Жизнь под чужим солнцем - Елена Михалкова

— На, получи, получи! — кричала Женька, отбрасывая здоровенную Любимову к стене и колошматя ее по животу.

Та, растерявшись, даже не пыталась сопротивляться.

— Будешь еще Соньку обижать? Будешь? — яростно бросалась на нее Женька, шипя и скаля зубы. — Горло тебе перегрызу, курва!

Появление учительницы заставило перетрусившую Вику кинуться под ее защиту и наябедничать, но географичка отнеслась к жалобам насмешливо:

— Любимова, что ты мне сказки рассказываешь? Ракитина тебе до пупка еле достает, а ты говоришь — дерется.

— Ну Валентина Игоревна…

— Все, идите в класс и доставайте тетради. Вот дам сейчас контрольную на два урока — быстро забудете про ваши драки!

Выходку Женьки запомнили все, и больше никто не претендовал на место рядом с Соней. Вот еще, с полоумной связываться!

Соня быстро узнала, что на Женьку иногда «находит». Тогда она становится цепкой, злобной, способной прийти в ярость из-за любой ерунды. Мальчишки во дворе избегали связываться с ней, даже те, кто был старше, — видимо, имели опыт стычек с Ракитиной. Однажды в магазине Соня наблюдала, как Женька обозлилась на продавщицу, будто бы неровно разрезавшую батон пополам. На самом деле батон был разрезан ровно на две половинки, но переубедить Женьку Соня не смогла даже потом. А тогда, в магазине, Женька перегнулась через прилавок, схватила тяжеленную доску, на которой резали хлеб, и, размахнувшись, постаралась стукнуть изумленной тетке по пальцам. Правда, ее попытка успехом не увенчалась, но Соня навсегда запомнила, как она в панике удирала из магазина, утаскивая за собой орущую что-то Женьку. Вслед им кричали продавщицы, хлопали двери, но они удрали далеко и спрятались за мусорными ящиками во дворе дома. Больше Соня не ходила в тот магазин, бегала за продуктами в универсам на соседней улице.

Как-то раз Женька привела ее к себе домой, и Соня была поражена, увидев большую, богато обставленную квартиру. Женька поставила какую-то кассету, и они полтора часа смотрели американские мультфильмы — яркие, красочные, завораживающие. До этой поры Соня не видела американских мультфильмов, и видеомагнитофонов тоже не видела, поэтому у Женьки ей очень понравилось. Может быть, не пригласи ее тогда Ракитина в гости, Сонька плюнула бы на их дружбу, и осталась бы дура Женька опять в одиночестве. А так они продолжали дружить, и в школу ходили вместе, и задания делали у Соньки в квартире, так что Женька стала учиться куда лучше, чем раньше. Пару раз, зайдя за подругой с утра, Соня видела, как та перед выходом торопливо глотает какие-то таблетки, и догадалась, что Женькина живость в первой половине дня связана именно с таблетками. Но спрашивать не решилась — кто знает, как может отреагировать Ракитина…

Женькиного папу — высокого, худого, тоже черноволосого — Соня встретила, выходя из их квартиры после очередного просмотра мультфильмов. Наткнувшись на него, она страшно перепугалась, потому что считала их развлечения запретными. К ее большому удивлению, Ракитин-старший не только не стал ругаться, но и отнесся к Соне внимательно и с уважением, пригласив заходить почаще. В один из ее следующих визитов он отвел Соню в сторону, помолчал пару секунд и веско проговорил:

— Хорошо, что ты с Женькой дружишь. Она у меня странная, сама знаешь. Ты уж не бросай ее, ладно?

И, положив в Сонину ладонь что-то бумажное, шуршащее, ушел в другую комнату. Соня повертела в руках купюру, посмотрела в сторону двери, за которой скрылся Женькин отец, потом туда, где в комнате радостно визжала перед видеомагнитофоном Женька, и кивнула самой себе. Пожалуй, ссориться с Ракитиной не стоило.

С тех пор примерно раз в месяц она получала деньги от Женькиного отца. Суммы не были большими, но для Сони, которой родители подкидывали только мелкие карманные деньги на мороженое, они казались очень значительными. На них можно было купить помаду, или пудру, как у матери, или даже солнечные очки. Свои покупки Соня старательно припрятывала в домашний тайник, куда родители не заглядывали, а часть денег откладывала, чтобы потом купить что-нибудь по-настоящему большое и взрослое — например, мохеровое платье-свитер. Нужно было только придумать хорошую отмазку для родителей.

Для нее осталось неизвестным, знала сама Женька о деньгах, которые дает отец ее подруге, или нет, но если и знала, то никак этого не показывала. Впрочем, по Женьке никогда нельзя было понять, о чем она думает. В классе по-прежнему считали Ракитину дурой. Только Соня знала, что это не так, но своим знанием благоразумно ни с кем не делилась.

