Аромат винила - Влад Валов

Мимо всегда спешащих людей, которые живут в образе городских охотников, он добрался до Манежной площади, наверное, единственного места в Москве, где никто никуда не торопится. В очередной раз доказав своим паспортом приезжему полицейскому, что имеет право находиться в родном городе, Вася с чувством собственного достоинства стоял и любовался фонтаном, который игриво поливал лошадям прямо под хвосты прохладную воду. Пройдя еще немного, он уселся на скамейке в Александровском саду напротив двух блондинок с глянцевым журналом, надел наушники и погрузился в мир странных для шумного центра звуков. Девушки, напротив, пристально изучили его убитые, но чистые высокие Найки с красной банданой, торчащей из правой штанины вместо носка, но не найдя в этом ничего глянцевого, отгородились от него миром модных страниц.

Розовое небо над Москвой становилось пасмурно-волнистым. Мимо Васи прошла седая пара коренных москвичей, оставляя за собой аромат ушедшей навсегда интеллигентной столицы. К блондинкам, что сидели напротив, подошли два гастарбайтера новой формации в узких джинсах и коротких курточках с очевидной целью неплохо провести с гостьями столицы выходной вечер, «произвести, так сказать, обмен жидкостями», – так любил говорить вечно пьяный сосед Васи, который мог только философски домогаться девушек. Модные девушки и не менее модные гастарбайтеры уже вовсю контактировали, намереваясь окончательно сконнектиться в подземном Макдональдсе с выходом на совместный ночлег под звездами. Вася знал, что элемент охоты мужчины на женщину во времена товарно-денежных отношений утратил свою изначальную притягательность… Небо тем временем недовольно раскашлялось проливным дождем, от которого одни спрятались под зонты, а другие ускорили темп своего движения, превратив спокойное место столицы в настоящий муравейник. От девушек, что сидели напротив, на мокрой скамейке остался только намокший журнал, по глянцевым страницам которого лупили здоровенные капли новой столичной действительности. Вася поднялся и посмотрел на аллею парка, которая стала пустой. И только пара седых москвичей под зонтами уходила куда-то вдаль под мокрой пеленой молодого дождя, мягко ускользая от его пронзительного взгляда… Именно в этот момент Вася почему-то решил для себя, что он прощается с этой Москвой навсегда.

