Проблема полковника Багирова - Кристина Майер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хочу тебя поцеловать… — сорвалось с его губ, хриплый голос заставил кровь бежать быстрее по венам. Мы сидели очень близко друг к другу, стоило чуть податься вперед — и наши губы сольются в горячем поцелуе. Я обожала его поцелуи, его умелые мягкие губы могут дарить неземное наслаждение. Они обжигают и залечивают душу. Мы застыли на краю, не позволяя себе сделать последний рывок, прекрасно понимая, что это неосмотрительно и рискованно. — Никогда не думал, что мне придется оглядываться на соперника, чтобы поцеловать женщину, — тихо сквозь зубы процедил Север, теряя свою привычную холодность.
Тарик не был ему соперником. У Севера вообще не было соперников, но мои мысли остались при мне. Не из-за того, что он зазнается, Мирон и без моих уверений прекрасно знал, что является лакомой добычей для большинства женщин. Север не из тех, кто ничего не может добиться в жизни, если уйдет со службы. Он не сопьется и не пропадет на гражданке. Красивый, здоровый мужик, да еще и при деньгах — с ним любая женщина будет как за каменной стеной. При желании он давно мог уволиться из армии, полностью посвятить себя бизнесу, которым владел. Насколько мне известно, его дела идут хорошо. Откуда я это знаю? Папа как-то за ужином предлагал Юрке открыть профессиональные автомастерские с магазинами автозапчастей, а брат раздраженно ответил: «Перестань подгонять меня под Багировых, я не стану ни Ярославом, ни Мироном».
Я хочу стать той женщиной, которая будет делить с ним не только постель, но и жизнь…
Жаль, что это невозможно: все рассыплется, когда Север узнает, что я Каручаева. Я не хочу признаваться. Пусть временно, но мы вместе. Для него мое молчание будет подтверждением, что вся наша семья не отличается порядочностью.
— Мне нужно уйти, — взял в руки мои пальцы и несильно сжал. Я не нарушала повисшую паузу. Мирон словно боролся с собой, прежде чем продолжить: — Но я не хочу оставлять тебя с ним наедине, — тряхнул головой.
Мне хотелось знать, куда собрался Север, что он планирует предпринять, ведь несложно понять: он не успокоится, пока не отыщет пути отхода. Его задача — вывести нас всех отсюда живыми.
— Иди, если надо, со мной все будет хорошо. Мы с Тариком много времени провели наедине, он ни разу меня не обидел, — о том, что мы с ним только что поссорились, не стала вспоминать. Тарик действительно раньше меня не обижал, сейчас я его просто не узнаю, передо мной словно совсем другой Тарик.
Рукой зарывшись в мои волосы, потянул к себе и коснулся губ. Если он хотел попрощаться легким поцелуем — не вышло, уже в следующий миг его губы властно захватили мой рот. Раздвинув языком губы, требовательно заставил пустить его на знакомую территорию. Подавшись вперед, прижал к себе так плотно, что чувственные вершинки груди терлись через тонкую ткань в надежде получить больше ласки.
— Мирон… — какой- то шум на улице отрезвил замутненное сознание. — Остановись… Он может выйти в любой момент… увидит нас… — пытаясь прервать поцелуй, шептала ему прямо в губы.
Сжав руки в кулаки, он буркнул под нос пару крепких словечек, разрывая наши объятия.
— Я постараюсь не задерживаться, — я видела, что ему сложно далось решение, он разрывался между желанием остаться здесь и уйти.
— Иди, я обещаю, все будет хорошо.
— У меня даже телефона нет, чтобы тебе звонить.
Север ушел, я почти до поздних сумерек сидела на улице. Я слышала, как Тарик вышел во двор. Он в два раза меньше Севера, а топает, как слон. Тарик не звал меня и не искал, он сразу направился ко мне. Значит, видел, что я здесь сижу.
— Куда он ушел? — спросил он.
— Мирон передо мной не отчитывается. С чего ты взял, что я могу это знать? — тон мой был раздраженным, это задело Тарика. Нахмурившись, он заговорил:
— Извини меня. Я… просто этот русский ужасно меня злит… — он пытался объясниться, его сухие извинения, как и жалкие попытки сгладить неприятный осадок в душе, я не воспринимала всерьез. Не видя искреннего раскаяния, я даже слушать не хотела друга. — Сейчас позвоню, узнаю, как там твой брат, — когда понял, что я не собираюсь с ним объясняться, сменил тактику.
Тарик выполнял взятые на него обязательства — звонил каждые несколько часов и узнавал для меня, как обстоят дела у брата.
— Пока никаких изменений, — в очередной раз произнес он после короткого разговора на арабском. Я не теряла надежду, но так хотелось услышать хоть что-то обнадеживающее. Почему все так сложно?..
Юрка бы сейчас сказал: «Это война, детка, на войне легко не бывает». Он любит всякие пафосные высказывания. Да, это война, но ведь и на войне есть место чуду, добру, любви, дружбе…
— Хочешь, я сейчас отвезу тебя к брату? Поговорю с врачом, чтобы пустил тебя на несколько минут. Сама его увидишь, — Тарик уговаривал, а я ничего не могла ответить. С одной стороны, мне не хотелось уезжать без Мирона, с другой — я безумно хотела увидеть Юрку. Пока я раздумывала, Тарик позвонил куда-то, отошел в сторону, поговорил, а потом перевел мне:
— Сейчас за нами приедет машина…
Глава 40
Аврора
«Сейчас за нами приедет машина…» — билось в голове. Тревожное предчувствие дрожью прошлось по телу.
Всматриваясь в лицо Тарика, я не наблюдала ничего, что могло бы меня напугать. Он был абсолютно расслаблен, спокойно выдержал мой взгляд в тот момент, когда я пыталась понять, способен он на подлость или нет.
— Аврора, — выговаривая мое имя с акцентом, он недоуменно свел вместе брови, — ты не хочешь ехать? Я могу все отменить, — потрясая передо мной трубкой мобильного телефона. — Иссам уехал сегодня, его не будет несколько дней, ты сможешь провести это время с братом. Я только поэтому предложил, когда дядя вернется, такой возможности может не быть, он не очень любит гостей, с которыми недостаточно хорошо знаком. Вы русские, Аврора, вам он не доверяет.
«Несколько дней?! — об этом разговора не было, слова резанули слух и закрутили очередной виток тревоги. — Провести с братом…» — неделю назад я согласилась бы, не задумываясь, сейчас меня что-то останавливало, хотя я безумно хотела быть рядом с Юрой.
— Давай подождем,
