Наложница по собственному желанию. Таро Стрекозы (СИ) - Дав Альвария

   – С чего это? – удивился Юрай.

   – Поговаривают, карайан Повелителя прибывает, вот и придержали самый знатный товар.

   Он окинул меня таким плотоядным взглядом, отчего я невольно задрожала.

   – Ты поторопись, Юрай. Твой товарец хорош. Чем клех не шутит, и деньжат подзаработаешь. Если что, ты знаешь, где меня искать. Отпразднуем.

   Юрай бесцеремонно шлепнул меня по заду и одобряюще загоготал. Козел! А потом снова схватил за руку и потащил в неизвестном направлении.

   Честно, пыталась сопротивляться. Но куда там, проще было поезд по рельсам протащить, чем вырваться из лап чернокожего детины. Он шел широким шагом, я же едва успевала перебирать ногами, болтаясь, как тряпичная кукла. Хорошо, каблуки не оставила в брусчатке. Чтобы хоть немного осмотреться и речи не было, лишь бы не рухнуть. Боюсь, в таком случае этот неандерталец потащил бы меня волоком.

   В тот момент, когда Юрай чуть ли с ноги открыл какую-то дверь, мне было все равно. В боку давно уже кололо, перед глазами летали мушки, а грудь разрывалась от нехватки кислорода. Впрочем, никто о моем состоянии не волновался, громила, не напрягаясь, втолкнул внутрь и снова потащил вперед. Пока не остановился возле еще одного представителя крылатых, еще более огромного и брутального.

   Твою ж, что за мир такой! Одни великаны, возле которых я смотрюсь ребенком.

   – Кто? – рыкнул заросший по самые уши мэн.

   – Юрай Короб из Третьего поднебесного полка.

   – Зачем пришел?

   – Предложить товар на торги, – как по писаному ответил пленитель.

   А до меня, наконец, дошло, кого он записал в товар. Меня! До того этот факт как-то ускользал от восприятия.

   – Я против! – заорала во все горло, но удостоилась лишь пренебрежительных взглядов.

   – Эй, вы меня, вообще, слышите? – топала я ногами. – Эй, гады крылатые?!

   А потом вдруг поняла, что не слышу своего голоса. Рот открывался, а звук отсутствовал.

   Вашу ж, пернатую мать! Вот Лола, поганка малолетняя, попадись мне! Все блондинистые волосенки выдеру. Любовь она мне нагадала, как же! В рабыни иномирные записала!

   Пока я шипела рассерженным ежиком, двое мастодонтов успели договориться. Юрая допустили до распорядителя торгов, дабы славный муж смог меня осмотреть и вынести вердикт: продавать или не продавать.

   Веселенькая перспективка, ничего не скажешь. Может, пора уже самоубиваться? Или как?!

   Распорядитель обитал в огромном кабинетище со стенами, окрашенными в жизнерадостный цвет детской неожиданности. Обставлено логово было с претензией на помпезность: мебель на гнутых ножках; злато, серебро на всех видных местах; какие-то уродливые вазоны в углах; картины с обнаженными женщинами. В общем, не кабинет – кошмар дизайнера.

   Славный муж похож был на вьетнамского поросенка. Носик пятачком, глазки маленькие, узенькие, на голове завитый чубчик. Сам жирненький, лощеный, кругленький, щетинистый. И как только камзол, или что там на нем надето, на животе застегнул.

   Когда Юрай запихнул меня в кабинет, распорядитель изволили обедать, а точнее, нажираться до поросячьего визга. На столешнице присутствовали всяческие ароматные яства и немаленькая такая бутылка с чем-то явно алкогольным. Почему я так решила? Ну, на лице славного мужа присутствовал след злоупотребления. Хороший такой, от армейского сапога, не меньше.

   – Териар Герей, – поклонился Юрай. – Разрешите, показать товар.

   – Разрешаю, – царственно кивнул распорядитель.

   Облизнул палец и поманил этой самой слюнявой сосиской. Меня передернуло от отвращения.

   – Подойди, не видишь, териар ждет! – рыкнул Юрай и подтолкнул в спину.

   Я была вынуждена сделать несколько шагов вперед.

   – Так, так, так, – многозначительно проговорил поросенок. – И что мы имеем…

   Я окрысилась в злобной гримасе. Голос-то мне-таки не вернули, иначе распорядитель узнал, кто, куда и кого имеет.

   – Норовиста! – восхитился свин. – Красива. Фигуриста.

