Она исчезла - Анна и Сергей Литвиновы

Короче, взошли мы на яхту, поплыли. Сидим в салоне, матрос стол сервировал. А этот Вадим все пытается, как добрый заботливый папик, нас со Снежанкой напоить-накормить. Мы и рады стараться: не знаю, как она, а я вечно голодная ходила. И хороший шампусик всегда любила — да только мне его не наливал никто.

Словом, накирялись мы изрядно — при этом пассажир, хоть и виски пил, выглядел не таким уж пьяным. Нас учили пьяных играть: взгляд должен плыть, выглядеть в расфокусе. А у него взор не растекся, острый такой остался, подмечающий.

Он к нам со Снежанкой приставать начал насчет отдаться. И тут стремно получилось, потому что она-то на все оказалась готова и безо всякой дополнительной оплаты, за те две тысячи, что он в машине дал. А я строго — нет. Ни за какие деньги. Резко отшивала его, по рукам била.

Не думай, что это я теперь в свое оправдание выдумала. Я правда своих довольно строгих нравов не изменила — а что на эскорт этот дурацкий соглашалась, так ведь куда только безденежье несчастное не заведет! Но я не Сонечка Мармеладова, мне семью кормить не требовалось, поэтому держалась как кремень: пошли вы все лесом, папики, я лучше черные корки жевать буду, чем отдаваться без любви.

Но заказчик тогда на катере куражиться начал. Вывел нас со Снежаной на палубу. Заставил капитана бросить якорь. А теперь, кричит, всем купаться! Начал к кэпу приставать: дескать, отвечай мне по форме, да стой по стойке «смирно». Потом нам со Снежаной: раздеваемся и плаваем голышом. А сам переоделся: в плавках оказался и в халате. Значит, у него в уме заранее это купание сидело.

Я заартачилась, сказала, нет, в воду не полезу, и все. А когда Снежана ему прошептала, мол, тыщонку евро мне накинь, и я тебя, как хочешь, ублажу, что в воде, что на суше. Вадим этот вдруг взбеленился. Откуда ни возьмись, достал пистолет, начал потрясать им, угрожать. А когда капитан попытался что-то супротив него сказать, вдруг бац, и стреляет ему прямо в лоб! Снежана визжать начинает — а он и ей в голову!

Тут я понимаю, что клиент шизу поймал, и я точно следующая буду. А стою чуть сзади убийцы на палубе, и в руке у меня «Вдова Клико», которой он нас поил. Тогда я взяла и шарахнула его этой бутылкой по затылку. Он немедленно в воду упал, прямо в Финский залив, метрах в трехстах от берега.

Что было делать? На яхте нас двое осталось. Я и парнишка-матрос, примерно мой ровесник, может, чуть старше. Я его в темноте толком и не разглядела.

Он немедленно швырнул в воду спасательный круг, потом на мостик побежал, стал прожектором темную воду освещать, искать этого Вадима — но ничего не было видно.

Я поднялась в рубку, меня всю трясет, говорю парню: поплыли домой. И он: поплыли. И предлагает: давай тела капитана и подруги твоей в воду скинем. А я ему: не по-людски это будет, да и не скроешь ничего, вон, палуба вся в крови, и нас тоже забрызгало.

Короче, мы вдвоем взяли курс на яхт-клуб. Помылись по пути в душе по очереди — пока он омывался, катер вел автопилот. Не хотелось, чтобы со следами недавнего преступления на одежде нас на суше задержал первый же патруль.

Когда причалили, совсем рассвело. Мы покрыли тела капитана и Снежаны простынями из спальни, чтобы не сразу в глаза бросались.

Юнга ловко зашвартовался, я ему концы бросала на пирс, он на кнехты их накручивал. Охранник на выходе с пирса мирно спал. Мы с матросом прокрались мимо него и, ни о чем не сговорившись, свалили в разные стороны.

Я вернулась в то утро в общагу и снова долго отмывалась в душе. Думала: я убила человека? Серьезно? Пусть защищаясь, и мой удар не был смертельным, он захлебнулся потом, в заливе.

Но было ясно и почти очевидно, что меня найдут. А потом: следствие-суд-приговор. Дадут мне лет пять, как минимум, за убийство по неосторожности, и то, если сумеют доказать адвокаты, что имела место не-умышленность.

Короче, я решила не ждать, как овца, пока за мной придут. И вознамерилась бежать.

Римма.

18 лет назад — август 2005 года,

Санкт-Петербург

Те часы, которые она провела в Питере после трагедии на яхте, пронеслись словно во сне.

Впоследствии не могла припомнить, в какой последовательности выстраивались события. Что она делала, с кем разговаривала, кого, о чем просила.

Счастье, что на каникулы не уехала одна из ее соседок по комнате в общаге на Опочинина. Злата училась на режиссерском — актеров, режиссеров и сценаристов специально селили вперемешку, чтобы усиливать взаимное творческое воздействие друг на дружку. Как будущий постановщик, ум Златка имела твердый, последовательный и хваткий. Когда взбудораженная Римка прорыдала, что ей надо срочно-пресрочно уехать, возможно, надолго, и взять академ — Златка не стала кудахтать и хлопать крыльями, а быстро составила четкий план и заставила согласно нему беглянку действовать. «Напиши заявление в деканат. Приготовь книги — вернуть в библиотеку. Составь заяву коменданту, что освобождаешь койку. Белье я сдам за тебя сама».

А дальше Римма обнаружила себя на Московском вокзале с дорожной сумкой у касс, где приобретают билеты на день отправления. Ближайший поезд, уходящий из города, был ей хорошо знаком: двести двадцать седьмой, до Новороссийска. С него начиналась любовь к Северной Пальмире. На нем, проходящем мимо Ростова, в плацкарте, они ездили с классом на экскурсию в Питер три года назад. На нем она отправилась сюда с подружкой убедиться в своей любви после десятого класса. На нем прибыла покорять Северную столицу в прошлом году. И вот теперь он, отправлением через полчаса, в двенадцать двадцать три, словно приглашал ее выметаться прочь из любимого и жестокого города, порядки и обычаи которого она столь чудовищно нарушила.

— Мне, пожалуйста, на сегодня один билет до Ростова-на-Дону, — проговорила она в окошко кассы.

Могутная женщина с короткой мужской стрижкой, двумя подбородками и тремя жировыми складками на затылке поюзала компьютер и доложила:

— Есть одно плацкартное, нижнее боковое.

Никакой плацкарт Римму не пугал, именно