Наша вина - Мерседес Рон

– Мне тоже хотелось бы это знать, – ответил я, сидя перед торговым центром и ожидая, когда она выйдет. Стив бы уже приехал, чтобы забрать нас, даже при том, что движение было сумасшедшим… Нельзя было остановиться даже во втором ряду.

Как только я вытащил мобильный телефон, чтобы позвонить Ноа, то увидел, как она появилась, нагруженная сумками, с джемпером, обвязанным вокруг талии, а под ним была простая майка, доходившая ей до пупка.

Мэд выбежала ей навстречу, а я поправил солнцезащитные очки и пялился на нее, как идиот.

– Мне нравится твой костюм, Мэд! – сказала она, улыбаясь и обнажая красивые белые зубы. Я так давно не видел эту улыбку, что почувствовал укол в груди.

– Там был и твоего размера. Мы сможем найти такой и для тебя, если захочешь, – ответила моя младшая сестра, что вызвало смех у Ноа.

Ноа в костюме черепашки-ниндзя… вот чего мне не хватало! Мне в голову приходили другие костюмы на Ноа, отчего пришлось снова надеть очки, чтобы скрыть свои похотливые мысли.

– Привет, – поздоровался я, когда мы, наконец, встретились.

– Привет, – довольно сухо ответил она.

Я нахмурился.

– Позволь помочь тебе, – предложил я, забирая сумки из ее рук. Она сначала сопротивлялась, но в итоге отдала пакет. Она перевела взгляд с меня на сестренку.

– Как давно вы здесь?

– Пару часов, – ответил я, доставая телефон и проверяя сообщения. Стив ждал нас на углу, его машина была не очень правильно припаркована. – Пойдем.

Пять минут спустя мы оставили это безумие позади.

Мы заскочили поесть в ресторан, вдали от торговых районов. Взяли рибай с картошкой, а Мэдди все время без умолку болтала. У меня вдруг возникла острая потребность побыть наедине с Ноа. На этот раз она почти не говорила со мной, и, хотя отношения между нами были напряженными, на самом деле более чем напряженными, она верила, что наше перемирие сработает.

Выйдя из ресторана, я заметил, что в здании напротив есть детская площадка, одна из тех, что с цветными шариками, батутами, горками и множеством детей, бегающих без остановки.

– Мэд, хочешь пойти туда? – спросил я, указывая на то, что представляет собой рай для любого ребенка в возрасте до десяти лет.

Моя сестра подпрыгнула от радости, а Ноа сердито посмотрела на меня. Она оказалась слишком проницательной. Я заплатил за то, чтобы за маленьким монстром часок присмотрели, и предложил Ноа пройтись.

– Ты что-то не очень разговорчивая, – заметил я, когда мы вышли на пешеходную улицу, полную баров, магазинов и кафе-мороженых. – Устала?

Ноа продолжала смотреть вперед.

– Да, наверное… Я очень рано встала.

Мы продолжали идти, ничего больше не говоря. Это было смешно, мы никогда не были вместе так долго, не говоря ни слова. Ноа, которая не молчала даже под водой, Ноа, которую мне часто приходилось затыкать поцелуем или отвлекать ласками, чтобы передохнуть, теперь казалась заинтересованной кем угодно, кроме меня.

– Ну хватит уже! Что, черт возьми, с тобой? – раздраженно спросил я.

Она удивленно посмотрела на меня.

– Со мной все в порядке… – сказала она, хотя и замялась в конце фразы. Я ждал, стараясь не раздражаться. – Просто я не этого ожидала. Мы должны были быть с твоей сестрой. Почему ты оставил ее на этой чертовой игровой площадке? Ты знаешь, что это рассадник болезней? Вшей, например! Теперь наверняка у нас всех будут вши, потому что ты решил изменить свои планы… Мы втроем должны были пойти на прогулку в парк, а потом вернуться домой. К тому же у меня были еще дела в магазинах… Ты не даже не спросил, закончила ли я, когда позвонил. Ты так привык отдавать приказы: «Буду через пять минут», – она подражала моему голосу. – А вдруг я не готова, ты думал об этом? И нет, не смотри на меня так! Это… странно, да, со мной не все в порядке.

Я с удивлением смотрел на нее, пытаясь сдержать желание рассмеяться, но молчал.

– Что тебя не устраивает? – спросил я с притворным недоверием.

Ноа остановилась и повернулась ко мне.

– Что? – она показала на нас. – Ты и я. Ты ведешь себя так, будто мы все еще вместе! – Она выпалила это так, как будто ей стоило жизни сказать что-то подобное. – Я согласилась на перемирие ради Мэдди, но серьезно, я была бы признательна, если бы ты соблюдал условия. Или напомнить тебе, что ты сказал, когда мы виделись в последний раз?