   Его взгляд прошелся по груди, едва прикрытой низким декольте, оценил ширину талии и бедер, огладил ноги.

   – Так, а зубки? Ну-ка, ари, покажи зубки.

   Честно, фигура из выставленного среднего пальца соорудилась сама собой.

   – Ноготки тоже ничего, – одобрительно цокнул распорядитель и полез мне в рот.

   От такой наглости я опешила, потому-то, наверное, он успел сделать свое черное дело и остался при этом с пальцем.

   – Шесть сотен, если окажется девственницей, полсотни, если ей уже кто-то успел попользоваться, – вынес приговор свин.

   Судя по алчно сверкнувшим глазам Юрая, меня оценили высоко. Вот только фига тебе с маком, крылатик, а не шесть сотен чего-то там. С девственностью я уже успела благополучно попрощаться.

   – Согласен, – кивнул мой пленитель.

   Распорядитель потер ладошки и двинулся к стене. А затем дернул за шнурок, висящий возле одной из картин. Буквально сразу же в кабинет, подобострастно согнувшись, вошла пожилая женщина. Бескрылая, надо заметить.

   – Териар? – проскрипела она и с благоговением уставилась на свина.

   – Осмотри, – бросил тот и уселся обратно к столу.

   Женщина разогнулась, повернула голову, нашла взглядом меня и ухмыльнулась. А я вдруг почувствовала, как засосало под ложечкой.

   Неужели она собралась проводить осмотр прямо здесь?

   Судя по тому, с какой радостью приближался Юрай, а распорядитель быстрехонько стянул скатерть вместе с содержимым на пол, крылатые извращенцы жаждали провернуть это дельце прямо на столе.

   Ну, уж, нет! Ни за что! Не позволю!

   Пусть свои низменные желания удовлетворяют где-нибудь еще, и не за мой счет.

   Я заметалась по кабинету, раньше казавшемуся огромным, теперь вдруг сузившемуся до размеров кухни в хрущевке. Вот только нигде не находила убежища: напротив – злобная старуха, справа – Юрай, слева – териар. Свин, конечно, толстяк, но не уверена, что слабак. Задавит салом и не поморщится.

   Судорожно просчитывая варианты, пришла к выводу – нужно пытаться прорываться через старуху, на вид она самая беспомощная. Толкнуть ее посильнее прямо в лапы Юрая, и бегом к двери. Там уж посмотрим по обстоятельствам.

   Пока я думала, расстояние между нами все уменьшалось. Поняв, что медлить больше нельзя, резко стартанула, на бегу выставила руки, намереваясь выполнить задуманное, как хриплый голос выплюнул единственное слово:

   – Стоять.

   Я тут же затормозила. Резко остановилась как вкопанная.

   Вашу ж, крылатую!

   – Раздевайся, – приказала старуха. – Живо.

   И, знаете, я бросила сумку, с которой не расставалась все это время, и принялась расстегивать платье. Сознание сопротивлялось, а руки действовали. И это было ужасно.

   За ничтожно короткое время, предавшее меня тело, избавилось от платья и туфель. Я предстала перед крылатыми извращенцами в белье и чулках. На морде Юрая читалась неприкрытая похоть, да и свин не остался равнодушным.

   – Снимай все, – поторопила старуха.

   Руки потянулись к бюстгальтеру, я же клятвенно пообещала себе, что обязательно уничтожу всех троих. А первой эту морщинистую суку. Убью с особой жестокостью и не пожалею.

   Когда на мне больше ничего не осталось, колдунья подошла ближе. Дотронулась до лица, проверяя гладкость кожи, снова изучила зубы. Подняла волосы, оглядывая шею, надавила на живот, потрогала грудь, прикоснулась к бедрам. Обошла сзади, оценивая тыл.

   Как будто кобылу осматривала.

   – Укладывайся на стол, – прозвучал очередной приказ.

   Посылая кару небес на всех троих, я была вынуждена подчиниться.

   – Согни ноги в коленях и разве их.

   Ощущая, как горят щеки от стыда и ярости, выполнила. Старуха присела рядом, раздвинула губки и ввела в меня палец.

   – Девственна, – спустя мгновение, произнесла она.

   Чего?!

   Я даже на миг забыла о своем позоре. Девственна?! Как такое может быть?! После нескольких лет ведения половой жизни нельзя остаться девственницей. Или это какая-то волшебная гименопластика, на которую я не давала разрешения?