Дама на асфальте. Мужчина на газоне - Светлана Далматова

плохо, вызвать скорую?

В ответ только посапывание, ну и флюиды – алкогольные.

Я вызвала Скорую помощь и стала ждать.

Скорая все не приезжала, а вот дама очухалась и попыталась встать.

– Лежите, лежите, – успокоила я ее. – Помощь, надеюсь, скоро прибудет.

– Ппоммоггитте мне, – чуть слышно подала голос еще более прильнувшая к асфальту дама.

– Вам обязательно помогут, не волнуйтесь.

– Нне наддо Сккорой, ннадо идти.

– Я приподняла ее – она оказалось на удивление легкой.

Дама повисла у меня на плече и скомандовала:

– Домой!

– А как же Скорая, ведь она приедет, – нерешительно промолвила я.

– Как приедет, так и уедет, – дама перестала заикаться и ее голос приобрел начальственные интонации.

Пришлось подчиниться, я собрала с асфальта ее пожитки, и мы двинулись в путь.

– Ведь я почему пью? – жалость, смешиваясь с кровью, вновь стала пьянить ее. – Обанкротились, пришлось закрыть предприятие, кругом долги.

Затем она глубоко вздохнула, поудобнее устроилась на мне и протянула:

– Тяжелоооо.

Я протащила ее по нескольким дворам и, наконец, мы вышли к ее дому.

Перед домом стоял, пошатываясь, молодой интересный мужчина.

– Где бутылка? – нетерпеливо, заждавшись, потребовал он.

– А я, – дама развела руки в разные стороны, благо я ее крепко держала за талию, – представляешь, упала.

– Примите, пожалуйста, вашу даму, – постаралась я передать ее с рук на руки.

Но мужчина даже не думал ее подхватывать.

Дама рухнула на асфальт, вновь разбросав в разные стороны свои прелестные ножки.

Сейчас она лежала на спине, рядом валялся смартфон, чуть подальше – кошелек, еще дальше – часы.

Мне было жаль своих трудов.

Мужчина на газоне

Он лежал на газоне. Темнело, ночью должно было подморозить.

Да и сейчас уже было неуютно в ботинках на тонкой подошве: холод медленно проникал внутрь и заставлял меня подпрыгивать на месте.

– Мужчина, вам плохо, вызвать Скорую? – обратилась я к нему с привычным вопросом.

– Да, плохо! – тихо согласился молодой мужчина, приоткрыв глаза, напоминающие звездную южную ночь, и вновь томно опустил густые черные ресницы. Одежда на нем была чистая, да и выглядел он в целом вполне комильфо. Видимо не так давно еще облюбовал улицу и не залежался на газонах, – подбирали.

Здесь подошла еще одна женщина, молодая, выгуливающая собаку. Мы вызвали Скорую. Ждать пришлось долго, я совсем замерзла, попыталась оставить охранять лежачего собаке и ее хозяйке, но последняя, дернув за ошейник пса, сильно заспешила и тут же растворилась в сгущающихся сумерках.

Вконец замерзнув, я наконец высмотрела подъезжающую к перекрестку Скорую. Из нее вышла крупная женщина в белом халате.

Я разочарованно уставилась на нее.

– Вы что, одна так и потащите? – спросила я.

– Так и потащу.

В это время мимо проходил мужчина, и я обратилась к нему за помощью, но он отмахнулся, тут же ускакав, можно сказать, галопом.

Так мы вдвоем: я – в чем душа теплится и она— пусть и покрупнее, вобрав в легкие побольше воздуха, чуть приподняв пьяного, поволокли его к машине Скорой помощи. Из машины вальяжно все же вышел шофер и помог его загрузить.

На следующий день, выходя из магазина «Лента», я подошла к скамейке, установленной в самом здании магазина, чтобы переложить продукты, на скамейке сидел молодой мужчина. Я присела рядом, повернулась к нему, пригляделась и узнала вчерашнего знакомца.

– А не вам ли я вчера Скорую вызывала? – нескромно поинтересовалась я.

