Отголоски прошлого (СИ) - Ришард Дариуш

— Да ты это… — Ларри поправил чуть не слетевшую шляпу с красным пером и крайне недовольно зыркнул из-под опущенных полей, — …того.

— Чего «того»? — с вызовом поинтересовался пират, выпятив грудь колесом.

— Не зарывайся, а?..

— А то что ты сделаешь? К капитану побежишь?

— Не побегу… Я и так найду, чем тебя уважить…

Пригрозить он пригрозился, но так пока и не нашел… Конечно, на корабле был боцман, который регулярно напоминал Ламберту, где его место, кто он такой и где тот видал его мать. Были матросы, посмеивающиеся над бывшим капитаном, похожим на давно бездомного, заросшего густой бородой дамского угодника, которого богатая любовница уже месяц как выгнала на улицу… Но полного душевного удовлетворения судовому врачу это все равно не приносило. Он начал замечать взгляды, которые мадам Гайде изредка бросала на своего «бывшего компаньона», и это ему ой как не нравилось… Особенно когда Варфоломео работал на палубе голый по пояс, отчего его мышцы рельефно перекатывались под кожей, и каждый раз, когда руки пирата перехватывали туго натянутый канат, даже татуировка на его плече, изображавшая голую женщину за штурвалом, двигалась, как живая. А доктор большую часть времени сутулил над книгами и разными склянками свои собственные плечи, которые не украшало ничего, кроме редкой россыпи веснушек от солнца… И Ларри даже не знал, чего ему бояться больше — что самые худшие его опасения окажутся правдой, или того, что у него просто развилась навязчивая мания, от которой уже пора было бы назначить себе курс каких-нибудь успокоительных чаев.

Не позднее, чем на следующий день, Лауритц прохаживался по палубе и «совершенно случайно» встретил Барта, с сомнительным успехом корпевшего над сшиванием больших парусиновых лоскутьев.

— Скверно шьешь, — как бы между делом скупо обронил доктор, — оно у тебя не выдержит ни одного шторма и разлезется от первого же дождика.

— Ты не мастер парусов, — точно так же любезно заметил ему в ответ Варфоломео.

— Да, не мастер. Но в швах я уж точно разбираюсь получше твоего. И, кстати, Элоиз подтвердит мои слова, как только увидит это позорище… — Траинен хотел добавить еще что-то, но тут его внимание переключилось с того, что шьет пират, на то, чем он это делает. — Вот холера! Барт, это же мои иглы! Иглы из лазарета! — судовой врач свыкся с окружавшим его невежеством, безнадежно застаревшими взглядами и отрицанием научного прогресса… Но одно дело, когда какая-нибудь святая простота берет его микроскоп и забивает им гвозди по незнанию, а совсем другое — по явно злобному умыслу!..

— Ах да, точно, вспомнил, откуда же я их взял… — насмешливо ухмыльнулся блондин и сделал наиграно непонимающие глаза. — А что, нельзя было?.. Ты что ж, в пещере родился — не хочешь, чтоб твои драгоценные вещички трогали, то научись дверь запирать.

— Ну, все, это уже выходит за всякие рамки… — Ларри глубоко вдохнул и шумно выпустил воздух через ноздри. — Резерв моего терпения был велик, но не безграничен, и ему, наконец, пришел конец. Ты вообще неплохой человек, Барт… Но ты был бы еще лучше, если бы болтался на рее.

— И кто это говорит мне, сэр Честь-Добро-и-Справедливость, который совсем недавно настаивал на том, что никого не надо убивать? Тут каждый мастак других на реях развешивать… А сам ты чем лучше меня, на пиратском-то корабле? И что бы тут ни говорили, как бы ее не обзывали, «Сколопендра» всегда была пиратским судном. Пиратка…

— Да была б моя воля, я бы тебя в карцер упрятал, или того лучше — распрощался бы с тобой в ближайшем порту, — заявил доктор, пропустив прозвучавший выше аргумент, над которым можно было бы задуматься, и размышления оказались бы не из приятных.

— И кто бы тебе это, интересно, позволил?

— Да хоть бы и мадам Гайде…

— Ой, до чего ж официяльно… Интересно, а ты ее и в койке «мадам Гайде» называешь? Девица любит доминировать, не так ли?

— Да как ты смеешь!.. — вспыхнул лекарь.

— Не забывай, Ларри, что капитан здесь не ты. Да если ты будешь на меня бочку катить, все посчитают, что ты просто ревнуешь.

— Ха! Ха-ха… — он сам себя пытался уверить в том, что пират ошибается. Очень уж доктору не хотелось влезать в новое, непривычное для себя и далеко не почетное амплуа… Как в нашумевшей пьесе одного талантливого драматурга, где ревнивец Дезидерий задушил свою возлюбленную Орнеллу за подозрение в супружеской неверности… — Было бы к кому. Варфоломео Ламберт…

— Попрошу!.. Капитан Варфоломео Ламберт!

