Небо под зеленым абажуром - Мария Брикер

На радостях Лева накатал пару глав будущего бестселлера, осчастливил жену и нашел неплохую работу литературного критика в одном авторитетном издании. Служба оказалась непыльная и приносила хоть какой-то доход. В семье воцарился мир. Несколько месяцев он честно читал присланные книги и с воодушевлением строчил разгромные рецензии на современную коммерческую прозу. Счастье длилось недолго. Один молодой модный литератор сильно обиделся на его критическую заметку и объявил Леве войну. Нервный писатель ему попался. Сначала в своем блоге его приложил, наградив всяческими унизительными эпитетами. Коновалов не растерялся и настрочил еще одну рецензию, где распял автора, как бабочку. Тот взбесился всерьез, накатал критическую заметку на разгромную статью Левы, используя исключительно нецензурную лексику, и принялся заваливать электронный почтовый ящик Коновалова гневными письмами. В переводе на литературный язык суть его претензий означала, что Коновалов мерзкий завистник, графоман, бездарность и неудачник. В завершение всего модный литератор вызвал критика на дуэль. Лева брошенную «перчатку» с достоинством принял, решив по наивности, что автор вызвал его на дуэль литературную. То обстоятельство, что встречу писатель назначил ему поздним вечером в парке, Коновалова не смутило.

Лева приехал в условленное место в прекрасном расположении духа. С собой он захватил диктофон, чтобы обговорить условия будущей литературной дуэли, а заодно интервью у литератора взять для журнала, дабы умаслить его непомерное тщеславие. Каково же было его удивление, когда вместо ручки и блокнота «дуэлянт» достал из сумки бейсбольную биту и отфигачил нечастного Леву так, что тот очнулся в Склифе с сотрясением мозга, множественными гематомами и переломами.

– О времена, о нравы! – постанывал Коновалов на больничной койке, глядя на свою загипсованную ногу, подвешенную на растяжке. Что он, собственно, такого сделал? Всего лишь дал объективную оценку того говна, что выходило из-под пера модного сочинителя. Мало того, он обеспечил ему отличный пиар. Левина критическая заметка разлетелась по Всемирной паутине, вызвала массу дискуссий, привлекла к автору внимание, а следовательно, увеличила продажи и тиражи. Благодарить должен, скотина, а не бейсбольной битой махать, обиженно размышлял Лева, шевеля пальцами загипсованной руки.

После дуэли строчить разгромные заметки у Коновалова желание пропало. Неблагодарное это дело – критиком работать. Мало того что надо всякий хлам читать, что вредно для психики, так еще потом лечить физические увечья приходится.

Шумиху вокруг инцидента Лева поднимать не стал и заявление о возбуждении уголовного дела о причинении вреда здоровью тоже писать отказался, но и прощать обиду был не намерен. Лева решил отомстить другим способом, немедля дописать свое бессмертное творение, пристроить его в лучшее издательство страны, стать культовым автором с миллионными тиражами и утереть нос модному сочинителю, обскакав его на коне профессионализма.

Вдохновленный этой идеей, Лева взялся за работу с невероятным энтузиазмом, из больницы вышел с новыми готовыми главами, но вскоре его гениальный роман скис. Скис и сам Лева. Проблема была в главном герое, выходил он инфантильным и вялым, живости в нем не оказалось и героизма. Каждый раз, сталкиваясь с трудностями, вместо того чтобы отчаянно бороться и выживать, герой бросался в реку. Ежедневно Коновалов садился за работу с надеждой, что вдохновение снова его посетит, герой оживет, передумает топиться, расправится с врагами, и книжку он, Лева, завершит, но ничего не получалось.

Творческий кризис усугубила жена. Ежедневно Людочка капала Леве на мозги, грозила разводом, если он снова не устроится на работу, требовала, чтобы продолжал писать, закатывала истерики, качала права, в общем, вела себя как обычно. Но если раньше наезды жены Лева пропускал мимо ушей, то после «дуэли» каждая претензия Людочки звенела в голове, как разорванная гитарная струна. Видно, сотрясение мозга без последствий не осталось. Коновалов понимал, что так дальше жить нельзя, но отказаться от мести и выбраться из ямы отчаяния был не в состоянии. Он злился на себя и жену, хотя в душе понимал: Людочка права. Разве о такой жизни она мечтала, когда замуж за него шла? Нет, она мечтала стать женой успешного человека. Радовалась, лепетала, что счастлива, сборник его рассказов к груди прижимала и подружкам хвалилась, что ей честь выпала стать женой гения.

