Чертова дюжина - Агния Кузнецова (Маркова)

Пришлось возвратиться обратно. Навстречу, вздымая на дороге пыль, верхом на палочках мчался отряд босоногих ребят. Они шли в атаку, с деревянными мечами наголо, со сдвинутыми на макушки фуражками.

Слава остановил ребят.

– Товарищ командир, – сказал он полушутя, полусерьезно, – разрешите обратиться?

Белобрысый командир, швыркая носом, молча во все глаза смотрел на Славу.

– Где находится дегтярный завод? – продолжал тот.

– Завод? Дегтярный? – наконец повторил мальчик. – А вона! – он указал рукой на две землянки.

Слава удивленно пожал плечами и со словами: «Вот так завод!» – двинулся к землянкам. За ним пошли Саша и Витя.

Прекратив игру, любопытные ребятишки двинулись туда же.

Недалеко от землянок, у костра, сидел старик и деревянной веселкой мешал в ведре кипящую, пахнущую смолой массу.

– Здравствуйте! – сказал Слава.

Старик молча кивнул головой, продолжая свое дело.

– Здесь дегтярный завод? – осведомился Витя, недоверчиво разглядывая неприглядные землянки.

– Здесь. А вам чего? – неприветливо спросил старик.

– Ваша фамилия Дьяковский? – не отвечая на вопрос старика, продолжал Витя.

– Дьяковский, – сказал старик, перестал мешать в ведре, поднял голову и уставился на ребят круглыми глазами с опухшими красными веками.

– Нас послал инженер Ковалев с Константиновских приисков. Нам для приисков необходимо железо, а у вас, говорят, есть оно.

– Есть, да не про вашу честь! – раздраженно сказал старик и снова принялся за работу.

– Но, дедушка, вам-то оно не нужно, – вступила в разговор Саша. – Мы ведь не бесплатно просим…

– Все! – сердито отрезал старик, и всем стало ясно, что он ни за что не даст ни куска железа.

Старик тряпкой прихватил горячую дужку ведра и поплелся в землянку.

Ребятам хотелось посмотреть, как приготавливается деготь, но они рассердились на старика и пошли обратно.

Обидно было, проделав трудный путь, потеряв день, возвращаться ни с чем.

Через два дня поката были обиты старым железом, привезенным по просьбе ребят Петром Сергеевичем из Лиственничного. Теперь Слава и Толя с виртуозным мастерством – одним махом доставляли тачки от разреза до бутарки, и Мирошка с Витей, работая одновременно на четырех разрезах, не успевали за откатчиками.

Взрыв

С края забоя показался кусок большого камня с красными прожилками. Кайла против него была бессильно. Мирошка пытался выворотить камень, но не смог – он был слишком велик. Мирошка и Витя начали подкапывать камень, но серая глыба тянулась бесконечно, точно скала торчала из земли.

Вся бригада собралась у забоя. Помогали лопатами, ломами. Бежали минуты, часы, подошло время обеда, положение же было прежним: бригада трудилась до десятого пота, а серый сверху обнаженный камень, как бы издеваясь над бессилием человека, поблескивал на солнце красными прожилками.

К обеду подошел Аполлон Иннокентьевич. Он внимательно обследовал камень и сказал:

– Бесполезный труд. Нужно взорвать.

И ребята стали готовить взрыв. Это было ново и увлекательно.

Под руководством Аполлона Иннокентьевича из опилок, древесного угля и селитры спешно готовили аммонал. Саша была на побегушках, ее то и дело посылали в поселок, на главный стан то за буравом, то за селитрой. Наконец все было готово: шурф выбурен, аммонал засыпан, шнур проведен.

С затаенным дыханием издалека наблюдали ребята за взрывом. Взрыв был не очень сильный, но он разворотил каменную глыбу на куски и образовал горы мелкого речника у забоя.

К вечеру погрузили первые тачки, и Мирошка, повернувшись к Вите, засмеялся.

– Чему? – спросил Витя товарища.

– Еще одной Америке.

– Не понимаю, – пожал плечами Витя.

Весело поблескивая глазами, Мирошка сказал:

– А почему бы нам ежедневно не устраивать такие картинки?

– Какие?

– Да взрывы-то.

– Но такие камни не каждый же день попадаются! – еще больше удивился Витя.

– Дурень! А нам с тобой разве камень надо? Нам песок золотоносный надо… Зачем кайлой руки мозолить, когда…

– Вот это здорово! – воскликнул Витя, перебивая Мирошку. – В самом деле, надо взрывать землю. Ведь это так просто!

В это время около бутарки послышался шум, громкие восклицания, смех. И Толя со Славой, гремя пустыми тачками, понеслись к забою.

– Ребята! – кричал на ходу Слава. – Еще одно открытие!

Мирошка и Витя шагнули навстречу товарищам.

– Землю взрывать надо! – продолжал Слава.

