Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков

– Я смогу, товарищ полковник. За кем надо следить?

Последнее слово лейтенант произнес так, что Васильков поморщился, но поправлять лейтенанта не стал. Потому что не менялась суть. Сказал:

– За майором Тумановым? Надеюсь, ты уже успел с ним познакомиться.

Ковальчук ответил не слишком определенно.

– Относительно.

Васильков вопросительно взглянул на лейтенанта. И тот попытался объяснить:

– Мне Туманов показался не слишком доступным в общении. Малоразговорчив, – высказал Ковальчук характеристику Туманову, которая совпадала с тем, что о нем думал сам Васильков. Но сказанное полковником прозвучало не как нарекание, а скорее, как похвала, которую надо еще заслужить:

– Это точно. Федор Николаич не любит понапрасну язык чесать.

– А что касается работы, так тут он и вовсе предпочитает отмалчиваться. Я слышал, что он лучший опер…

Васильков согласно кивнул.

– Можешь мне поверить, так и есть. Он опер лучший из лучших, – сказал он.

– Я хотел, чтобы он взял меня в свою группу. Но майор отказался, сказав, что они свое берут не количеством, а качеством.

– Так сказал? – спросил Васильков, улыбнувшись, зная Туманова.

Ковальчук кивнул. У него еще было время отказаться, тем более, что Васильков в своем поручении не настаивал, оставляя последнее, решающее слово за молодым лейтенантом. Но лейтенант не отказался. Спросил бойко:

– Когда прикажите приступать к выполнению задания?

Васильков отвернулся.

– С сегодняшнего дня, – сказал он, потом добавил, давая понять особую значимость этих слов: – И помни. Ни одна живая душа не должна знать об этом.

Ковальчук вскочил со стула и вытянулся в струну.

– Так точно, товарищ полковник. Кому прикажите докладывать о ходе проводимой работы? – тут же задал он своевременный вопрос, который для самого полковника Василькова имел огромное значение. Все-таки лучше если все сведения, которыми обзаведется старательный Ковальчук, сначала попадут к нему, полковнику Василькову. Потом он сам решит, что преподать генералу, а что попридержать до поры до времени.

– Докладывать лично мне, – сказал Васильков и разрешил молодому лейтенанту удалиться.

Оставшись один, полковник достал недопитую бутылку и налил себе еще стакан коньяка. Вздохнул и тут же опустошил его. На этот раз закусывать конфеткой не стал. По привычке, сунул в рот сигарету. Закурил.

Глава 12

События последних дней внесли неожиданную сумятицу в повседневную спокойную жизнь Евгения Матвеевича Глотова. Даже свою давнишнюю отставку в министерстве он воспринимал не так болезненно, как эту череду нелепых событий.

Убийство председателя совета директоров Леонида Розовского ничем другим, кроме как нелепым событием, он не считал. Пару дней назад они вместе обедали в ресторане Прага, обсуждая недавний случай, когда из Прибалтики сюда в Москву приехал партнер по бизнесу и в счет очередной поставки топлива привез три миллиона долларов наличными. Но на другой день Глотов узнал об исчезновении курьера. Исчезли и деньги, которые были при нем. Естественно ни один состав с топливом не пересек прибалтийскую границу, что отрицательно сказалось на отношении прибалтов к корпорации, во главе совета директоров которой стоял Леонид Розовский. Представительство компании едва не было разгромлено. И вот теперь – смерть Розовского. По мнению самого Евгения Матвеевича, это все были звенья одной цепи, которая вызывала некоторую озабоченность. И даже пугала его.

Хотя фамилия Глотова почти и не фигурировала ни в каких документах. Он был теневым компаньоном Леонида Розовского. Используя свои обширные связи, всячески покровительствовал тому в успешном процветании топливного бизнеса, за что ежемесячно получал свою долю. И немалую.

Теперь, со смертью Розовского, все нарушилось, утратило привычный ход, и даже в какой-то степени дало сбой, с чем Глотов не мог смириться. Как человек, привыкший к пунктуальности в делах, он теперь терялся.

Обращаться за помощью в правоохранительные органы не стал. Теневой бизнес, всегда был для них лакомый кусок. Начнутся все различные проверки финансовой деятельности корпорации, и на свет божий всплывут фамилии таких влиятельных людей, что в сравнении с ними сам Глотов, мальчик на побегушках. И тогда ему самому несдобровать.

Об этом и кое, о чем другом, Глотов поделился в разговоре со своим знакомым вором в законе Юрием Зиборовым по кличке Зибор.