— Ламберт, Капитан-без-Корабля. А где же ваша шхуна, сэр капитан?.. — Лауритц приставил ладонь козырьком к глазам и превнимательнейшим образом осмотрелся по сторонам. — Тут ее нет… — он деловито заглянул за спину Барту и даже приподнял кусок парусины, — и тут ее нет… Ах, вспомнил! Ты ведь ее прохлопал, даже тогда, когда я намекнул тебе на угрожающую опасность так толсто, что меня понял бы даже слепо-глухо-немой.

Кажется, тут судовой врач слегка перегнул, виртуозно отплясывая джигу на любимой мозоли низложенного кэпа. Варфоломео встал и смерил своего, с позволения сказать, соперника испепеляющим взглядом сверху вниз.

— Ни один судовой врач, будь он хоть двадцать первый, хоть первый помощник капитана, мне не указ. Фельдшер хренов… Да если бы мы были на суше, я бы живо пригласил тебя разобраться, кто из нас неправ.

— Будь мы на суше, — гордо вскинув голову, проговорил Траинен, — я охотно принял бы твое приглашение.

— А по рукам!.. — за язык мужчин никто не тянул, и вот уже они заверили серьезность своих намерений крепким, костоломным рукопожатием. Только их оживленная беседа, видимо, обращала на себя слишком много лишнего внимания, и привлекла к себе даже капитаншу. Но не как даму сердца, ради которой ломаются копья, а в качестве сурового судьи.

— Что здесь происходит? — строго поинтересовалась она, и холодный взгляд из-под нахмуренных бровей не сулил ничего хорошего.

— Мы тут с многоуважаемым господином Ламбертом слегка поспорили на тему одного безобидного пустяка…

— Да-да, совершенной безделицы, — поспешил поддакнуть Барт и активно закивал. — Это даже не стоит твоего внимания.

— Нет уж, все, что происходит на корабле, стоит внимания капитана. Так о чем же ваш спор, господа, мне очень интересно послушать.

— Эммм… Мы спорили о том, нужно ли молоко добавлять в чай, или наоборот — чай в молоко, — Ларри выдал первое, что пришло в голову, а Ламберт покосился на него, как на полного идиота, и пожалел, что не смог первым сообразить ничего более умного. — Я утверждаю, что сначала обязательно наливать молоко, иначе фарфоровая чашка треснет.

— О, да…как треснет — мало не покажется… — зло пробормотал пират, незаметно пихнув судового врача локтем в бок. — А я считаю, что чай с молоком — это вообще бабство. Лучше уж лить в него сразу ром…

— Я бы тебя в кар-р-цер упр-рятал! — каркнул попугай, как всегда отиравшийся неподалеку, и Гайде тут же осуждающе покосилась на своего второго помощника. — Фельдшер хр-ренов!.. — не забыла добавить птица-предатель, и свою порцию молний из-под капитанских ресниц получил уже Барт.

— Эх вы, жалкие глупцы… — покачала девушка головой, и в ее голосе слышалась горечь разочарования, от чего некоторые совестливые личности тут же могли почувствовать себя пристыженными. — Ведете себя как безголовые мальчишки…причем не просто подростки, а прыщавые нецелованные оболтусы! Будто мы с вами тут в игры играем! Ладно Барт, я давно подозревала, что у него золотистые локоны прямо в мозг проросли и высосали оттуда все соки… Но ты, Ларри!.. От тебя я такой тупости не ожидала… Чтоб я такого больше не видела! Вон с моих глаз…оба!!!

              К главе 8: Барт Ламберт

Глава 9. Рогатый мыс

Те, кто ранее упорно храбрились и непоколебимо утверждали, что какой-то кусочек суши, выдающийся из материка в океан, не в состоянии их напугать, наконец, разубедились в своем мнении. Он мог не только напугать, но и, если не повезет, даже убить… Рогатый мыс стало видно еще издалека, и все молча считали время, каждые полчаса, отделявшие от этого препятствия. Природа любила демонстрировать людям, возомнившим себя царями мира, свои причуды, разбрасывая их по самым неожиданным уголкам планеты и руководствуясь при этом ей одной ведомой логикой. Здесь, например, воедино сошлись жаркий и влажный климат континента и пролегавшее неподалеку холодное океаническое течение. На карте все выглядело намного проще…на бумаге холодные течения отмечались синим, а теплые — красным пунктиром…а здесь вода за бортом на мили вокруг выглядела одинаковой, но только по царившей погоде можно было понять, что что-то не так. Здесь практически круглый год бушевали штормовые ветра, а берег укрывался обманчивой пеленой тумана, волны в исступлении бились о камни, и даже чайки боялись стихии настолько, что не строили своих гнезд в непосредственной близости к воде. Одно из самых опасных мест в теплых широтах полностью оправдывало свое звание…