Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных - Петр-Людовик Ле Руа

И хотя этот вывод не нуждался в доказательствах, предстояло его документально подкрепить. С этой целью были снова просмотрены переписные книги и ревизские сказки Мезени. К сожалению, переписных книг II ревизии Мезени 1748 г. в Центральном государственном архиве древних актов не сохранилось, но в какой-то степени их заменили ревизские сказки 1748 г., включенные в переписную книгу 1762 г. В ней содержатся сведения по каждому двору и жителям, населявшим его, причем указан возраст II и III ревизий, т. е. возраст на 1748 и 1762 гг. На листах 57 об. — 58 переписной книги 1762 г. обнаружен следующий текст:

«В 1749 году октября в 20 день <это дата прибытия в Окладникову слободу. — М. Б.> прибывшия от морского груманландского промысла, которыя на том острове были с 1743-го году от разбития судна крестьяне и при новой ревизии <1748 г. — М. Б.> показаны погибшими нашей Окладниковой слободки:

Алексей Иванов сын Инков — 47–60 лет

Хрисанф Прокофьев сын Инков — 28–41 лет».

В графе против имени Хрисанфа примечание:

«Отпущен на морския зверинныя промысла по данному от соцкого ведению до сроку 1762 году декабря до 1-го числа».

«У вышеописанного Алексея жена Марфа «34» лет, взята тое ж слободки крестьянина Дорофея Личутина дочь. У них дети рождения после ревизии:

Иван — 4

Федор — 2 недели

дочери девки:

Устинья — 20 лет

Евдокия — 19 лет

Катерина — 3 лет

Да незамужняя от оной Устиньи дочь девица Евдокия «2» лет. У него ж сестра Марфа «50» лет. Выдана в замужество Ломпожеской слободки за крестьянина Алексея Хамова.

У Хрисанфа жена Марфа «32» лет. Взята Кузнецовской слободки бывшего крестьянина Михаила Замятина дочь.

У них дети, рожденныя после ревизии:

Иван — 6 лет

Григорий — 6 лет»[12].

1. Лист из переписной книги 1762 г.

Изучение переписных книг и ревизских сказок Мезени дало дополнительный материал к биографии двух мезенских груманланов.

Алексей Инков родился в 1700 г. на Мезени, как это видно из переписной книги 1710 г. Его отец — Иван Ларионов сын Инков, в 1710 г. ему исполнилось 39 лет. Мать Алексея Инкова — Агриппина Кириловна, в год переписи ей было 34 года.

Хрисанф Инков, двоюродный брат Алексея (в церковных метриках его имя названо Крысан; Федор Киселев, со слов мезенцев, называет его Крыской, что либо прозвище, либо уменьшительное имя), родился в 1721 г. в семье Прокопия Емельянова Инкова, которому в 1719 г. было 34 года. В Окладниковой слободе он жил отдельным от Ивана Ларионова двором.

Алексей и Хрисанф происходили из коренного рода мезенцев. Известно, что представители семьи Инковых неоднократно бывали на Шпицбергене и Новой Земле. В 1673 г. прадед Алексея и Хрисанфа Федор Инков совершил поход на Новую Землю и торговал моржовым салом в Архангельске. Его сыновья Трофим и Федор в 1714 г. по указу Петра I были приняты матросами в Балтийский флот, потому что «на кочах и лодьях на Новой Земле и Груманте бывали»[13].

На судне односельчанина Мелехова Хрисанф Инков в 1762–1763 гг. побывал на Новой Земле и оттуда прошел в Обскую губу. Судьба далеких походов не всегда была милостива к Инковым. Как сообщает обнаруженный А. И. Минкиным документ[14], Хрисанф и два его сына — Евдоким и Иван Крысановичи Инковы погибли от цинги во время зимовки на Новой Земле. По данным Ф. Киселева, произошло это в 1778 г.

Итак, изучение биографических материалов показало, что в книге Ле Руа допущена грубая ошибка в написании фамилии Инковых и имени Хрисанфа Инкова, который ошибочно назван Иваном.

В связи с обнаружением новых материалов необходимо внести соответствующие поправки в список четырех груманланов, зимовавших на Шпицбергене: это Алексей Иванов Инков, Хрисанф Прокопьев Инков, Федор Андреев Веригин, Степан Стахеев Шарапов.

Ле Руа упоминает голландскую морскую карту, выполненную Герардом ван-Кейленом и исправленную штурманом Иоанном Петерсоном (стр. XX). На ней показан Восточный Шпицберген между 77°25′ и 78°45′ с. ш. С этой картой работал Ле Руа, чтобы уточнить остров, где зимовали русские груманланы. В. Ю. Визе пытался отыскать эту карту, но, мне кажется, не достиг цели. Он полагал, что речь идет о карте Герарда ван-Кейлена 1710 г.[15], более того, заявил: «Исправленная Иоганном Петерсеном карта ван-Кейлена редакции неизвестна». На самом деле она издана[16]. Это морская карта Герарда ван-Кейлена 1724–1725 гг., состоящая из четырех больших листов. На ней отмечены глубины, якорные стоянки, от руки сделаны существенные штурманские пометки; в частности, на втором листе штурман показал 17 не отмеченных ранее небольших морских островков. Для нашей цели подходит четвертый лист этой карты. На нем изображены Западный Шпицберген, Юго-Восточная Земля и большой Юго-Восточный остров Het Stans Voorland, расположенный между 76°40′ и 78°45′ с. ш., что в общем соответствует координатам, названным Ле Руа.

2. Карта Г. ван-Кейлена

По прибытии груманланов в Архангельск им была показана какая-то карта Шпицбергена, посмотрев которую они узнали свой остров и место, где стояла хижина. Прямо на карте они обвели пером эти объекты. В дальнейшем архангельская карта была переслана Ле Руа, и он сличил ее с той, что была у него. По ним он определил длину, ширину острова[17] и его форму — «в образе пятиугольника». На упомянутой карте Герарда ван-Кейлена остров Voorland, действительно имеет форму пятиугольника. К югу от острова расположено множество мелких островов — это архипелаг Тысячи Островов.

В XVIII в. этот остров иногда назывался по имени английского моряка Эдж, а еще раньше — по-русски Марфин (Marfin), как это показано на карте 1614 г. Иориса Королуса. Естественно, что остров больших размеров (72 702 кв. км) не мог быть тем, на котором зимовали полярные робинзоны. Вероятнее всего, они указали на остров меньших размеров из архипелага Тысячи Островов. Решить окончательно вопрос может только архангельская карта с исправлениями самих груманланов. Вероятно, она не сохранилась даже в архиве Ле Руа, местоположение которого вообще неизвестно.

И все же характер архангельской карты Шпицбергена, показанной груманланам, сейчас можно точно определить. Дело в том, что в Архангельском адмиралтействе в 20—50-е годы XVIII в. использовались для работы, как наиболее точные, голландские морские карты. Русских карт на этот район тогда просто не было. Самой достоверной считалась карта Герарда ван-Кейлена. Именно она была выдана экспедиции В. Я. Чичагова перед отправлением на Шпицберген. Более того, один из экземпляров карты Герарда ван-Кейлена находился в распоряжении начальника экспедиции. Сейчас он обнаружен и издан[18]. В Центральном государственном архиве Военно-Морского флота СССР хранится еще один экземпляр карты экспедиции Чичагова[19]. Сопоставление этой голландской карты с картой ван-Кейлена показало, что они идентичны. И следовательно, теперь мы знаем весь тот картографический материал, с помощью которого Ле Руа сделал попытку определить местоположение зимовки четырех русских груманланов. Насколько она была удачной, судить сейчас трудно.