Аромат винила - Влад Валов

Зима прошла быстро в бесцветной бестолковой холодной суете, согревая снег на асфальте химической солью, от которой разъело множество пар обуви горожан. Он списывался по сети с такими же, как и он, талантливыми фрилансерами, и даже пару раз ходил на прослушивание, чтобы услышать очередное «нет». На последние деньги он покупал старую пластмассу фирмы «Мелодия», и дома по вечерам погружался в мир таинственных, навсегда исчезнувших во времени магических шуршащих звуков от иглы. Он жарил замороженную картошку фри в местной забегаловке, развозил пиццу, работал сторожем в офисном центре и искал тот самый звук, который будет его вести по жизни. В поисках работы он читал желтые объявления под заголовками «требуется», но в сознании искал красные строчки того самого хита, который услышат. Казалось, они были где-то рядом – в забитой до отказа людьми подземке, в футбольных криках фанатов, в скрипе открываемых окон и даже в стуке подъездных дверей. Он ловил интонации поднимающегося лифта и монотонного роботоподобного голоса в метро, объявляющего: «…следующая станция…». Строчки бросались в мусорное ведро и наносились заново. Так бывает, иногда бумага не чувствует ритма, а иногда мысли так торопятся, что за ними не угнаться. Кофе остывал, что-то явно приземляло, ночь сменяло утро, а он менял тетради… Строчки появлялись и снова исчезали, нападали на музыку обрывками фраз, чтобы ее покорить. Вася много писал, потом читал то, что написал, но ему не нравилось, он мял листы бумаги, и они со скоростью звука летели в мусорное ведро.

И вот однажды наступило солнечное доброе утро… Утро без слякоти и луж под ногами, утро без затянутого на замок хмурого неба, а с солнцем и голубями на подоконнике. Утро с зевающим на весь двор дворником, трезвым соседом и легким ветерком. Утро, когда строчки и музыка стали единым целым… Вася выпил самый холодный в своей жизни кофе и съел последний десяток сладких палочек. Музыка звучала в нем, звучала везде, он совершенно четко слышал стихи, и от этого хотелось танцевать. Он подошел к окну, распахнул его, распугав голубей, и музыка из колонок полилась на улицу. Теперь Вася захотел по-настоящему спать, и, подойдя к неразобранной кровати, рухнул на нее, как труп. Он провалился в короткий, но приятный сон, накрывшись звуками своей волнообразной музыки.

Он стоял перед таинственной дверью, из-за которой доносились непонятные шорохи. На двери вместо глазка горел золотой глаз. Вася тревожно сглотнул слюну и неуверенно постучал. Шорох прекратился, дверь приоткрылась и в образовавшимся проеме, залитом холодным белым офисным светом, его встретил хриплый голос:

– Чего надо?

– Я… это… – Вася протянул полупрозрачному размытому силуэту визитку, – мне сказали, что я могу здесь обратиться… Мне один приятель, ди-джей, об этом сказал…

– Услышан! Покажи карту! – волосатая рука схватила вначале визитку, а потом уже и самого Васю, втянув его за ворот внутрь со словами, – сейчас посмотрим на тебя!

Оказавшись внутри, Вася успел внимательно оглядеться по сторонам, опасаясь схватки с неизвестным. Старая бытовка, совсем не похожая на офис звукозаписывающего лейбла, где он бывал однажды, была уставлена под самый потолок стеллажами с одинаковыми огромными серыми папками, на которых было написано крупными буквами ДЕЛО, а различали их только рукописные номера, сделанные зеленым маркером.

– Бегают тут всякие, уже не работаем, а они все бегают, бегают.

Перед Васей стоял квадратный крепыш не больше метра пятидесяти ростом с таким же квадратным, как он сам, подбородком. Если внимательно присмотреться, то можно было бы найти в нем сходство с голливудским актером Дэни Де Вито в возрасте фильма «Полет над гнездом кукушки», но этого Вася делать не стал, потому что перед ним стоял обыкновенный гоблин. Он никогда не видел гоблинов, но сомнений не было – это был самый обычный Квадратный Гоблин.

– Ну, если пришел, так присядь, – и короткой, волосатой рукой, больше похожей на лапу, указал Васе на старое продавленное велюровое кресло, а сам скрылся где-то среди стеллажей.

Темные стены странного помещения украшали выцветшие плакаты тех звезд, которых в молодости слушала, наверное, еще бабушка Васи. Он вспомнил свою бабушку, которая до последнего верила в целебную воду Алана Чумака и никогда не доверяла долларам и сотовым телефонам. Посреди комнаты на старой тумбочке стоял такой же старый телевизор с выпуклым телескопом, по которому в черно-белом цвете транслировался финальный матч американской лиги по бейсболу, который должен был состояться только в следующем году. Около телевизора стоял стол на одной центральной ножке, где среди книг на всех языках мира расположился огромный монитор, с бегущими сверху вниз по экрану неизвестными знаками. Рядом с монитором стоял невероятно древний транзистор Спидола, из динамика которого звучало что-то свежее и определенно ритмически интересное. Вася открыл рот и хотел о чем-то спросить, но голос из-за стеллажа остановил его:

– Здесь попусту не говорят. Колу лучше свою попей. Сказано – сиди и жди!

