Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен! - Ксения Зацепина

– Я думаю, вы что-то путаете, Альбина Григорьевна, – глухим голосом произнес Рафа.

– А я думаю, что иногда люди не такие, какими мы их видим, – парировала дама и налила себе «Эвиана».

Сказанная фраза, пару часов назад вылетевшая из уст Рафы, подействовала на него как убойный транквилизатор, и парень, разжав кулаки, в немом удивлении воззрился на супругу бельгийского бизнесмена.

Альбина затушила сигарету в пепельнице из черного мрамора, стоявшей посередине белоснежного столика, и расплылась в довольной улыбке.

Воскресенье 24 апреля по многим причинам должно было стать великолепным днем: во-первых, именно тогда в дом семьи Бернар обязаны были доставить средиземноморские лилии, развести которые у себя в саду Альбина мечтала уже полгода. Во-вторых, в этот день женщина планировала надеть новые босоножки от «Джимми Чу», лично ею приобретенные в Нью-Йорке месяц назад и терпеливо ждавшие своего звездного часа. И в-третьих и самых главных, 24 апреля восемь лет назад Альбина Григорьевна Пушная официально стала зваться Альбиной Григорьевной Бернар.

Годовщина обещала быть веселой и незабываемой, пока рано утром в особняке не раздался звонок из-за границы.

– Милая, пойми, пожалуйста, – терпеливо разъяснял Януш расстроенной супруге, – это бизнес. Я обязан быть на этой встрече, от нее зависит наше… заметь, наше! – семейное благосостояние.

Альбина положила трубку и тут же набрала номер Жанны, лучшей подруги и ближайшей соседки по совместительству.

– Вот козел, – честно прокомментировала она, – мой тоже смотался в Гонгконг, когда у нас была годовщина 10 лет. Че он там забыл? Все они уроды…

– Ага, – пробубнила Альбина и утерла слезинку.

– Не реви, – строго наказала подруга, – отметим мы твою годовщину, не боись.

– Без Януша?!

– Родная, я щас тебе такого мальчика привезу, твой Януш отдыхает! – заверила Жанна и поехала за «мальчиком» в то заведение, где под Новый год уже имела счастье заказывать праздничное представление.

«Мальчик» появился в особняке, когда уже стемнело, с Жанной под ручку.

В итоге соседка оказалась права.

Отец Луи (оказывается, священники очень даже ничего танцуют стриптиз) выступал перед двумя женщинами. Скинул рясу и еще полчаса тряс всеми выпирающими частями тела, да так эффективно, что дама на самом деле забыла про своего любимого мужа, который обязан работать даже в семейный праздник.

Когда музыка на диске подошла к концу, Жанна засобиралась домой.

– Подожди, – неуверенно зашептала Альбина, – а как же он?

– Он тебе еще станцует, а потом вызовет такси и уедет. Не волнуйся, он из «Наимы». Помнишь, у нас на Новый год был Меджай? Отец Луи из того же клуба.

– Мне ему заплатить?

– Вообще-то я уже оплатила все выступление, но можешь презентовать ему сколько-нибудь в виде чаевых, – Жанна загадочно подмигнула подруге, – это не запрещается. Пока.

Соседка вежливо удалилась, а Отец Луи остался. Альбина как хорошая хозяйка проводила гостью и подлила парню и себе еще вина.

Что было дальше, женщина помнила смутно. Вроде он поставил новый диск и стал танцевать около дамы, придвигаясь к ней все ближе и ближе. Затем встал на колени около кресла, где она сидела, наблюдая за его красивым и эротичным танцем, и стал нежно поглаживать открытые плечи Альбины.

Проснулась супруга Януша в три дня, вся измотанная, с гудящей головой и, прямо скажем, не самым лучшим отражением в зеркале.

«Черт бы побрал этих священников», – проклинала дама все на свете, пока стояла под горячими струями в душе. Через пару часов Альбине немного полегчало, и она стала вспоминать, каково это – быть здоровым человеком.

Неожиданно в дверь позвонили, и женщина устало прикрыла глаза.

Ну кто там приперся в такой неподходящий час? Сейчас придется разыгрывать из себя радушную хозяйку и наводить марафет.

– Альбина Григорьевна, – в комнате появилась экономка, – это курьер. Принес вам какой-то конверт.

– Ну так где он?

– Вы сами должны за него расписаться. Лично в руки.

Дама недовольно закатила глаза и нехотя спустилась вниз.

– Спасибо, – вяло крикнула она в спину удаляющемуся парню в форме и стала рассматривать конверт. Большой, формата А4, толстая коричневая бумага. Адреса отправителя нет.

Может, рассылка или реклама, предположила Альбина и вытащила содержимое конверта.

В ее руках оказались 22 снимка – добротно отпечатанных, с хорошим разрешением, и лупа была явно не нужна. Лица на фото были очень узнаваемы.

