Бородавки святого Джона - Инна Бачинская

Осмотрев дом, Федор отправился на веранду, которую помнил по фотографиям. Большую, застекленную, с громадным столом в центре и скамьями по обе его стороны. Для большой и счастливой семьи. Федор погасил фонарик. Через пару минут, когда глаза привыкли к темноте, он различил клумбы с пожухлыми цветами в саду, какие-то кусты, деревья и метрах в пятидесяти черную сплошную стену леса. Да, подумалось ему, неприветливое, однако, местечко.

С чувством облегчения он вышел на крыльцо, запер за собой дверь. Спрятал ключ в карман. Обошел дом вокруг. Шаги его гулко раздавались в мертвой тишине. Холодное эхо подхватывало их и уносило куда-то в лес.

Дверь сарая оказалась только прикрыта, но не заперта. Довольно легкомысленно по теперешним временам. Федор осторожно переступил порог и шагнул внутрь. Луч фонарика обежал почти пустое помещение. Несколько ящиков из-под спиртного, плетеная корзина, ободранное эмалированное ведро. Лопата в углу. Федор нагнулся, рассматривая ее. Скрип двери заставил его вздрогнуть и выпрямиться. Он выключил фонарик и замер, прислушиваясь. Прошла минута, другая. Все было тихо. Федор, чувствуя липкую испарину вдоль позвоночника, осторожно двинулся к двери, обозначенной светлым пятном. Рывком распахнул ее и выскочил из сарая. Прижался к стене. Ни движения, ни звука, только печальный осенний безмолвный лес вокруг.

«Черт! – подумал Федор, с силой потерев лоб. – Мерещится черт знает что. Никого здесь нет. Я один. Еще, может, любопытная крыса, страдающая бессонницей. Все, по домам и баиньки. На сегодня хватит!»

Он заставил себя медленно выйти из калитки, хотя больше всего на свете ему хотелось припустить отсюда на всех парах. Это место ему не нравилось. Он подошел к родному «Форду», уселся за руль, с облегчением втянув в себя нежный запах ванили. Завел мотор и стал осторожно выезжать из дачного городка.

Было почти два ночи, когда Федор добрался домой. С чувством путешественника, вернувшегося после долгого отсутствия, он переступил порог своей однокомнатной квартиры. Пощелкал выключателями, подумав с благодарностью – какое все-таки благо свет. Некоторое время рассматривал идею выпить чаю или кофе с миндальным печеньем, но с сожалением отбросил ее по причине позднего времени. Даже перспектива посидеть с компьютером этой Валерии не соблазняла. Спать, спать, спать… Все остальное – завтра. Новые визиты, чужие вскрытые файлы и главное – обработка оперативной информации, – все завтра. То есть уже сегодня…

В начале девятого Андрей и Валерия подошли к дому. Почти два часа они бродили по улицам. Андрей вдруг остановился и сказал:

– Не хочу домой. Давай устроим себе праздник и закатимся куда-нибудь. Хочешь?

– Не знаю, – ответила она, глядя серьезно ему в глаза. – А куда?

Андрей лукавил. Он не мог заставить себя вернуться в квартиру. Ему казалось, что Федор все еще там. А что, если они не поняли друг друга? Или Федор увлекся? Не услышал звонка? Он представил себе немую сцену в прихожей – они заходят, а навстречу им выскакивает Федор. Картинка была настолько яркой, что Андрей замедлил шаг.

– Пошли! – сказал он, решительно направляясь обратно со двора на улицу. – По дороге решим.

Таксист на вопрос, где можно поужинать и потанцевать, задумался на миг. Скользнул по ним скорым цепким взглядом, оценивая. – Можно в «Северную пальмиру», – предложил он. – Или «Белую сову».

– Стриптиз-бар?

– И стриптиз, и поужинать можно, и вообще развлечься.

– А… поприличнее?

– Можно в «Прадо».

– А… – Андрей замялся. Ему пришло в голову, что там могут оказаться знакомые.

– Без толпы? – догадался таксист. – Можно в «Английский клуб», но там дорого. Местная аристократия гуляет. Дворяне.

– Давай лучше в «Сову», – шепнула Валерия. – Не нужно аристократии. Я не одета.

Увидев сияние огней и странноватую толпу, Андрей с облегчением подумал, что здесь он не встретит знакомых. Они вошли в роскошный красно-золотой вестибюль, отразившись в десятке высоких зеркал в резных рамах. Валерия с любопытством озиралась. Она взяла Андрея за руку, и его безмерно тронул ее жест – она, казалось, искала у него защиты в незнакомом месте.

