Шерлок Холмс: наука и техника - Э. Вагнер

Искусство чтения следов было одним из первых инструментов криминалистики. (В своих «Записках» Видок упоминает о следах ног, но не описывает подробно их использование при раскрытии преступлений.) Идентификация и поиск следов стали частью человеческого существования с тех пор, как мы впервые научились охотиться на четвероногих животных и друг на друга. Поэтому превращение этого умения в отдельный раздел криминалистики стало вполне естественным. В 1862 г. полиция Глазго решительно, хотя и несколько примитивно, применяла науку о чтении следов при расследовании странного убийства Джесси Макферсон.

В понедельник 7 июля 1862 г. Джон Флеминг, респектабельный бухгалтерсреднего возраста, вместе со своим сыном возвращался к себе домой в Глазго из деревни, где он провел выходные. Дома он обнаружил своего отца Джеймса Флеминга, пребывавшего в полном одиночестве. Он не мог пояснить причины отсутствия Джесси Макферсон, девушки-служанки, обязанной ухаживать за ним. Старый Флеминг утверждал, что не видел ее все выходные.

Начав тревожиться, молодой Флеминг обыскал дом. Одна из дверей в подвальную спальню горничной была заперта изнутри, но ему удалось попасть туда через вторую дверь, соединявшую спальню с кладовой.

Джесси лежала ничком на полу рядом со своей кроватью. Она была почти обнаженной, и только ковер накрывал верхнюю часть ее тела. Девушку явно избивали, потому что тело было покрыто многочисленными следами от ударов. Один из них был настолько силен, что размозжил Джесси череп. В комнате все было залито кровью, а на полу отпечатались три кровавых следа босой человеческой ступни.

Старый Флеминг в ужасе воздел руки к небу и воскликнул: «Она лежала здесь все это время, а я был в доме!»

Послали за доктором, и, поскольку в старые добрые времена врачи всегда были готовы к вызову на дом, тот не замедлил появиться. Врача звали Ватсон. Он зафиксировал факт смерти, и затем, осмотрев обширные кровавые следы зверского убийства, проницательно заметил: «Очевидно, что это не самоубийство — вам лучше позвонить в полицию».

Полицейский хирург доктор Джозеф Флеминг (не имевший никакого отношения к обитателям злосчастного дома) вместе с доктором Ватсоном обнаружил пятна крови на кухне и в коридоре подвала, причем кровавый след вел в спальню, указывая на то, что тело тащили. На стене были окровавленные следы пальцев, но поскольку шотландская полиция в 1862 г. не применяла в своей работе дактилоскопию, их проигнорировали. Пораженные врачи с удивлением обнаружили, что этажи, на которых были расположены кухня и спальня, а также шея, грудь и лицо мертвой женщины были недавно вымыты. Полы были все еще влажными.

Кровавые отпечатки ступней находились как раз у края вымытой области. В кухонном комоде нашелся нож мясника со следами крови на лезвии.

У полиции сразу же возникли серьезные подозрения в отношении старшего мистера Флеминга. Медицинское заключение свидетельствовало, что такие удары мог нанести и довольно слабый человек, а поведение мистера Флеминга было более чем странным. Он утверждал, что слышал «вопли» из комнаты горничной в ночь пятницы, но не предпринял ничего, чтобы узнать их причину. Несмотря на заявление о том, что он не знал, где была Джесси в течение нескольких дней, Флеминг не упомянул об этом интересном факте никому из многих людей, с которыми ему пришлось общаться на выходных, включая «кавалера» Джесси, приходившего в дом в это время.

В субботу в дом позвали мальчика-молочника, и дверь открывал старик, хотя это всегда входило в обязанности Джесси. Когда его спросили, почему он так поступил, старый Флеминг ответил: «Вы же знаете, что субботним утром Джесси была мертва. Как же она могла открыть дверь, если она умерла?» Естественно, эти слова не соответствовали утверждению Флеминга о том, что он не догадывался о ее судьбе до полудня понедельника. Старика арестовали и заключили в тюрьму. Но пожилой джентльмен ссылался на слабую память как причину расхождений в своих показаниях, а когда следствие обнаружило пропажу серебра и нескольких платьев Джесси, одним из мотивов убийства стало ограбление.