То, что сначала выглядело как легкая эротика, к концу пачки превратилось в жесткую порнографию. Госпожу Бернар бросило в холод, а на лбу выступила испарина. От приступа паники и ярости ее руки затряслись, и фотографии упали на пол, разлетевшись по всему залу, как осенние листья в парке. Альбина судорожно стала собирать снимки, переворачивая их рубашкой вверх, чтобы никто из прислуги не смог увидеть компромат на хозяйку.

Не может быть, уверяла себя женщина, это фотомонтаж! Настоящий фотомонтаж! Этого ведь не происходило на самом деле!

В этот момент вихрь воспоминаний пронесся в уже мало что соображающей голове Альбины.

«Не выключай свет, – томно шептал Отец Луи, – я хочу, чтобы ты видела меня, а я – тебя».

И она не стала выключать свет. Она вообще не сопротивлялась тому, что проделывал с ней прошлой ночью этот священник из ада.

Тщетно пытаясь унять дрожь во всем теле, Альбина снова стала перебирать фото.

Двадцать третьим, после всех откровенных снимков, лежал белый лист, на котором жирным шрифтом была напечатана сумма, адрес банка, номер ячейки и пароль к ней.

Ничего непонятного в сообщении не было. Если супруга бельгийского бизнесмена не положит указанную на листе сумму в эту самую ячейку, то она перестанет быть его супругой. Натянув первое, что попалось на глаза, Альбина в состоянии стресса выехала из дома на своем «Вольво».

В принципе сумма не была огромной. Женщина могла придумать кучу объяснений снятия такого количества денег: еще одна шубка, небольшой тур по городам Восточной Европы или ювелирный подарок на день рождения одной из подруг.

В тот же день Альбина положила указанную сумму в ячейку под номером 996, а вернувшись домой, тут же рванула к Жанне.

– Кого ты мне вчера привела? – прямо с порога набросилась на соседку госпожа Бернар.

– А что случилось? – изумилась подруга. – Приватное выступление не было успешным?

Альбина уже открыла рот, чтобы рассказать об отвратительном шантаже, но тут в ней заговорил трезвый смысл.

– Не было, – подтвердила она, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, – просто мрак.

Если она так яро пыталась откупиться от этого гада, то зачем тогда разбалтывать обо всем подруге? К тому же дружба дружбой, а насчет того, что Жанка даже по пьяни будет молчать как рыба, на сто процентов уверенной быть нельзя.

Пару дней Альбина жила словно в аду. Прислушивалась к каждому звуку, воображая, что это снова курьер с очередным коричневым конвертом. Когда через неделю никто не объявился, даме полегчало. А через две она и вовсе решила забыть об этом неприятном инциденте.

– К сожалению, я злопамятная, – призналась Альбина и вытащила пятую по счету сигарету.

Жадно вслушиваясь в каждое слово хозяйки, я успела выпить мою пол-литровую бутылку «Эвиана» и уже приняться за ту, что предназначалась Рафе.

– И забыть такое смогу вряд ли, – закончила свою мысль дама.

Рафа невозмутимо смотрел прямо перед собой – сквозь госпожу Бернар, словно пытался упорядочить в голове полученную информацию.

– Какую сумму вы заплатили? – Рафа с шумным вздохом потер виски.

– Одиннадцать тысяч долларов.

На какое-то время я снова обалдела.

Одиннадцать тысяч. Долларов. Это две нормальные машины. Круиз по Средиземному морю. Самый наикрутейший лэптоп и сканер с принтером вместе с ним. В конце концов, минимум год безделья и валяний на диване без этой дурацкой секретарской работы.

Отлично понимая, какую глупость сейчас скажу, я все же задала свой вопрос:

– У вас сохранились фотографии?

Рафа вынырнул из своих мыслей и искоса взглянул на меня как на полную дуру. «Ну, стоило спросить», – пожала я плечами.

– Да, – язвительно улыбнулась дама, – превратила их в обои и обклеила ими весь дом!

Решив, что этот выпад был мною заслужен на все сто, я никак на него не отреагировала.

– Я самолично сожгла каждую из них той же ночью у себя в ванной, – сквозь зубы процедила хозяйка, мстительно блеснув глазами. – А ты правда не знал?

Рафа еле заметно помотал головой, все еще плавая где-то в космических далях.

– Зачем вы нам это рассказали, раз хотели хранить тайну? – раздался тихий, но уверенный голос парня.

Альбина помолчала какое-то время, потом залпом выпила полстакана воды.

– Все, что есть у покойника, – это добрая память о нем. Я не могла отомстить ему, когда он был жив. Зато сделала это, когда он уже мертв. Я же говорила, что злопамятная. – На секунду на ее лице появилось какое-то садистско-удовлетворенное выражение.