Он сунул деньги юркому мужчине в смокинге, и тот усадил их в углу рядом со сценой. Отсюда им было видно все, что происходило там в зале. Гремела бухающая музыка, гомонили гости, медленно вращался зеркальный шар, свисающий с потолка на длинной золотой цепи, раскачивались в потоках теплого воздуха диковинные птицы на шнурах, мигали разноцветные огни. Стены были увешаны постерами и фотографиями известных рок-музыкантов с автографами, поодиночке и группами, старинными гитарами с красными бантами и пластмассовыми черными граммофонными дисками прошлого века. Сиял, как алтарь, бар. С подвесной панели над ним свисали стеклянные пузыри бокалов. Бармен в бабочке, с длинными волосами, собранными в хвост, двигался в узком пространстве, как в аквариуме, напоминая большую неторопливую рыбу.

Андрей никогда здесь не бывал. А где он бывал? Нигде, практически. Ему нравилось работать и почему-то всегда казалось, что эти «злачные» места для дешевок и сомнительных личностей. Не его это стиль, он выше этого. Его вдруг стало забирать чувство эйфории от собственной затерянности, беззаботное и забубенное. Он посмотрел на Валерию, озиравшуюся с выражением радостного удивления. Положил ладонь на ее руку, и она взглянула на него благодарно.

Орущая толпа, смех, звон бокалов, рев музыки, снующие легко официанты. Шевеление человеческой массы, пахнущей духами, алкоголем, сигаретным дымом и потом…

– Шампанского? – перекрикивая толпу, Андрей наклонился к Валерии.

Она кивнула. Глаза ее сияли, она возбужденно улыбалась. На сцене острили два клоуна. Валерия хохотала до слез, слушая незатейливые их шутки. Андрей не сводил с нее глаз, не обращая ни малейшего внимания на сцену. Клоуны ушли наконец. Причем один волок по полу другого. Тот верещал, отбиваясь. Появился молодой человек и объявил, что сегодня у них праздник, день рождения у известного всем, замечательного человека Славы Ростоцкого! «Поздравим Славу, друзья!» Зал взорвался приветственными криками. На сцену, сменив молодого человека, выскочили две девушки в костюмах зайчиков из «Playboy». Они резво заскакали по сцене, виляя хвостиками, и запели: «Happy birthday to y-o-u-u, happy birthday to y-o-u-u, dear Слава». Зал недружно и громко подхватил. Славу уже тащили к сцене. Друзья его распихивали толпу, освобождая место у подиума, отодвигали столики. Восторженно и пьяно визжали женщины.

Слава оказался мужиком лет пятидесяти, крепко сбитым, с большой круглой башкой и красной, упитой, бессмысленно-радостной физиономией. Галстук его сбился в сторону, рубаха вылезла из брюк. «Цыганочка!» – объявил он и, не дожидаясь музыки, захлопал себя по груди, ляжкам и пустился в дикий пляс, вскрикивая пронзительно что-то вроде: «Ийяххх!» Тут музыканты опомнились и понеслись следом. Слава пошел вприсядку, сверкая изрядной плешью. Рубаха расстегнулась, явив собравшимся жирный волосатый живот. Визг и хохот усилились. Слава вдруг сорвал с себя галстук, отбросил прочь. Следом за ним полетела рубаха, которой он предварительно утерся.

Освободившись от стеснявшей его одежды, Слава с новой силой забил чечетку, ловко и стремительно перебирая короткими ногами. Потом полетел по кругу, крича: «Асса!» и широко взмахивая руками. Тряслись его жирный живот, грудь, взлетали мокрые от пота волосы.

Валерия встала из-за стола, чтобы лучше видеть. Какое-то движение произошло в толпе, и ее вынесло в передние ряды. Андрей рванулся за ней, но стена сомкнулась, и ему, обеспокоенному, только и оставалось не спускать взгляда с ее светлой макушки. Она хохотала и хлопала в ладоши. Андрей видел, как крупная высокая блондинка, стоявшая рядом, наклонилась к Валерии и что-то сказала. Валерия повернулась к блондинке, перестав смеяться. Потом оглянулась. Лицо ее было растерянным. Женщина продолжала что-то говорить. Андрей, расталкивая толпу, бросился вперед.

Слава все еще танцевал лезгинку. Казалось, если он остановится, то рухнет замертво. Лицо его было уже не красным, а свекольным, угрожая апоплексическим ударом. Волосатая спина лоснилась, брюки сползли, и стал виден край зеленых в белую полосочку трусов. Оркестр не успел перестроиться и все еще отбивал цыганочку.

Андрей наконец добрался до Валерии, положил руку ей на плечо. Она стремительно повернулась к нему, прильнула, обняла обеими руками. «Что?» – спросил он одними губами. Она улыбнулась и кивнула – все, мол, хорошо. Крупная блондинка испарилась, и Андрей уже не мог понять, почему он так всполошился. Видимо, подсознательно ожидал неприятностей. Укололо воспоминание – взгляд официанта. Тот взглянул на Валерию с острым любопытством и тут же перевел взгляд на него. Посмотрел не профессионально безлико, а со смыслом, связав их вместе.