Американец. Инструкция по применению - Надя Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я отвечала спокойно, четко, стараясь не выдать своего волнения. В голове проносились тысячи мыслей: "Вдруг я не получу визу?", "Что я буду делать?".
Потом она замолчала, напряжённо всматриваясь в экран компьютера. Мне казалось, что целая вечность пронеслась в этой напряженной тишине. И вот, наконец, её рот вновь растянулся в дружелюбной улыбке, и она произнесла: "Ваша виза одобрена".
Я настолько не верила в успех всей затеи, что ещё долго не могла поверить в то, что услышала, поэтому вновь и вновь вчитывалась в бумажку-инструкцию о получении паспорта с проставленной визой, пока шла на выход.
Виза сроком на 3 года – билет в мою мечту. О боже мой, скоро я полечу в Америку!
Выйдя из консульства, я вдохнула полной грудью. Мир вокруг заиграл новыми красками, а будущее стало светлым и многообещающим.
Отзвонившись Джастину, я решила подождать его на лавочке в парке недалеко от консульства. Сделав лицо максимально серьёзным и грустным, я попросила Кирилла ничего ему не говорить.
Казалось, что его запыхавшееся дыхание я услышала ещё на подходе к парку. Раскрасневшееся лицо, глаза полные надежды… Как же я хотела броситься к нему, обнять его крепко-крепко и застыть на мгновение в долгом страстном поцелуе. Радость переполняла меня и мне хотелось ею делиться! Ведь он тоже все эти два часа, что я была на интервью сидел в нервном напряжении.
«Милый мой, я получила визу! Мы летим с тобой в Америку, летим к тебе домой!"
Но вместо этого я продолжала делать вид, что расстроена. Мое лицо было печально-каменным, а голос тихим и дрожащим: "Хани, мне отказали. Визу не дали."
Слишком сладкой была возможность пошутить над ним. Каюсь, не смогла устоять.
Короткая пауза. Вздох разочарования.
Он прижал меня к себе, гладя по волосам и стараясь успокоить: "Не переживай, милая. Мы попробуем еще раз. В другой стране. Я рядом, и мы обязательно справимся."
Я еле сдерживала смех. Он так трогательно заботился обо мне, совсем не подозревая, что я разыгрываю его. Смех хлынул из меня неудержимым потоком, слезы брызнули из глаз. Я больше не могла сдерживаться.
"Хани, – протянула я, – я же шучу! Мне дали визу! На три года! Я еду в Америку!"
Он ошеломленно посмотрел на меня, не веря своим ушам. А потом его лицо расплылось в широкой счастливой улыбке.
– Я так испугался! Думал, нам придётся снова разлучиться!
Чтобы окончательно его успокоить я протянула ему тот самый листочек-инструкцию, где на английском языке сообщалось, где и как получить наши с Кириллом паспорта.
Прим. автора: хани – это форма обращения к партнёру, популярная в США.
Самолёт в Америку
Шум мотора стих. Мы с Джастином сдали, арендованную ещё во Франции, машину в пункт проката и отправились на главный вокзал Варшавы. Впереди нас ждала сказочная Прага.
Путь из Польши в Чехию на поезде занимал около девяти часов. К сожалению, рассказать про красивые пейзажи, ухоженные деревушки и старинные замки я не могу, близилась ночь и за окном поезда было по-зимнему темно.
Холодным ранним утром мы прибыли в Прагу – столицу трдельников, готических шпилей и многовековых мостов. Вокзальная площадь вовсю бурлила жизнью: случайные прохожие стояли в очередях за кофе и ароматной выпечкой, дворники лениво подметали брусчатку, а туристы с чемоданами в руках неуклюжим шагом спешили к стоящим такси.
Прага с головой окунула нас в праздничную атмосферу: здания вовсю сияли рождественскими гирляндами, из кафешек доносился пьянящий запах имбирных пряников, а на улицах сновали толпы туристов со стаканами глинтвейна в руках. Мы, как и положено всем новоприбывшим, часами бродили по узким улочкам, ненадолго замирая около готических костелов, старинных ратуш и величественных соборов. С каждым шагом всё сильнее влюбляясь в город.
На Староместской площади, где время застыло словно сотни лет назад, высилась знаменитая Пражская ратуша. Каждый час фигурки на её циферблате приходили в движение, разыгрывая миниатюрное представление, от которого не могли отвести глаз ни мы, ни окружающие нас другие туристы.
В один из вечеров Джастин решил познакомить меня и Кирилла с блюдами мексиканской кухни, к которой он, как истинный уроженец штата Нью-Мексико, неравнодушно дышит. Пар, исходивший от сковородки со скворчащим фахитос, бил прямо в нос, а я, распробовав гуакамоле, с открытым ртом и начос в руках, слушала рассказы Джастина про такую далёкую мне Америку.
Декабрь уже стучался в двери, и в Штатах, со слов моего американца, вовсю царила рождественская лихорадка: в магазинах звучали праздничные песни, на прилавках красовались рождественские угощения, а дома увешаны килограммами мигающих гирлянд.
Не передать словами, насколько сильно мне хотелось прогуляться по американским нейгборхудам, среди таких хорошо знакомых по голливудским фильмам домов. А от желания как можно скорее увидеть рождественскую ёлку в Рокфеллер-центре и пройтись по заснеженным улочкам Нью-Йорка – я ёрзала на стуле так, как будто сидела не на мягкой сидушке, а на раскалённой сковородке с тем самым, скворчащим на меня, фахитос.
С того радостного утра в Париже, когда мы с Джастином, не стесняясь прохожих, застыли в долгом поцелуе, прошло уже две недели. И повседневная жизнь в очередной раз с грохотом напомнила о себе. Повседневную жизнь не волновало, что я на седьмом небе от счастья и, что Кирилл, как и я, всем сердцем привязался к Джастину.
Нужно было вновь расставаться и возвращаться домой.
Ведь дома меня ждали дела, арендованный кабинет косметолога, требующий оплаты, клиентки со своими запросами и проблемами, и… мой любимый старенький пёс и самая ласковая кошка на свете.
Радовало лишь одно: теперь в наших с Кириллом паспортах наконец-то появилась американская виза, а значит совсем скоро мы с Джастином вновь увидимся и на этот раз уже надолго. Возможно, на всю жизнь.
Под гнётом забот время действительно пролетело быстро. Не успела я заметить, как две недели, данные мне на сборы, подошли к концу. День вылета стремительно приближался. Звучит глупо, но до того момента, я ни разу не осознавала на какой же кардинальный шаг я всё-таки решилась.
Ещё пару дней и от моей прежней жизни ничего не останется: я больше не буду гулять по улицам, где прошло моё детство и юность, я больше не буду жить в доме, где выросла, не буду спать на купленном мной диване и…непонятно сколько лет не увижу своих пушистых найдёнышей.
Прощание с ними стало той самой ложкой дёгтя в бочке с мёдом.
Как бы я ни старалась объяснить им, как же сильно я их люблю и,
