Тайная история Владимира Набокова - Андреа Питцер

Место действия – дешевый берлинский пансион для русских беженцев. Главный герой – бывший белогвардеец Ганин, получивший ранение в Крыму и эмигрировавший в Германию, – собирается уехать во Францию. Его соседи по пыльному пансиону госпожи Дорн тоже какие-то пыльные, печальные. Среди них умирающий поэт, который из последних сил рвется в Париж, молодая женщина, зарабатывающая машинописью, и пара по-дамски смешливых балетных танцовщиков.

Ганин узнает, что его первая любовь Маша, давно потерянная в дыму революции и войны, – жена еще одного его соседа, Алферова. Она несколько лет не могла выехать из России, но теперь наконец должна присоединиться к мужу. Ганина захлестывают воспоминания о тех временах, когда они с Машенькой встречались в беседке фамильного имения, в оконницах которой ярко горели разноцветные стекла. Он заново переживает боль расставания в конце лета и воссоединение в Петербурге, где, к досаде молодых людей, им никак не удается уединиться.

Накануне приезда Машеньки Ганин подпаивает Алферова и, когда тот засыпает, оставляет его с заведенным на неверный час будильником. Ганин покидает пансион навсегда, планируя встретить Машу вместо мужа и увезти с собой.

Но перед самой встречей с Машенькой он сбегает, осознав, что любовь и память, живущие в его сердце, заменяют собой и превосходят несовершенную реальность. Концовка подразумевает, что Машенька, прошедшая через мытарства и ужасы на родине, останется стоять на платформе в одиночестве: никто ее не встретит. Дорожа памятью о детской любви, рассказчик приходит к выводу, что ему от нее нужно только то, чем он уже обладает. При этом сам Ганин, как видно, не считает себя чем-то обязанным Машеньке. Она для него больше не существует. Ее место в прошлом, которое хранит неприкосновенным ее волшебный образ.

Как и у Ганина, главными вехами на пути Набокова станут разлуки. Оставив Россию в руках большевиков, а мать – в Праге, он через творчество приходит к осознанию, что между воспоминаниями и реальностью лежит зияющая пропасть. Читателей Набоков по-прежнему соблазняет нежностью и ностальгией, характерными для его ранней поэзии, но сам уже начинает сопротивляться искушению впасть в сентиментальность. В «Машеньке» он оглядывается на восток – вернется ли когда-нибудь то, что было утрачено. Развязка романа дает понять, что это возможно только в искусстве и в памяти, а в реальной жизни – никогда.

Набоков характеризовал своего героя как «не очень симпатичного господина», но радовался, что сумел контрабандой протащить на страницы романа пять Люсиных любовных писем (в этом он признался в переписке с матерью). Перетасовав Люсины слова с собственным вымыслом, Набоков навеки обессмертил то короткое время, когда они были вместе.

Во втором романе Набокова «Король, дама, валет» мы встречаем куда менее симпатичную группу персонажей. Неотесанный, зацикленный на себе провинциал Франц приезжает к дяде в Берлин, где заводит интрижку с его женой; парочка даже планирует убить дядюшку. Нежности тут значительно меньше, чем в «Машеньке», а Германия показана с неприязнью (которая со временем будет проявляться все более отчетливо).

Дядя, мечтатель-неудачник, снабжает деньгами умельца, который мастерит движущиеся манекены, все больше и больше похожие на людей. Так и сам Набоков постепенно совершенствуется в искусстве очаровывать читателя искусственно созданными, но все более правдоподобными существами, даже если те порочны и бессердечны.

Однако в жизни писатель оставался человеком отзывчивым и даже рыцарственным. В 1927 году покончила с собой жена одного румынского скрипача, не в силах терпеть издевательства мужа. По немецким законам скрипача оправдали, но его жестокое обращение с женщиной стало достоянием общественности. Узнав об этой истории, Набоков с другом разыскали ресторан, где играл музыкант, и бросили жребий, кому ударить первым. Короткую соломинку вытянул Владимир, и началось! Когда в драку ввязался уже весь оркестр, приехала полиция, и Владимира вместе с другом и скрипачом ненадолго забрали в участок. Набоков охотно придумывал негодяев, но при встрече с реальными мерзавцами в нем просыпалось унаследованное от отца чувство справедливости.

Тоска по России не оставляла Владимира. «Университетская поэма», написанная в перерыве между двумя первыми романами, – это долгая исповедь русского изгнанника, поступившего в английский университет, скорбный перечень потерь и расставаний: весна, непохожая на русскую весну; запах черемухи, пробуждающий боль воспоминаний; девушка, мечтающая о замужестве, но уверенная, что каждый год ее будут бросать уезжающие студенты; русский рассказчик, тщетно убеждающий себя, что однажды возвратится на родину.

Вообще говоря, формально возвращение для Набокова стало возможным. Советская власть регулярно делала попытки завлечь интеллигенцию обратно в Россию, беззастенчиво играя на ностальгии и напирая на тот факт, что скорого крушения большевистской диктатуры, на которое столь многие уповали, так и не произошло. Некоторые видные эмигранты поспешили откликнуться на зов. «Довольно даровитый» (по словам Набокова) поэт Борис Пастернак, романист Алексей Толстой (дальний родственник Льва Толстого) и Андрей Белый (чей роман «Петербург» Набоков считал одной из лучших книг XX века) вернулись на родину – или по крайней мере перебрались поближе к ее призраку. Максим Горький, который в 20-е годы жил в Европе, триумфально возвратился домой в 1928 году, поспев ко всенародному празднованию своего шестидесятилетия. В 1933-м он переехал в Союз навсегда.

Однако Набоков мечтал об утраченной России – возвращение в СССР его не прельщало. В его творчестве, и без того мрачном, звучат все более тоскливые ноты. Двадцать девятый год застал его за работой над романом, протагонист которого душевно болен. Русский гроссмейстер впадает в глубочайшую депрессию, и собственная жизнь представляется ему шахматной партией, которую он никак не может окончить. Прототипом главного героя стал друг Набокова, гроссмейстер Курт фон Барделебен: подобно Лужину, он бросил, не доиграв, шахматный матч и впоследствии тоже выбросился из окна ванной.

Отец Лужина – писатель, автор книг для юношества. На их страницах то и дело появляется белокурый мальчик-вундеркинд – то скрипач, то живописец. Чувствуя незаурядность сына, отец гадает, кем тот станет. Политические бури России коснулись молодого Лужина (как и Набокова) только вскользь. Самая большая беда героя – это манипулирующий им циничный импресарио. И все же в сентиментальную сказку жизни, придуманную для Лужина отцом, вторгаются воспоминания о голоде, аресте и изгнании.