Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мутесариф Али Хайдар через старика-сирийца передал Мкртичу Еотнехперяну сообщение. В этом сообщении он ссылался на недавно произошедшие «печальные события», перекладывая вину на «жандармов», то есть головорезов, которые не «выполняли свои обязанности должным образом». Также он пообещал сохранить армянам жизнь и оставить им их имущество, если они сдадутся[4072]. Очевидно, что обещания такого рода, которые можно было бы назвать визитной карточной Иттихада, не произвели должного эффекта на Еотнехперяна, чей здравый рассудок и тактическая логика будут доказаны в ходе последующих событий. Вместо того чтобы воздвигнуть баррикады перед главными воротами, ведущими в армянские кварталы, он решил оставить их без охраны. Он попросил военных руководителей этих кварталов — Геворга Алахайдояна, обороняющего район отца Абраама, Саркиса Еотнехперяна, отвечающего за район Пос Пахенц, Арутюна Расткеленяна, обороняющего район Масмана, Вагарша Месропяна и Арутюна Симяна, обороняющих район Тлфидур, в котором располагались американские учреждения, и Мовсеса Сюджяна, обороняющего Самсатские ворота, — разместить своих бойцов в домах, которые смотрели на эти ворота[4071]. На следующее утро тысячи жителей города вооруженные шашками и винтовками, розданными властями, атаковали три главных армянских района. По-видимому, мутесариф завел традиционную пружину религиозного фанатизма, призвав мусульманское население наказать неверных: во главе колонн шли церковники, взывающие к Богу. Защитники, позволив атакующим прорваться в глубь, армянского квартала, бросали в толпу самодельные бомбы: в результате поднялась паника, во время которой четыреста пятьдесят человек стали жертвами взрывов или, получив ранения, были затоптаны толпой[4073]. 1 октября власти применили новую тактику. Извлекая уроки из своей первой неудачи, власти приняли решение сфокусировать свой удар на одной точке, квартале, расположенном рядом с католической церковью, и нанести удар ночью. Должно быть, Еотнехперян узнал об этом плане заранее, потому что у церкви он устроил им настоящую ловушку. Позволив атакующим взять контроль над церковью и ее широким двором, защитники обрушили на них гранаты и тяжелые артиллерийские снаряды, что привело к новым жертвам[4074]. Следующее нападение произошло 3 октября. Тем утром Сулейман-бег, вождь курдов из Суруджа, прибыл с шестью сотнями людей из своего племени. Первые снаряды, выпущенные из крепости, упали на армянские кварталы, подготавливая почву для нападения, которое в районе отца Абраама начали курды, более закаленные в боях. Им помогали только что прибывшие части регулярной армии. Атакующие, которые, вероятно, были убеждены в том, что артиллерийский обстрел уничтожит позиции армян в этих частях города, прежде всего пытались целиться в дома. Армяне, занимавшие свои позиции на крышах домов, снова воспользовались гранатами, чтобы разогнать врагов, вторгшихся на их территорию[4075]. Немецкий капитан Вольфскил, член генштаба 4-й армии, в письме к своей жене от 1 октября писал о том, что его послали в Урфу, чтобы «установить там порядок», и что он лично командовал атакой в тот день, столкнувшись с «прекрасно подготовленной обороной»[4076]. 4 и 5 октября турки удовлетворились тем, что обменялись с армянами несколькими выстрелами, вероятно, по причине того, что они ожидали прибытия шести тысяч человек, вооруженных современными немецкими пушками, под командованием неизменного генерала Фахри-паши, о чем было объявлено ранее[4077]. По утверждению Хильмара Кайзера, Эберхард Каунт Вольфскил фон Райхенберг был «единственным известным немецким офицером, носившим форму Османской империи и непосредственно участвовавшим в убийстве армян»[4078].
Фактически войска генерала Фахри-паши прибыли в Урфу только 6 октября и не начинали свою первую атаку до утра 8 октября, когда армянские кварталы подверглись тяжелому артиллерийскому обстрелу. По словам капитана Вольфскила, благодаря батарее орудий, которыми он командовал, турецкие войска смогли постепенно сократить периметр обороны; теперь бои ограничивались несколькими очагами сопротивления[4079]. Правда, армянам удалось провести несколько эффектных операций. Так, например, 6 октября отряд из 6 человек, переодетых курдами, обстрелял батарею орудий до того, как их доставили в город[4080], но их судьба уже была предрешена. Безо всякой спешки Фахри-паша установил свои пушки, затем отправил Еотнехперяну сообщение, в котором выразил свое восхищение действиями повстанцев, но добавил, что теперь они должны сдаться. Между ними на линии фронта даже состоялась беседа, в это время каждого из них с позиций прикрывали свои войска. На обещание Фахри, который дошел до того, что предложил повысить Еотнехперяна до звания капитана, последний ответил перечислением всех преступлений, совершенных в течение последних недель, таких как убийство рабочих-солдат, а также еще раз сказал о том, что он не может поверить ни единому слову высокопоставленного офицера Османской империи. «Вы знаете, — закончил он, — что мы будем сражаться до тех пор, пока не умрет последний человек»[4081]. После первой неудачной попытки Фахри попытался убедить Ф. Экхарта и Дж. Кюнцлера выступить в качестве посредников. Также он дал Франсису Лесли несколько часов — до полудня 8 октября — на эвакуацию американской миссии вместе с четырнадцатью иностранными гражданами, которые находились здесь[4082]. Безусловно, положение Лесли и его товарищей было по меньшей мере двусмысленным. С одной стороны, они были заложниками армян; с другой — они были друзьями, защищающими сотни женщин и детей, которые нашли убежище за стенами миссии. Вполне возможно, что Лесли собирался притвориться заложником армян, чтобы оправдать свое присутствие здесь, несомненно, в надежде на то, что его миссия будет спасена благодаря его статусу работника консульства нейтрального государства. Также разумно предположить, что генерал Фахри не был доволен существованием этого потенциального убежища армян, даже несмотря на то что там находились только женщины и дети. По словам неизвестного американского миссионера, Лесли не собирался покидать свою миссию[4083]. Дж.-Б. Ребуа более точен: он отметил, что американская миссия, в которой укрылись «несколько женщин и детей», стала прямой мишенью артиллерийского обстрела[4084]. Другими словами, Ребуа