Пить Васе не хотелось совсем, и ему ничего не оставалось, кроме как уставиться в черно-белый телевизор, в котором бейсбольный матч сменился кадрами рекламного ролика к фильму, где беспощадный американский боевик крушил арабский город, мировая премьера которого была назначена на март будущего года. Все вокруг было больше чем странно.

– Ну вот, нашел, – Квадратный Гоблин вылез из-за стеллажа, стряхивая с себя и с большой папки пыль, – значит, так, следуй за словом внимательно. Я тебя бежать не заставляю, но внимательность твоя понадобиться. Поехали! Тебе надлежит третьего дня, одевшись в неприметную одежду, спуститься к дверям своего подъезда в восемнадцать ноль одну, поздороваться с соседкой из шестьдесят второй квартиры и спросить, как дела у ее сына в Германии. Не дожидаясь ответа, пойти мимо детской площадки и помочь толкнуть старый жигуль седьмой модели. Мужик предложит подвезти – прыгай в ту машину и езжай до станции Юго-Западная. Выйдешь – купи в киоске газету Оракул. Сразу спускайся в метро, где встретишься с бывшим однокурсником, который в тот момент будет подниматься вверх. Ты вспомнишь, что должен ему стольник. Пообещаешь вернуть через неделю. Потом сядешь в последний вагон прибывшего из центра поезда, но только когда выйдут все пассажиры, и поезжай.

– Куда?

– Куда надо – туда и поезжай! Все! Давай! – и громко захлопнул папку.

Пыль окутала Квадратного Гоблина и растворила его в себе. Прозвучал гром, ударила молния, распахнулась дверь, и Вася, к своему удивлению, оказался на нарядной улыбками прохожих улице, где возле него тут же остановилась маршрутка, которая довезла его прямо до дома.

– Странно как-то все это, – выдохнул Вася, только сейчас окончательно поняв, что он не спит, а открывает дверь своей собственной квартиры.

Следующие три дня Вася пытался убедить себя в том, что с ним на самом деле ничего не происходило… Но, наверное, в тысячный раз натыкаясь на кенгуруху, перемазанную ржавчиной и фрагментами старой краски, он переставал верить в реальность, которая существовала за стенами его панельной девятиэтажки. Он отключил телефон, который и так уже не принимал входящие вызовы… Звонить ему было некому и незачем. Бывшая подруга прислала MMS-ку, где она на фоне Эйфелевой башни стояла с бойфрендом, ставшим ее парижским счастьем, но Васе она была безразлична. Он держал телефон и хотел уже позвонить матери, когда понял, что не готов выслушать содержание очередных тридцати шести серий ванильного сериала… Телефон нужен тому, кто ждет звонка, вызов не пугает, он зовет в путь. Так он написал однажды в своей лирике о приятных знакомствах. Однако, сам уже давно ничего не ждал от бесполезного прибора, который должен просто связывать номера абонентов. Вася кинул телефон на подоконник между засохшим навсегда кактусом и недописанной курсовой по экономической теории. Так прошло два дня – между кроватью и холодильником, в который он периодически заглядывал, веря в чудо. На третий день он понял, что покрывается бурой плесенью, точно такой же, как под кроватью, и решил выйти на улицу… Ему нужно было просто пройтись. Он тяжелой от лежания походкой прошелся по улице и спустился в метро, покрутился три раза по кольцевой, вышел на свет и прищурил глаза… Солнце опускалось за недостроенные башни Москоу Сити. Пахло хот-догами из палатки. На огромном рекламном щите счастливая семейная пара с двумя детьми куда-то ехала в кредит на огромном внедорожнике. Вася вспомнил девушку в лиловом шарфе на кабриолете, которая ехала из зимы в лето по горящей путевке. «Мечты становятся большими мечтами!» – кажется, из этого слогана получилась бы отличная новая песня. Но девушки на кабриолете на билбордах больше нет, а значит ли это, что ее мечта уже сбылась?! Билборды имеют привычку меняться! Вася подмигнул семейной паре со щита и не спеша пошел вдоль витрин, продолжая общаться с манекенами о модных трендах. Спустившись в подземный переход с влажным запахом луж, он снова поднялся на другой стороне улицы и едва не столкнулся с огромным плюшевым телефоном, раздающим рекламные флаеры с лучшими тарифами. Плюшевый телефон предлагал бесплатные флаеры и симки, меняя их на разговор с пешеходами. Вася вспомнил, что сам однажды проработал пару месяцев в костюме шампуня, заработав себе жесточайшую ангину, и искренне пожалел человека-телефона с торчащей у него из головы антенной.