– Нет, – уж слишком быстро и уверенно ответил мужчина, ничуть не удивившись моему вопросу.

– А почему вы домой не идете?

– Мой дом в Белоруссии.

Я поняла, что в своем любопытстве зашла уже слишком далеко, еще немного – и он попросится поселиться у меня.

Но сердце тревожилось и помнило «О всех усталых в чужом краю …».

Только ведь, оказав помощь человеку подняться однажды, делать это вторично бессмысленно, так как сам упавший себе уже не помощник.

Вот, думаю так, и сама себе не верю.

Толстяк на клумбе

Быстрым шагом я прошла мимо высокой клумбы – этакий круглый постамент из бетона, с цветником внутри, но осознав мельком увиденное, резко остановилась и вернулась обратно.

На клумбе, вдыхая аромат цветов и пребывая в нирване, лежал, мысленно обнимая склонившееся к нему небо своими коротенькими пухлыми ручками, толстяк. Рядом с клумбой стояли штиблеты, так аккуратненько, носочек к носочку, пяточка к пяточке, оставленные у ложа, не новенькие, но вполне пригодные к использованию по назначению.

Глаза толстяка были закрыты, крупное мясистое лицо раскраснелось под лучами жаркого летнего солнца, круглый живот, обтянутый еще довольно свежей белой рубашкой, в такт с его легким дыханием, равномерно то вздымался, то чуть опадал.

Меня озаботило то, что он, лежа на спине, не храпел, и я внимательно прислушалась к его дыханию, чтобы удостовериться – в сознании ли он. Но картина выглядела вполне мирной и запах алкоголя, который улавливался лишь на близком расстоянии, успокоил мой долг неравнодушной гражданки.

Ведь перед моими глазами так и остался висеть еще с советских времен лозунг: «Не проходите мимо», и мне гораздо проще все-же подойти, чем пройти мимо и мучиться после неблагородного поступка. Именно мое странное поведение привлекло внимание проходящих мимо людей, так как пьяного до меня никто не замечал.

И чтоб уж совсем не выглядеть идиоткой, я ретировалась. Зачем будить толстяка и возвращать в реальность, ведь ему вновь захочется выпить, а во сне он пребывает в райском саду.

Я прекрасно помнила, как попыталась помочь возлежащей на полянке пьяной тетке, которая, открыв свои налитые кровью, разбавленной с алкоголем, глаза, вдруг схватила меня за грудки, да с такой силой, особенно для человека, пребывающего в посталкогольном расслаблении, что я с трудом оторвала ее от себя, лишившись нескольких пуговиц на блузке, при этом пострадало и мое нижнее интимное белье.

Ладно хоть отделалась легким испугом.

Учудила, так учудила

Позвонила Софи и с вызовом, который был направлен, впрочем, самой себе, сообщила:

– Знаешь, что я сегодня учудила?

Прозвучало интригующе.

– И что ты сегодня учудила?

– Сидела на лавочке и болтала с бабкой, соседкой по дому, ей лет за восемьдесят. Разговор зашел о фильмах и артистах, вспоминали фильм «Бриллиантовая рука», в котором, по моему глубокому убеждению, играла Гурченко – жена артиста Ивашева.

– Ты хотела сказать – Светлана Светличная? – перебила я ее.

– Подожди ты, не перебивай! Именно Гурченко я и имела ввиду, на чем и настаивала. Бабулька же засомневалась, но фамилию актрисы не помнила. Завязался спор. Когда я вернулась домой, меня просто шарахнуло – я что, свихнулась – подхватила деменцию? До сих пор не могу успокоиться!

– Да забудь, отпусти себя. Мало ли что брякнешь, бывает и не такое.

– Да со мной такого сроду не бывало.

– Ты на себя наговариваешь, что не бывало, – здесь я сказала чистую правду, так как замечала за подругой много странностей даже в молодости, просто в молодые годы никто не делает столь трагических выводов, наблюдая чье-то абсурдное поведение.

Да и слишком углубляться в воспоминания не пришлось.

Года четыре назад забирала я ее из больницы, где ей меняли