Коновалов тяжело вздохнул, вспомнив радужное прошлое. С Людочкой они познакомились в счастливейший день его жизни – на презентации первого сборника Левиных рассказов. Событие отмечалось в модном кафе в самом сердце столицы, на Сретенке. Людка, тогда еще Людочка, носилась по залу с подносом, обслуживала гостей и не сводила с него восхищенного взгляда. Никогда прежде он не видел таких прекрасных желтых глаз, теплых, как мед, наполненных янтарным светом. Вокруг головы Людочки была уложена шикарная русая коса – большая редкость, раритет, потрясающая огранка. Фигурой Людочка тоже удалась. Крепкая, фактурная, хоть картину маслом пиши. Лицо у нее было простое и милое, но она так тщательно пыталась его скрыть под толстым слоем вульгарного макияжа, что Коновалов лишь силой воображения умудрился разглядеть в девушке естественную крестьянскую красоту. Хотелось немедля ее умыть и насладиться Людочкиной натуральностью.

Когда Коновалова попросили к микрофону для авторского чтения, Людочка вовсе забыла о своих обязанностях и застыла с подносом напротив сцены. Чтение не заладилось. Лева чувствовал ее пристальный взгляд, и строчки плясали перед глазами. Спасло Коновалова от позора появление на столах водки и горячих блюд. Публика рванула закусывать. Лева с горем пополам дочитал последний абзац, спустился со сцены и, набравшись наглости, подошел к официантке, настрочил автограф, добавил внизу свой телефон и вручил книгу смущенной девушке.

Люда позвонила через два дня, залепетала в трубку, что прочитала рассказы и поражена силой его таланта. Лева ненавязчиво пригласил ее прогуляться. Встретились традиционно старомодно у памятника Пушкину. Долго бродили по Москве, сидели в скверике, держась за руки, как пионеры. Пили горячий шоколад в уютной кафешке, дегустировали крепленое вино у него в квартире. Отвратительное, надо заметить, но Людочка пила его жадно, ладошкой по-детски вытирая остатки напитка с пухлых губ. Она слушала его рассказы о литературе, восхищенно кивала и смотрела на Леву с таким искренним обожанием, что он не сдержался и ее поцеловал. Вопреки своим убеждениям. В отношениях с женским полом Коновалов был консервативен и считал, что к телесным наслаждениям люди должны прийти постепенно, досконально познав друг друга в духовном плане. Все его прошлые дамы, с которыми Коновалов заводил романы, к наслаждениям телесным шли долго через походы в консерваторию, музеи, театры и разговоры о духовном и вечном. Некоторые так и не дошли.

Людочка на его поцелуй откликнулась сочно, и через мгновение они уже были в постели. В сексе девушка оказалась горячей, как глинтвейн, и громкой, как оркестр. Шквал ее страсти Леву оглушил настолько, что он не расслышал тональности ее души и вскоре предстал перед алтарем с женщиной, которая совершенно ему не подходила. Слишком они были разные – провинциальная официантка Людочка, приехавшая завоевывать столицу из глухой сибирской деревни, и интеллигент до мозга костей Лева, кандидат филологических наук, коренной москвич, выросший в уютном дворике сталинского дома на Фрунзенской набережной.

Первая ссора случилась через месяц после свадьбы, когда Людочка, осмелев, решила навести порядок в его владениях и обнаружила в кладовке внушительную стопку Левиных книг. Пристроить в магазины сборник не получилось, стоять в переходе и торговать своими творениями Лева считал ниже своего достоинства, а друзья и знакомые уже получили по экземпляру. Тираж лежал мертвым грузом и пылился среди ненужных старых вещей, стоптанной обуви, ведер, швабр и сломанной техники прошлого века. На вопрос супруги Лева честно сознался, что издал книгу за счет спонсора и получил за свои труды только духовное обогащение. Людочка ошалела от этого известия и незатейливо поинтересовалась, на что Коновалов живет. Лева так же прямо ответил, что сдает квартиру, которая досталась от бабки. Платят не слишком много, но денег ему вполне хватает, чтобы не голодать и заниматься творчеством в свое удовольствие. Некоторое время Людочка пребывала в шоке, а когда пришла в себя, всерьез занялась Левиным перевоспитанием и усадила его за стол, чтобы он немедля написал бестселлер и продал его в лучшее издательство России.

Она ежедневно следила, чтобы муж не отвлекался, проверяла количество написанных знаков, ходила по квартире на цыпочках, заваривала свежий чай, готовила турецкий кофе и подбадривала мужа, а вечером упархивала обслуживать посетителей модного кафе, впаривая по ходу Левины книги клиентам. Тираж из кладовки быстро исчез, так же стремительно у Людочки кончилось терпение. Из ласковой простой девушки она перевоплотилась в сварливую заразу. Прямо в сволочь самую настоящую! С одной стороны, жена его поддерживала, с другой – пилила за недостаток денег. Жизнь превратилась в мещанское болото, из которого было не выбраться.