Я сделал глубокий вдох. В глубине души я понимал, что Ноа права. Я сказал ей, что люблю Софию, чтобы перевернуть страницу, но знал, что это будет не так просто.

– Я обращался с тобой как с другом, не более того, – серьезно сказал я.

Ноа ошеломленно огляделась. Через несколько секунд она снова посмотрела на меня.

– Я предпочитаю твою враждебность, – выпалила она, и я почувствовал укол в груди. – Честно говоря, так мне легче с этим справиться. Я к этому привыкла. Но то, что ты делаешь сейчас… – она покачала головой, глядя в пол. Мне хотелось поднять ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. – Знаю, что ты делаешь это ради своей сестры, но мне больно и это меня смущает. Я не хочу проводить с тобой время, не хочу гулять, или обедать, или чтобы ты спрашивал меня о таких вещах, как почему у меня есть шрам или почему я езжу на мотоцикле… Эти вопросы о моей жизни тебя больше не касаются, и я знаю, что это я все испортила, но ты принял решение, и я хочу, чтобы ты придерживался его.

Я перевел взгляд на деревья, чувствуя себя дерьмом. Да, правда, я сделал это для Мэдди, но часть меня хотела провести время с Ноа, потому что, черт возьми, я так скучал по ней…

– Отлично, – вкрадчиво сказал я. – Пойдем за сестренкой.

Я развернулся и пошел по улице. Ноа не потребовалось много времени, чтобы догнать меня, и это чувство… чувство, что она рядом, но в то же время далеко, сумело снова превратить меня в ледяную статую, которой я, сам того не осознавая, начал переставать быть накануне.

Мы прошли несколько магазинов и как только собирались повернуть туда, где была детская площадка, мама, да-да, моя мама появилась перед нами. Я остановился, когда увидел ее. Несмотря на то, что теперь требовал закон, мне не хотелось ее видеть, поэтому накануне Мэдди привела няня. Увидеть ее снова, учитывая, что наши пути не пересекались с той ночи, когда она решила начать рубить правду в годовщину «Лейстер Энтерпрайзис», было очень неприятным сюрпризом.

Как всегда, она была очень элегантна, в кашемировом платье, на высоких каблуках и с собранными в пучок волосами. Хотя мне показалось, что я видел темные круги под ее ясными глазами, темные круги, которые дорогой макияж моей матери должен был скрыть.

– Николас! – удивленно воскликнула она.

Я крепко сжал челюсти, прежде чем заговорить.

– Да, мама, какое неприятное совпадение – вот так встретиться.

Она расправила плечи, стараясь держать удар. Правда в том, что мне было наплевать. Потому что мои отношения с ней были такими плохими… что их не существовало.

– Привет, Ноа, – поздоровалась она, повернувшись. Ноа заметно напряглась рядом со мной.

Учитывая обстоятельства и прошлое наших родителей, я не ошибусь, если подумаю, что моя мать была в списке злейших врагов Ноа. Кроме того, она, несомненно, занимала привилегированное положение в этом списке. Ноа не ответила на приветствие.

– Мы спешим. С твоего позволения… – сказал я с твердым намерением продолжить путь. Однако моя мать сделала шаг вперед и положила руку мне на плечо, удерживая.

– Я хотела бы поговорить с тобой, Николас.

– Да, я понял это из всех сообщений, которые ты оставила моей секретарше, но, думаю, она сумела передать тебе, что меня это не интересует.

Я рефлекторно взял Ноа за руку. Внезапно я почувствовал, будто тону, и мне захотелось поскорее убраться оттуда. Я потянул ее, и мы прошли мимо с явным намерением уйти, не оглядываясь.

– Это касается Мэдди, Николас, – объявила мама за моей спиной.

Это меня остановило. Я неохотно повернулся к ней.

– Все, что касается моей сестры, ты можешь обсудить с отцом. Он позаботится о том, чтобы я был в курсе.

Моя мать, казалось, сломалась, она смотрела на меня умоляющими глазами, и вся моя защита рухнула. Моя мать умоляет?

– Дай мне несколько минут, Ник, пожалуйста.

Мой взгляд остановился на Ноа, которая внезапно оказалась так же заинтригована, как и я.

– Хорошо, – согласился я. – О чем ты хочешь сказать?

Мама сделала жест удивления и облегчения и повела нас к кофейне, которая была недалеко. Ноа села рядом со мной, а мама – напротив. Все это казалось мне настолько странным,