Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона (СИ) - Шию Ольга

— А вот и не придумываю! Мне еще бабка моя про них рассказывала.

— Нашла, кому верить!

— Это где ж теперь на змеюку енту посмотреть можно? — протянул жадный до зрелищ мужичок.

— Так в зверинце королевском, говорят же!

— Брешешь, — отмахнулся слепой на один глаз дед, — дракона они бы втроем не уволокли.

— А ты, стало быть, драконов видал! — обиженно протянул простоватого вида парень, будто сам того дракона в сеть упаковывал.

— Не видал. И никто уже лет двести не видал, потому как передохли они.

— Да с чего бы им дохнуть-то?

— Мамки твоей стряпню попробовали, — брякнул какой-то шутник.

Пламя снова дрогнуло, на этот раз испуганное смехом.

— А вышки зачем каждый год проверяют? — не унимался парень, тыча рукой в темноту.

— На всякий случай, — туманно ответил дед.

Я попыталась разглядеть в темноте столбы, увенчанные лопушистыми «локаторами», но не преуспела. Освещенный костром пятачок будто плавал в пустоте. Ночь выдалась темная, луна еще долго просидит за горизонтом, а звезды сегодня и вовсе не покажутся, если сразу после заката не зажглись, так всю ночь и проспят.

— Но это не конец, — продолжил рассказчик. — Перед самым моим отъездом, Ниим засобирался домой и предложил напоследок погулять в «Единорожке». Мы уже изрядно набрались, как вдруг он изменился в лице, будто демона увидел. Таращится куда-то, а сам по стеночке и вон на улицу. Я поглядел, а в углу сидит парень, здоровый, белобрысый, лицо холеное, девки вокруг него так и вьются. Ну, думаю, может недруг какой или конкурент, у ловцов работа опасная, всякое бывает. Потом Ниим мне рассказал, что это тот самый парень был с пустоши, что дракона им поймать помог.

Рассказчик умолк, поразмыслил и принялся за новую историю, но я уже не слушала. Вот ты и попался, дорогой! Шило снова подало признаки жизни.

Соседи потихоньку разбрелись, живо обсуждая новости и перемалывая сплетни, чтобы наутро испечь еще более странную историю и угостить ею тех, кто на собрании не присутствовал.

Я крутилась, все глубже зарываясь в сено, но сон в этот раз ночевал в другом месте. Не удивлюсь, если наутро хозяин обнаружит один из стогов равномерно рассеянным по двору. Но, меня тут уже не будет. С первыми петухами (соседскими, естественно), я планировала убраться из деревни и навестить старого друга.

Глава 2

Солнце неторопливо выползало из-за горизонта, размазывалось по пелене тумана. Рассеянные лучи золотили разбросанные по степи деревья, многие из которых успели вдохнуть осеннего воздуха и в украшении не нуждались, но снисходительно подставляли готовые облететь листья щедрому светилу.

Ночная сырость еще путалась в высокой траве, оседала на коже, смешивалась с туманом, щекотала в носу.

Сухие стебли, увенчанные пушистыми метелками, шуршали под ногами. Соцветия фыркали нам вслед облачками сладкой пыльцы. Вокруг стояла такая тишина, что хруст сломанных стеблей, казалось, отражался от самих гор и эхом гулял по ущельям.

Мы брели по траве, сердито игнорируя друг друга: я заехала Антону увесистым суком по лбу, он вел себя как скотина. В свое оправдание скажу, что целилась я не в него, а в клубящееся над ним зловещее нечто исключительно потустороннего вида, и не моя вина, что оно проворно увернулось, а он — нет. Ему оправдания искать не собираюсь: бросить (в буквальном смысле) слабую девушку на растерзание неведомым тварям могла только неблагодарная скотина. Повезло, что бегаю я быстро, а крутой склон и несущиеся по пятам монстры только способствуют ускорению.

***

Тишина окутывала исполинский лес, огромные деревья тянули резные стволы к небесам, там, в еще невидимой вышине распушали могучие кроны, молча переглядывались и неслышно пожимали плечами.

Ни одна птица не подавала голоса, не копошилась сонно в гнезде. Ни один жучок не скребся под корой, прогрызая замысловатый тоннель. Ни один зверек не сновал в опавшей листве. Тихий лес, мертвый лес. Даже стук собственного сердца и шум текущей по венам крови приглушался, исчезал, растворялся в бесконечной тишине.