Вполне спокойная ночь закончилась порванным на несколько часовых клочков, но многообещающим утром. Приняв противоречащее здравому смыслу решение, Вася решил следовать советам Квадратного Гоблина. Он открыл шкаф и быстро нашел неприметную, по его мнению, одежду: чисто черную бейсболку без каких-либо эмблем и темно-серые кроссовки, бежевые слаксы и старую коричневую рубашку поло. Потом он взял с подоконника выключенный телефон, все таки решив на всякий случай попрощаться с близкими. И тут же на него обрушился шквал SMSок от бывшей подруги, которая интересовалась, поливает ли он подаренный ею кактус. Но главное она сообщала, что француз на стажировке оказался подлецом. Потом следовало обычное в таких случаях «прости и пойми», но главное, словно насмешка над ним, фраза «ты меня еще не разлюбил?», дополненная ее излюбленным идиотским смайликом. Вася, щелкнув кактус, ставший давно уже засушенным гербарием, отправил в ответ всего одну MMSку с увядшим цветком их любви. Он хотел позвонить маме, но что-то опять остановило, скорее всего, мамин бесконечный сериал, в котором он не хотел играть роль преданного и заботливого сына, обсуждающего все, что движется на экране. А друзьям… Да каким друзьям? У Васи их просто не было. Дружба обременяет и обязывает соответствовать погодным условиям настроения этих самых друзей. Конечно, всегда были знакомые с ненавязчивыми обязательствами напиться на природе или в баре, поиграть в футбол в Луже, украсть что-нибудь за полцены в бутике и поделить прибыль, сгонять в клуб на чьей-то тачке, подраться за парней со своего района, покурить шмаль, но не более. Все они были скорее попутчики бесцветной жизни, а не друзья. Жаль, но звонить было некому. Вспомнив о недавнем дожде, он вытащил из шкафа темно-синюю ветровку. Время на часах неумолимо приближалось к полудню. Оставалось каких-то шесть часов и одна минута до чего-то очень важного. Вася уже знал, что часы летят незаметно, а минуты тянуться вечность. Эту теорию он усвоил из квантового компьютера, который ему однажды во сне поведал о работе атомного времени в человеческом пространстве. Усевшись за компьютерный стол, он удалил папку бывшей подруги и скачал на флэшку свой будущий хит. Потом случайно открыв ящик стола, Вася увидел свои старые фотографии, где он с бабушкой в Сочи позировал в объятиях Волка из «Ну, погоди!». На дне ящика лежал фотоальбом, где на каждой странице была обязательная фотография после окончания каждого класса, выпускной, институт… Терять действительно было нечего! Вся его прошлая жизнь легла аккуратной стопочкой обязательных фотографий. Вася бережно сложил пластинки, доставшиеся ему от бабушки, и вспомнил, что когда бабушка умерла, он переехал в эту квартиру, почувствовав себя взрослым студентом первого курса, до невозможности уставшим от сериалов матери. Ему всегда раньше нравилось здесь. Какое-то время он даже ходил здесь в школу, пока мама учила монгольских кочевников основам теоретической механики в Улан-Баторском Университете. А потом просто любил сюда возвращаться к бабушкиному чаю, пирожкам с капустой и ее музыке. Она всегда включала одну и ту же пластинку, где был записан последний жизнеутверждающий хит Луи Армстронга «Этот прекрасный мир». Когда ее не стало, он приехал, и первое, что увидел, была эта пластинка. С нее и началась любовь к винилу, через который можно услышать самый живой звук, но главное его можно потрогать пальцами. Винил для Васи был чем-то живым. Конечно же, в скромной коллекции не было раритетов, но были вещи, которые звучанием передавали настроение, смеялись или грустили… Звуки, были всегда рядом. Слушая их, он научился создавать музыку, музыка в свою очередь научила его видеть панораму звуков. Вначале он резал с них длинные семплы, потом делал что-то похожее, но уже свое, переигрывая фрагменты на синтезаторе, но однажды Вася научился подбирать семплы в скорости и тональности из совершенно разных произведений, микшируя их все в один свой новый инструментал. Это открытие сделало его счастливым! Старая музыка кружилась, как планеты вокруг солнца, как мелодия, положенная на бит современного города, музыка, которая содержала в себе эмоции и технологический прогресс. Вася моделировал миры. Голос улиц, ставший его голосом, заставлял экспериментировать и прибывать в поиске. Собирая по звуку городской шум, он не сочинял свои композиции, он видел их во сне. Вначале он не умел их записывать и просто черкал бумагу где-то услышанными мелодиями и обрывками рифм, пока не научился находить в них великое и важное. Слова, музыка, различные бриджи и аранжировочные ответвления только тогда становятся одним целым, когда метал и резина превращаются в гоночную тачку!

Вася положил последнюю пластинку на полку и посмотрел на часы. Семнадцать сорок семь. Он зашел в белую, как грязный снег, ванну, освежил под краном лицо, брызнул на шею несколько раз туалетной водой Дикинвай «С любовью из Нью-Йорка» для выражения активности и влез в удобную одежду, которая моментально превратилась в неприметную. И ровно в восемнадцать ноль одну захлопнул дверь своей квартиры.

У подъезда он столкнулся с соседкой из шестьдесят второй и, вежливо поздоровавшись, поинтересовался, как дела у сына в Германии. Она будто ждала этот вопрос, и стала, как загипнотизированная на него подробно отвечать. Вася, не дослушав о немецком порядке и русском бардаке со смешной пенсией, направился к детской площадке, возле которой стоял Жигуль с открытым капотом, из-под которого раздавался такой трехэтажный разговор человека с железом, что гуляющие с детьми мамаши возмущенно прикрывали своим чадам уши. Вася совсем не удивился просьбе подтолкнуть отечественный автопром и предложению «куда подбросить?» Усевшись рядом с водителем, Вася накинул козырек бейсболки на глаза, а руки в наколках хозяина авто нащупали на радиоволнах хриплый голос русского шансона. Вася отвернулся к окну.

– Что, не нравится? Ха, значит, не дорос еще! – водила зубами вытащил из пачки Беломорину, – запомни, ты не в цветах живешь! У нас все через говно, мы сами живем в говне! Вот, сам подумай: нажраться, так в говно, тачку разбить – в говно, с бабой разосраться, так тоже в говно, попасть куда, ну, встрять, так тоже в него же! Оно везде! Говно жрем, в говне живем, говно слушаем. Мы сами сделаны из говна, малыш! Тогда, хоть воняй в ритме сраных новостей. Новости – это запахи все того же…