– Завтра я тебе пришлю человечка, который поможет тебе решить эти проблемы. Курьера вашего, скорее всего, уже нет в живых. А деньги, я думаю, отыскать можно. Самое главное, ты ему не мешай. Пусть он действует от твоего лица. И все будет в порядке, – успокоил Зибор. Он был из тех людей, у которых слово не расходится с делом. Поэтому Глотов нисколько не удивился, когда на другой день в назначенное время к нему в кабинет, вошел высокий худощавый человек и сдержанно представился:

– Моя фамилия Стриженов. Друзья меня называют Стержень.

Глотов внимательно глянул на Стриженова. Относительно его роста, кличка Стержень ему даже очень подходила. На вид ему было где-то около пятидесяти, но выглядел Стержень довольно подвижным.

– При моей профессии застоя крови быть не должно, – отшутился Стержень, когда Глотов сказал, что ему тоже под пятьдесят, но в отличие от Стриженова он успел обзавестись солидным животом.

После короткого знакомства, Глотов пригласил Стержня в другой кабинет, где предупредительная секретарша уже успела накрыть стол на двоих. Впрочем, от выпивки Стержень отказался.

– Я за рулем. У меня есть два помощника, но водить машину я предпочитаю сам. Это моя слабость с юности.

Глотов настаивать не стал. В конце концов, каждый сам волен, сделать выбор, пить или не пить. Разумеется, что в хорошем застолье при обильной выпивке, человек лучше раскрывается, но, что касается Стержня, то он далек от этого. Но, тем не менее, терять драгоценное время понапрасну Глотов был не намерен и как мог, обрисовал то положение, в котором очутился, и что требовалось от Стержня. Тот производил впечатление человека достаточно смышленого. Хотя, то, что произошло со Стержнем в доме Розовских, и как он поступил со своими парнями, заставило Глотова призадуматься. После его неудачного визита, менты наверняка сделали в доме Розовских хороший обыск, а он так и остался в дерьме. Если не сказать хуже. Наверное, не стоило так доверяться Стержню. Гарантированный Зибором успех, обернулся полной неудачей. Хуже было то, что менты Стержня держали в камере предварительного заключения в одиночке. И подобраться к нему было нельзя.

– Я не хочу, чтобы моя фамилия появилась у ментов. Понимаешь меня? – проговорил Глотов, встретившись с Зибором. – Через свои каналы я попытался выяснить, что уже известно операм. Так вот твой Стержень им все выложил про меня. И про тебя, между прочим. И фамилии других людей, на которых он работал как киллер и о которых говорить не имел права. Но одно дело говорить и другое, давать свидетельские показания на суде. Надеюсь, ты понимаешь, что это далеко разные вещи. Ты за него ручался. Поэтому тебе решать этот вопрос. Пойми, Стержень должен замолчать. Раз и навсегда.

Приказывать Зибору Глотов не мог, но за Стержня он уплатил ему приличную сумму денег, которая в связи с его задержанием теперь так и осталась не отработанной.

Потупив взгляд в стакане, где на донышке еще оставалось пиво, Зибор пообещал:

– Ладно. Я постараюсь, чтобы он замолчал. И не беспокойся об уплаченных деньгах.

Глотов не дал договорить, перебил приятеля:

– Ты меня неправильно понял. Я беспокоюсь не о деньгах, а о благополучии. И твоем, в том числе, между прочим, – примирительным тоном проговорил Глотов, заметив, что весь этот разговор Зибору страшно не нравится.

Допив остатки пива, Зибор резко встал, бросив на стол деньги за выпитое пиво.

– Я не люблю повторять. Хотя Стержень мой приятель, но если он оказался, слаб на язык, я помогу ему избавиться от этого порока, – пообещал Зибор, заметив, как сразу повеселел Глоток.

Поднявшись из-за стола, но в отличие от Зибора, куда изящней с важной статью, как он это делал на совещаниях, Глотов схватил протянутую руку и затряс ее. Потом проводил взглядом Зибора до стоящей на обочине машины, где, дожидаясь своего хозяина, сидели два здоровенных мальчугана и степенно наблюдали за ходом их беседы. Наверняка у каждого паренька в карманах было по пистолету, и поглядывали они в их сторону не просто так. Даже депутатский мандат не спас бы Глотова от смерти, в случаи, если бы эти двое почувствовали, что от него исходит опасность для их шефа.

Такие встречи, вне своего кабинета, да еще с такими людьми, Глотов не любил. Вряд ли когда-либо стал бы связываться с криминальными лидерами, если помощь от них была менее эффективна, чем от официальных лиц. В отличие от последних, лидеры преступного мира не любили тянуть. Вопросы решали скоро и качественно. Правда и деньги за это брали немалые. Но разве будешь стоять за ценой, когда важна оперативность. Вот как сейчас. Надо побыстрее покончить с этим болтливым Стержнем.