Полиция предположила, что три отпечатка ступни, оставленные в крови, были главной уликой. Если бы удалось определить, кто оставил эти следы, дело было бы раскрыто. В отличие от Великого Детектива, который в рассказе «Тайна Боскомской долины» сумел определить отпечатки только по их виду и объявил Ватсону: «Вы выворачиваете левую ногу, и следы этой вашей левой ноги видны повсюду. Вас мог бы выследить даже крот», детективам из Глазго пришлось действовать осторожно.

Для них проблема состояла в том, что не существовало стандартного протокола исследования и сравнения отпечатков ног в криминальных расследованиях. Тем не менее, несмотря на отсутствие надлежащего оборудования, детективы обладали гибким умом и изобретательностью.

Александр Мак-Колл, помощник суперинтенданта полиции Глазго, сравнил размер кровавых следов с размерами ступней убитой и старого Флеминга. Не имея линейки, он использовал палочку. После осмотра Мак-Колл сделал вывод, что отпечатки принадлежат кому-то не из дома Флемингов. Но кто этот «некто» и где он находится?

На объявления о пропавших вещах откликнулся ростовщик, описавший молодую женщину, которая принесла ему серебро. Чиновник, работающий на железной дороге, обнаружил пропавшие платья в чемодане, отправленном по несуществующему адресу похожей женщиной. Старый мистер Флеминг заботливо сообщил полиции, что под это описание подходит Джесси Маклахан, работавшая служанкой у Флемингов до своей свадьбы и бывшая близкой подругой убитой. Миссис Маклахан отрицала свое присутствие в доме Флемингов на выходных, когда произошло убийство, и заявила, что пропавшие вещи ей передал старый Флеминг вместе с чаевыми и указаниями, что с вещами нужно сделать.

Посчитав объяснение маловероятным и желая получить более твердые доказательства для обвинения, детективы попросили полицейских медиков тщательно исследовать ступню новой подозреваемой и сравнить ее с кровавыми следами. Доктор Джордж Хасбенд Берд Маклеод, профессор хирургии университета Глазго, до этого посоветовавший полицейским вырезать и сохранить в качестве улики доски со следами ступней, теперь взялся за их идентификацию. В статье, появившейся в «Медицинском журнале Глазго» в 1864 г., он подробно объясняет, как он это сделал:

Когда миссис Маклахан взяли под стражу, было принято решение, что тщательное сравнение ее ступни с отпечатками должен провести профессионал… Я… провел несколько опытов с собственной ступней, чтобы проверить способность нескольких веществ оставлять следы на дереве, которые можно будет сравнить с рассматриваемыми… Ничто не подходило, за исключением крови, и поэтому, взяв пузырек с воловьей кровью, я вылил небольшую часть его содержимого на провощенную ткань, чтобы получить тонкий слой крови, а потом попросил заключенную поставить ногу сначала на ткань, а потом на деревянную доску. Обвиняемая повторила это несколько раз без всяких возражений… Первые отпечатки не подходили, поскольку… дерево по какой-то причине оказалось промасленным; но когда я максимально точно воссоздал условия, в которых был оставлен исходный след, то есть расположил ткань с кровью в одной части комнаты, старую сухую деревянную доску, на которую надо было наступать, в другой части, между ними положил ковер (как на месте преступления на площади Сэндифорда, 17), полученные отпечатки оказались удивительно похожими на обнаруженные на месте преступления. Вплоть до мельчайших деталей измерений и внешнего вида они были идентичны оригиналу, и фактически каждый из следов, если такое возможно, был больше похож на «сэндифордский» отпечаток, чем друг на друга.

Более того, несколько свидетелей утверждали, что Джесси Маклахан говорила им, что собирается навестить покойную в ту самую пятницу, и что ее не было дома всю эту ночь, а потом ее видели возвращающейся домой в девять часов субботним утром. Джесси Маклахан была обвинена в убийстве, а старого Флеминга освободили, чтобы он мог дать показания против нее. (Согласно шотландскому законодательству того времени это давало ему иммунитет от будущих обвинений.)

Подсудимая не признавала свою вину, а обвинение строило свои доводы, опираясь на улику с отпечатком ступни. «Мы не можем забыть об этих следах, к лучшему это будет или к худшему, приведет ли к благословению или проклятию, — выступал прокурор Адам Гиффорд. — Наши следы остаются, — громогласно заявлял он, — во всем, что мы делаем… Следы наших поступков, хороших или плохих, живут своей жизнью, и они говорят в нашу пользу или против нас. И преступления всегда оставляют следы в память о себе. В спальне Макферсон, джентльмены, остались кровавые отпечатки. Чьи они были?»