все выглядело не так романтично, как вам кажется. Политика всегда остается политикой. Сведущие люди говорят, что падение Лидж Ияссу произошло вовсе не из-за любви, а из-за политического союза с Турцией, который молодой император заключил в начале первой мировой войны. Этот договор очень не понравился Великобритании — его расценили как угрозу британским колониальным владениям в Африке. Английское правительство незамедлительно послало в Эфиопию одного из агентов Интеллидженс Сервис, знаменитого полковника Т. Э. Лоуренса, с заданием свергнуть неугодного монарха. Лоуренс вкрался в доверие Лидж Ияссу, стал его закадычным другом и советчиком. Он сделал все, чтобы подорвать авторитет императора. Существует предположение, что это Лоуренс посоветовал Лидж Ияссу создать всеафриканскую мусульманскую империю, уговорил жениться на мусульманке и принять ее веру. И тюрбан с новой генеалогией императора, как говорят, был подарком англичанина. Любопытно, что накануне низложения Лидж Ияссу полковник Лоуренс таинственным образом исчез из Эфиопии: очевидно, порученное ему дело было доведено до конца. Как видите, здесь не обошлось без политических махинаций.

Но Кассе Амануэлю не удалось убедить пана Беганека. Скептически выслушав рассказ об интригах английского полковника, референт продолжал восхищаться влюбленным Лидж Ияссу и его прекрасной женой. После нашего возвращения в отель он еще добрых полчаса морочил мне голову. Только москиты избавили меня наконец от его романтических восторгов. В самый разгар беседы о влюбленном императоре референт вдруг вскрикнул и изо всех сил ударил себя по шее, после чего сунул мне под нос раздавленного москита:

— Смотрите, какой крупный! Но я убил его, негодника!

— Что вам сделало бедное насекомое? — сказал я сердито, потому что он никак не давал мне заснуть. — Вам не нравилась Эфиопия без москитов — пожалуйста, вот вам москиты. Вы должны радоваться и чувствовать себя, как в любимом Египте.

Референт укоризненно взглянул на меня:

— Ну, знаете ли, сравнили!

— А что, египетские москиты лучше?

Пап Беганек несколько минут обдумывал ответ.

— Нет, эти насекомые везде одинаковы, — смиренно вздохнул он, — но в Египте… В Египте были ящерицы, которые поедали москитов. А здесь нет ящериц! Вот что!

Я оглядел комнату. Ящериц, как на зло, не было.

— Вот видите, — сказал обрадованный пан Беганек, — Эфиопия-это не Египет. Что и говорить: Египет — это Египет.

На этот раз он меня убедил. Истинность его слов не подлежала сомнению: Эфиопия действительно не была Египтом, зато Египет был Египтом.

На следующее утро нас разбудил монотонный стук по стеклу. Дождь лил не хуже, чем в Аддис-Абебг Мысль о том, что Харэр относится к числу наиболее сухих районов Эфиопии, ничего не меняла.

До автобусной остановки пришлось добираться n.i такси. Чтобы Павел не очень сердился, мы, с трудом уговорив Кассу Амануэля, пригласили в компании шведского полковника и француза.

Автобус уже стоял на залитой дождем торговой площади. Кроме нас пятерых в нем ехало еще несколько эфиопских чиновников в черных костюмах и с зонтами, два греческих купца, два седобородых старца и тюрбанах, с длинными четками в руках, и довольно большая группа торговцев из племени галла, загородивших все проходы своими корзинами и узлами.

Трехчасовая поездка в Харэр проходила невероятно скучно. Дождь лил не переставая, ландшафт за мутны ми от влаги стеклами был до тошноты однообразен: серая, пустынная равнина, огромные, как озера, лужи, кое-где островки колючих кактусов или развесистая акация. В автобусе тоже было неинтересно. Касса Амануэль вступил в спор с французом по поводу железной дороги Аддис-Абеба — Джибути, шведский полковник посвящал пас в детали эфиопского воинского устава, чиновники спали, старцы-мусульмане перебирали четки и шептали молитвы, греки беседовали о делах, торговцы-галла ожесточенно спорили между собой. Интересным, пожалуй, было только то, что и водителя и кондуктора автобуса звали Касса, как нашего эфиопского друга. Находясь в разных концах автобуса, они то и дело громко обращались друг к другу по имени, что очень раздражало Кассу Амануэля, так как отвлекало его от беседы с французом.

Пан Беганек сразу сделал вывод, что имя Касса широко распространено в Эфиопии. Касса Амануэль подтвердил это.

— В принципе вы правы, — сказал он, — но это не имя.

— Не имя? — изумился Великий первооткрыватель. — Что же это такое?

— «Касса» по-амхарски означает «замена».

Теперь настала моя очередь удивляться. Действительно, разве может человек иметь имя «замена»?

— Все очень просто, — разъяснил Касса Амануэль, — Когда в эфиопской семье умирает ребенок, следующему новорожденному дают имя Касса. Это означает, что он появился на свет, заменив умершего. Поскольку в Эфиопии умирает и рождается много детей, имя Касса встречается часто.

Объяснение Кассы Амануэля было очень интересным, и я не удивился тому, что пан Беганек старательно записал все в свой зеленый блокнот.

Позднее, где-то на половине пути в Харэр, с нами случился еще один занятный эпизод.

Это произошло во время стоянки на одной из станций. Ну и станция это была! Не приведи господь! Жалкая лачуга, крытая рифленым железом, вверху реклама пепси-колы, под выступающей крышей двое промокших галла — вот и все. А вокруг мгла и дождь. Никому паже не хотелось выходить из автобуса. Но мотор забарахлил,