Дама на асфальте. Мужчина на газоне - Светлана Далматова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это Наталья Николаевна? Звонят из Сбербанка: это вы только что перевели пятнадцать тысяч гражданину Петрову Виктору Степановичу? Если нет, то мы можем в течение пяти минут еще отменить транзакцию. Сколько у вас карт?
– Ну да, и их номера, и коды доступа? Так откуда, говорите, вы звоните? – переспрашивала Наталья Николаевна, – Если со Сбербанка, то вы попали в прокуратуру, соскучились по зоне?
На том конце абонент замолкал, и были слышны только голоса других многочисленных телефонисток колл-центра. Лохотрон был поставлен на широкую ногу.
Или:
– Это улица Смирнова, дом тридцать семь, квартира семнадцать, а вы – Наталья Николаевна? Вы в курсе, что вчера вечером во дворе вашего дома рухнуло пластиковое окно, погиб мужчина? Мы должны осмотреть состояние ваших окон, будьте дома, через час подъедем.
– Три дня назад то же, якобы погиб мужчина, послушайте, женщина, у вас что, там все мужененавистницы?
А из косметических, ортопедических, кардиологических, стоматологических, и других клиник, с предложением бесплатного лечения, звонили исключительно мужчины с бархатными, убаюкивающими бдительность голосами.
– Это Наталья Николаевна? Голубушка, что же вы просрочили номерок, выписанный вам на бесплатное лечение по ОМС в нашем кардиологическом центре? Вам что, не звонили из вашей поликлиники?
– Впервые слышу.
– Ну, восстановить вам бесплатный номерок я вряд ли смогу, но попробую для вас хоть что-то сделать.
– Странно, что звонят из клиники уже после назначенного времени посещения, а не до него, кроме того, в нашей стране есть только два бесплатных доктора, но они принимают на двух каналах центрального телевидения
А чтоб кто-то оказал знаки внимания, да еще два за один день, такого с Натальей Николаевной давно не случалось.
Но, тем не менее, вчера, когда Наталья Николаевна лежала на полянке в парке, вдыхая аромат пахучего многотравья, и повторно читала давно разыскиваемую и, наконец, приобретенную на сайте «Букинист» любимую книгу писателя Сириуса-Гиры, мимо с визгом промчались два пса, совершенно обезумевших от радости движения, летнего тепла, яркого июньского солнца, и дурманящих ароматов клевера. Отвлекшись от книги, Наталья Николаевна уловила устремленный на нее, полный восхищения, взгляд больших карих глаз, бежавшего вторым, пса.
А когда псы в своей вакханалии устремились по второму кругу, влюбленный в Наталью Николаевну с первого взгляда пес, резко изменив траекторию движения, и подскочив к ней, лежавшей животом на траве, смачно облобызал ее лицо.
Наталья Николаевна, полностью погруженная в чтение, взвизгнула от неожиданности точно так же, как ранее визжали псы, но это не был визг восторга.
– Вообще-то, прежде чем лезть целоваться, необходимо представиться, – назидательно выговаривала Наталья Николаевна псу.
Но ведь у собак все не так, как у людей: они любят не за красоту и молодость, и не кусают тех, кто их кормит.
Позже хозяйка влюбленного кавалера представила его под именем Ники.
Но в тот наполненный событиями день был и второй знак внимания.
Когда Наталья Николаевна шла по узкой тропинке лесопарка, она увидела впереди, на приличном расстоянии от нее, мужчину с голым торсом, который тут же исчез: то ли свернул влево на тропинку, то ли обходил выступающие наружу корни деревьев.
Наталья Николаевна была не робкого десятка, но женщина осторожная, бдительная, с наступлением весны каждый день гуляющая по лесопарку, иногда в полнейшем одиночестве, рискуя нарваться на неприятности, но пока – Бог миловал. Она была очень наблюдательная и все происходящее вокруг себя тут же просекала.
В этот день людей было в лесопарке много: и за деревьями, и у водоемов, и на кочках, так что она пребывала в состоянии расслабленном. Но, поравнявшись с местом, где, ориентировочно, исчез мужчина, она правым глазом, не поворачивая головы, все-таки его узрела, совсем не в подобающем виде, а точнее: со спущенными штанами. Штанов, собственно говоря, она как раз и не заметила, только экстаз.
Видно, он издали принял стройненькую, моложавую Наталью Николаевну за девушку, приготовился, и возбудился.
Навстречу Наталье Николаевне медленно шла совсем уж старушка, Наталья Николаевна приостановилась.
– Там, подальше, слева, эксгибиционист, но он не опасен, – предупредила, на всякий случай, она старушку, чтоб та не испугалась.
– А это как? – не поняла старушка.
– А это так, – показала ей Наталья Николаевна, опустив трясущуюся руку ниже пояса.
Старушка, вроде, поняла, на секунду призадумалась, анализируя, сколь велика для нее опасность, и смело пошла дальше.
День был прожит не зря: шутка ли, целых два знака внимания.
Вот так глянешь в окно, а это твой муж
Жила я тогда в Ленинграде в коммунальной квартире. И считала это удивительным везением. Еще бы, жить в городе – мечте и иметь свою собственную комнату, к тому же – в самом центре, чем не счастье. Одно название зданий, улиц, мостов, по которым утром мчишься на работу, а вечером, медленно, созерцая красоты, возвращаешься с работы, ласкает слух: здание легендарной «Макаровки», мост Александра Невского, Старо-Невский проспект, Невский проспект, улица Герцена. Не дорога – наслаждение.
Утром ухожу на работу, а поздно вечером или ночью прихожу домой спать. Естественно, ничего не готовлю. Да и готовить на кухне, где установлен мусоропровод и бегают полчища тараканов, ни боже мой! Что куплю, то и ем утром – вечером, и так несколько дней, пока не закончатся продукты. До перестройки ассортимент в магазинах был скудный, тем не менее продукты продавали минимум по полкило. Такие тетки стояли у прилавков, что только самый смелый отважился бы попросить сто или двести граммов. Колбасу народ покупал палками, сосиски, сливочное масло, треску – килограммами. И никакие доводы, типа: «Я одна, и не ем так много», – не срабатывали, а пышная продавщица с белоснежным нимбом в гидроперитовых волосах вмиг переставала тебя видеть и тут же звучал ее зычный голос: «Следующий!».
Как-то повезло, купила рыбу горячего копчения, громадную, вкуснющую. Угостила соседку Минку со всем ее семейством: мужем и двумя маленькими детьми. Расстройство желудка началось уже вечером, на следующий день продолжилось. При моем весе и три дня диареи – катастрофа.
На третий день на работе тоненькие мои ножки подкосились, и неустойчивое сознание покинуло мое хрупкое тело. Сердобольное руководство выпроводило меня в поликлинику. Поликлиника у нас была ведомственная. Приняли меня там, естественно, как свою, и выписали направление в прославленные «Боткинские бараки», и как я ни сопротивлялась, уговорили. Обещали, что никто меня в больницу не положит, просто надо сходить на консультацию. Я, наивная, согласилась.
Названное именем прославленного врача-терапевта С. П. Боткина медицинское учреждение находилось не так далеко от моего дома: через мост и чуть вправо. В приемном отделении не поняли: о какой консультации я говорю, но давление померили. К слову, давление у меня всю жизнь низкое, а при таких обстоятельствах, видимо, приблизилось к черте, когда
