Чувство времени (СИ) - Евгения Федорова

— Я приглядываю за ним, — сказал негромко Недгар. — Он не в себе, и сегодня я обнаружил, что он не может себя обслужить. Пришлось обмыть его будто младенца или немощного старика. Теперь мои помощники не сводят с него глаз и кормят его, но мне кажется, Тюдор все больше походит на пустую оболочку. Ты узнал что-то еще?

— Ведьма была уверена, что мне не вырваться, но все равно была осторожна со словами, — нотка вины прозвучала в моем ответе. — Она не так уж и много сказала.

— Потому что ты мало или неверно спрашивал, — сухо заметил Оружейник.

— Я сделал то, что сделал. Женщину умертвите, я так и не видел ее души, а, значит, она будет вечно блуждать по тем коридорам, подвластная чарам, до той поры, пока не распадется телесная оболочка.

— Ведьму эту надо убить, — сказал Горан. — Если она способна на такое… я сейчас же подниму в лет дракона и выжгу эту деревню дотла. А ведьму изловлю живьем…

— Это разумно, — согласился до той поры молчавший Анри. — Я отправлюсь с тобой.

— Что «разумно»? — резко спросил я. — Убивать ни в чем неповинных людей? Пожарище — большая деревня, в ней проживает по меньшей мере сотня семей, люди разводят коз и овец, чешут и валяют шерсть, торгуют с равниной, пекут лепешки. Этих людей вы готовы испепелить? За что?

— Они жили бок о бок с магией времени, с самым черным знанием, которое существует в этих землях, но ни один не усомнился, ни один не пришел к нам! — возразил Рынца. — Значит, они причастны или их приобщили. Это уже не люди. Я склонен полагать, что действовать нужно как можно быстрее. Дело Горан говорит.

— Ни один дракон не взлетит, чтобы убивать невиновных, — я даже поднялся, притянув все взгляды к себе. Негромко что-то обсуждающие Северный и Недгар замолчали. Вокруг повисла плотная, ужасающая тишина.

— А не кажется ли вам, что Демиан только что угрожал нам? — Рынца тоже встал. Он не мог упустить такого шанса. — Не кажется ли вам, что он слишком много на себя взял?

Северный с силой впечатал сцепленные кулаки в столешницу и облокотился на них лбом. Жест был полон тоскливого отчаяния, и я подумал, что он, верно, не знает, как поступить, но уже понимает, что надвигается буря.

— То, что все драконы говорят с тобой, не дает тебе никакого права указывать нам, — нехорошо улыбаясь, высказался Горан.

— Как можно так, — протянула Инга, — предавать тех, кто защищал тебя и кого защищал ты? Нас так мало, Демиан, и я слышу такие страшные слова, вылетевшие из твоего рта…

«Да ведь я напугал их, — подумал я отстраненно, — тем испугал, что и вправду могу приказывать их драконам, хотя никогда этого не желал и уж точно никогда об этом не думал раньше. Я могу приказывать потому, что любой дракон, памятуя о том, что я сделал для него, ответит на мое приветствие и выслушает мои слова. Никто, ни одна живая душа в этом мире, кроме меня, не способна говорить с чужим драконом… была не способна. Теперь вот этот страшный случай с Тюдором, повергнувший все наше понимание мира в хаос. И то, там дело не чистое. Уж не знаю, послушаются ли меня крылатые ящеры и кого выберут, если придется выбирать, но ведь и маги не знают! Я же посягнул на святое!»

Я медленно сел обратно. Неосторожные, мои слова разрушили все.

— А вы знаете, как называют Демиана в Инуаре? Властелином драконов, верно? Он возомнил себя здесь монархом и взялся указывать, чего мы должны, а чего не можем делать! — Рынца кривился, предвкушая. — Этим утром он отверг закон Форта, он защитил раба, поднявшего руку на жителя города. Он считает, что в праве устанавливать новые законы.

— Это так? — хмуро спросил Северный, не поднимая головы.

— Пленник защищал женщину, над которой жестоко издевался житель города, — отозвался я. Теперь уже ничто было не в моей власти, остались только слова, и я был не уверен, что они смогут развеять охватившую всех упрямую глухоту. — Нельзя слепо следовать законом, раньше такого не было. В Форте был честный суд, в городе не убивали зря. Если житель Форта творит непотребства, он прав только потому, что он здесь законно? Ответьте мне?

— Когда речь заходит о женщинах, город должен разобраться, — со вздохом вмешалась Рене. — Сейчас вы говорили о другом, Рынца, оставь судебные разбирательства мне. Я хочу, чтобы мне рассказали все об этом деле, но позднее. То, что происходит здесь и сейчас, не касается ни меня, ни Оружейника. Она встала и быстрым, стремительным шагом вышла из комнаты. Я отчетливо слышал, как каблуки ее сапог простучали по доскам пола.

Оружейник тоже поднялся, словно раздумывая над словами Рене, потом кивнул своим мыслям и ушел через низкую дверь в спальню.

Мы остались одни, теперь это было только между мной и магами. Их глаза пристально смотрели на меня, как вдруг Инга встала и сказала:

— Не могу так! Ты не имел права это говорить, Демиан. Я разочарована, — она развернулась и тоже вышла, почти бесшумно затворив за собой дверь.

— Так нельзя, — Недгар сплел руки перед собой. — Вы знаете, через что он прошел? Вы знаете, что тысячи слов не значат одного поступка? Вы сами судите его по словам, но забываете про дела. Разве он мало служит нам всем, разве он кого-то предал? Он не нашел нужных убеждений, потому что устал и пьян. Не сама ли Инга влила ему в глотку вино? Мы, это мы виноваты в том, что происходит!

Я слегка повернул голову, ожидая, что скажет Мастер, ожидая от него должных слов поддержки, но маг молчал, глядя мимо меня.

— Нет, Недгар, лично я не готов так все оставить, — масляно сообщил Рынца, — и, думаю, я не одинок. Инга сказала свое слово, Горан и Анри тоже. Есть способы, чтобы научить пониманию даже мага и, если он не хочет слышать язык уважения, можно начать говорить и по-другому. Я сам могу…

— Мастер, отведи Демиана в глубину Святилища, — Северный резко поднял голову, и я вздрогнул, ощутив на себе его тяжелый, требовательный взгляд. — Пусть Хозяин Форта сам…

Рынца заулыбался. Это было во сто крат страшнее того, что мог сделать со мной палач города. Он не учел только одного: я знал, кто обитает в подземельях ниже библиотеки, я уже однажды слышал скрип воротов и истошные крики, сам Хозяин Святилища провел меня по древним лестницам. Город знал меня, и Северный, понимая это, осознанно выбрал то, что было наименее опасным. Со стороны маг приговорил меня к одному из самых жутких наказаний, но в свою очередь пропустил то, что сейчас я был необычайно уязвим. После произошедшего за последние сутки сил в моем теле практически не осталась, а энергии иссякли. Что будет, когда я спущусь туда, где власть и воля решают все? Смогу ли держаться с призраком наравне, не вызвав желание перемолоть меня, как нечто нестоящее?