– Удивил тоже, – спокойно отозвался Мирошка. – Мы это час назад решили.

С того дня бригада «Чертова дюжина» начала в работе применять аммонал. В забое остался один Мирошка, Витя стал работать откатчиком.

Но добыча золота все же не повысилась. Другая беда теперь мешала работе всех приисковых бригад: появилось небывалое количество мошки. Она насмерть заедала телят, молодых козлят и овечек. Снизилась производительность труда. Работать становилось почти невозможно, сетки и перчатки не спасали от укусов мошки. Изъеденные в кровь лица покрывались гнойными, незаживающими ранами. Старики говорили, что такого количества гнуса никогда не бывало на Байкале.

Бригады главного стана имели электрическое освещение и стали работать в ночную смену.

Ожидаемого золотоносного пласта на участке «Чертовой дюжины» все еще не было, а время неумолимо подвигалось к сентябрю. Скоро нужно было ехать в Иркутск, учиться.

И вот Толя нашел выход из создавшегося положения. Он придумал, как ночь переделать в день.

Динамо

«Нет, это невозможно!» – сама себе сказала Дина, в сотый раз поворачиваясь на левый бок. Она полежала еще минуту, прислушиваясь к надоедливому звуку рубанка и возне за перегородкой. Но когда монотонный шум сменился гулким стуком молотка, Дина вскочила, надела шубу и босиком побежала на половину мальчиков.

В дверях она остановилась и оглядела комнату.

На столе горела керосиновая лампа. Сдвинув два табурета и положив на них большой деревянный предмет, Толя с увлечением строгал, пилил, колотил, не замечая времени.

Слава, Витя и Мирошка спали мертвым сном. Дина с завистью взглянула на них и неслышно подошла к Толе.

– Сам не спишь и другим не даешь, – с раздражением сказала она. – Ведь которую ночь… невозможно… – Она взглянула на Толину работу и замолчала, не окончив мысли.

– Что это? – воскликнула она, приближаясь к табуретам.

На них лежало ровное деревянное колесо с лопатками диаметром в полтора метра.

Толя с наслаждением выпрямил уставшую спину, снял очки и серьезно сказал:

– Это… колесо.

– Я вижу, что колесо. Но зачем оно?

– Это секрет.

– Опять секрет. У Мирошки секрет, у тебя секрет… Да что это такое? Или уж товарищам и доверять нельзя?

– Да не потому… – замялся Толя. – Готовое-то интереснее показать.

Дина обиженно пожала плечами.

– Шел бы хоть в столовую, а то шум на весь дом. – Она взглянула на него и заметила темные круги под глазами и осунувшиеся щеки. Таким он выглядел в трудные дни партизанщины. – Тебе тоже спать надо, – уже мягче сказала Дина, повернулась и хотела идти.

Но Толя остановил ее и сказал:

– Инженер из города динамку привез киловаттную. Я его просил. А вот это подливное колесо я спущу в воду и заставлю Безымянку крутить его. Понимаешь? А колесо динамку в действие приведет. У нас будет электричество, и тогда ночь мы переделаем в день и на мошку плевать будем. По пятьдесят ватт можно четырнадцать лампочек…

– Ничего не понимаю, – созналась Дина. – При чем тут колесо? Какие четырнадцать лампочек?

– Ну, колесо, как на мельницах… – пытался объяснить Толя. – Поняла?

– Поняла, – неуверенно сказала Дина. – А как же ты колесо с динамкой соединишь?

– Ремнем! Ну, вот видишь, ничего ты не поняла. Вот иди сюда, – подозвал он Дину к столу.

Она подошла и, по очереди поджимая озябшие ноги, смотрела, как Толя чертил на бумаге зубчатое колесо.

– Вот вал… Да нет, ты лучше на мое колесо сначала посмотри. – Он бросил бумагу и рукой показал на круглое отверстие в середине деревянного колеса, – здесь вал.

– Где? – удивилась Дина.

– Ну, будет вал… Какая ты… А на вал я надену деревянный шкив. Петр Сергеевич по шкиву динамки завтра мне подсчитает, какой шкив сюда нужен. А потом со шкива на шкив ремень переброшу. Поняла теперь?

– Поняла.

– Вот так. – Толя нарисовал на бумаге оба шкива и ремень.

Дина внимательно посмотрела на рисунок, хотя сразу поняла отлично все, что рассказал Толя.

Работа Толи настолько увлекла ее, что она забыла о сне, о зябнущих ногах и долго еще стояла около табуретов и смотрела, как Толя обстругивал вал.

День пуска динамо-машины выдался прохладным и сереньким. Из ущелий скал порывами дул ветер, воронками закручивал песок и поднимал вверх.

День был воскресный. С главного стана пришли рабочие и служащие. Из поселка прибежали ребятишки во главе с Циреном. Притащился и дед Аким. Последнее время он болел и редко выходил из дома.