Необъяснимые твари — жуткая помесь самого отталкивающего вида появились из клубящегося облака, неуязвимого для палок и отборного мата (палка моя, мат — Антонов).

Впечатленный блондин трезво оценил ситуацию и рванул со всех ног вниз по склону. Мне оставалось только следовать за ним, а потом, и вовсе, обогнать.

Твари неслись следом, мелькая среди необъятных стволов, то слева, то справа, но не приближались. Сухие листья и жирная земля фонтанами разлетались из-под наших ног. Истлевшие сучья, обвитые нитями плесени, оглушительно лопались, распространяя гнилостные споры. Пушистый мох сминался, превращаясь в пахучую скользкую жижу.

Очередная кочка подкинула Антону неприятный сюрприз — смялась под ногой, как опавшее тесто. Антон по инерции продолжил двигаться вперед, нога хрустнула, и, он с воплем покатился вниз по склону, окутываясь землей и опадом, будто гигантский хот-дог. Любители быстрой еды не заставили себя ждать, хлынули на него со всех сторон.

Тогда я впервые услышала слово. Я еще не понимала, что это, для чего оно нужно, но твердо знала, что делать: просто сказать. Я даже открыла рот, держась одной рукой за гладкий многоцветный ствол, а другой за ноющий от стремительного бега бок, но скрутившиеся в клубок твари прыснули в стороны. Антон выбрался из-под листвы, остервенело размахивая руками. Монстры втянулись за деревья и затаились.

Не раздумывая, я подскочила к покалеченному спутнику. Бежать со сломанной ногой непросто, а в сложившейся ситуации почти невозможно и бессмысленно. Пожалуй, на адреналине я бы протащила человека вдвое тяжелее себя, но недалеко. Катить с горочки было бы проще. Но у пострадавшего оказались свои планы.

Недолго думая, этот красавец мужчина, герой девичьих грез и геморрой моего детства оттолкнул меня прямо в объятия неслышно подступающих тварей, вскочил и побежал, как ни в чем не бывало. Будто это не его нога две минуты назад изогнулась под неестественным углом, на манер перевернутого вопросительного знака с точкой в районе задницы.

Ошарашенные не меньше меня, твари разлетелись клоками мерцающего тумана, но скоро опомнились и собрались в еще более причудливые фигуры.

Возобновлять наше тесное, но кратковременное знакомство я не собиралась. Тревожный холодок невесомого, но опасного прикосновения еще щекотал нервы. Или воображение? Поди, разбери в этой кутерьме!

Ноги понесли меня прочь, быстрее, чем с этим смирился мозг, и пару секунд я с трудом удерживала равновесие, и будто волоклась вслед за резвыми конечностями, но быстро выровнялась.

Утыканный редеющими стволами склон полого струился и не собирался заканчиваться. Зато начался невысокий колючий подлесок, жаждущий насадить если не меня целиком, то хотя бы мои глаза на гостеприимно растопыренные острые ветки.

Царапин и порезов избежать не удалось, но в целом отделалась я легко и на всем ходу налетела на упругую стену, до самого конца маскирующуюся под бесконечные лесные дали.

При ближайшем рассмотрении стена оказалась земляным валом, сплошь поросшим густым, но податливым кустарником. Я вбуравилась в мягкую зелень и поползла на вершину насыпи.

Монстры не показывались до последнего, но стоило мне утвердиться на узкой кромке земли, хлынули с трех сторон. Я не удержалась и кубарем скатилась по противоположному склону.

— Таира!

Я вскочила. Зеленая стена дрогнула и принялась заваливаться на бок. Вместе с необычной легкостью накатила тошнота. Я с размаху залепила себе пощечину и только после этого рухнула на колени.

В ушах все еще звенело мое имя, издалека, будто я сидела на дне колодца, а кто-то неизвестный пытался до меня докричаться, но перед глазами уже прояснилось.

Лес по-прежнему рос снизу вверх, небо голубело над головой, а по мне ручьями катился холодный пот. Я попыталась вытереть лоб, и поняла, что все еще сжимаю в руке туфлю. Я сбросила их в начале нашего спринта, да так и тащила всю дорогу. Вторая лежала в паре метров от меня. Как это я догадалась ее отбросить перед тем, как хлестать себя по щекам?!