Вверх-вниз, вверх-вниз! С тугим хлопком оранжевый мяч падал в руки очередного играющего, и тот, подпрыгнув и изогнувшись, посылал его через сетку. Даша сидела неподалеку от площадки и следила за игрой. Вообще-то она была совершенно равнодушна к любому виду спорта, кроме фигурного катания, но сейчас играл Максим, поэтому ей было интересно. Хлоп! Гулко ударив по апельсиновому боку, Сонечка послала мяч почти в дальний угол площадки. Его не отбили, и Максим, повернувшись к ней, что-то с улыбкой произнес. Та рассмеялась, пожала плечами и перешла на другое место. Как она хорошо играет, с завистью подумала Даша, получавшая пятерку на физкультуре только за прыжки в высоту…

От Дашиных попыток метать маленький тряпичный мячик тренер морщился и кричал на весь зал: «Соложенцева, хватит мучить мишень, подойди на десять шагов и попади хотя бы в стену!» Она краснела, ужасно смущалась, но тренер был мужиком не злым и по итогам четверти стабильно ставил ей четверку, хотя единственное, на что она тянула, — это на твердый трояк. Но она так красиво, так неожиданно легко взлетала над планкой, что он был готов простить ей и несчастные мячики, летевшие куда ни попадя, и то, что, бегая на лыжах по маленькому парку недалеко от их школы, Даша единственная умудрилась сломать казенную лыжу, упав в сугроб и зацепившись за корявое дерево. Когда она с несчастным видом протянула ему треснувшую лыжу, ожидая, что физрук сейчас покроет ее ужасной руганью, которую она как-то услышала во время его ссоры с завхозом, он помолчал немного и неожиданно спросил: «Сама-то живая?» И, дождавшись ее кивка, мягко сказал: «Ты иди давай, ваши все в раздевалке давно. „Четыре“ тебе сегодня. В пятницу в высоту будем прыгать, давай не пропускай». Даша, уверенная, что сейчас ее отведут к завучу, а потом еще и вызовут маму с требованием заплатить за лыжи, взглянула на него с таким счастьем в глазах и так быстро, радостно, освобожденно побежала к школе, что он выматерился, не сдержавшись, от мысли о затюканных школой ребятишках, пугающихся любой ерунды. Но зато в пятницу она взлетала над планкой не положенных два раза, а целых пять, отталкиваясь от мата и становясь невесомой на какое-то счастливое мгновение. А приземляясь четко и скоординированно, слышала одобрительный голос тренера: «Отлично, отлично, умница!»

— Отлично, Макс, давай! — ворвался в ее воспоминания бас Володи, и она перевела взгляд на площадку.

Оказывается, вокруг нее собралась толпа зрителей, среди которых спиной к ней стояли Женечка и Алла, почему-то рядом. Странно, подумала Даша, они же друг друга терпеть не могут. Неожиданно полная Женечкина ручка скользнула в сумку на плече Аллы, очень похожую на ту, что носила с собой Алина, только не с рыбками, а с сине-зелеными дельфинами, под цвет купальника, и что-то достала оттуда. Даша, открыв рот, смотрела, как она перекладывает это «что-то» в другую руку и потихоньку начинает пробираться среди отдыхающих. Ничего не заметившая Алла продолжала следить за игрой, а Женечка подошла к лежаку, присела и, порывшись в своей сумке, поднялась уже с пустыми руками. Потом, оглядевшись, вернулась к площадке и, встав с другой стороны, начала подбадривать Сонечку громкими возгласами.

Внимание всех зрителей было привлечено к игре, а, посмотрев на море, Даша увидела, что поблизости от берега никто не купается. Она не выдержала. Поднявшись, медленно пошла по берегу, высматривая что-то у себя под ногами. Время от времени Даша наклонялась, поднимала какой-нибудь камешек и зажимала его в кулаке. Так она дошла до Женечкиного лежака и, наклонившись, взяла ее сумку — синий матерчатый прямоугольник книжного формата с белой полосой на боку. Отойдя с сумкой в глубь берега и спрятавшись за кустом, Даша принялась с самым невинным видом копаться внутри, надеясь на то, что если ее кто-нибудь и увидит, то решит, что роется она в собственной сумочке.

В сумке ничего не было. То есть была, конечно, всякая ерунда — упаковка влажных салфеток, расческа, прозрачный блеск для губ, маленький дезодорант в форме ручки, складное зеркальце — и больше ничего. Ничего не понимающая Даша смотрела на этот набор. Она совершенно точно видела, что Женечка оставляла что-то в своей сумке! Ну и где же то, что она взяла у Аллы?