Правила большой игры - Алекс Орлов

Спасение было рядом – у выложенной камнем стены.

Наверху по воде полосовали лучи света и грохотали автоматы. С трудом зацепившись за скользкие от водорослей камни, Джек попытался успокоиться и не думать о том, что кислорода не хватает и нестерпимо хочется вдохнуть.

Тонкие лучи фонариков продолжали беспорядочно метаться по поверхности, пули белыми иглами прошивали толщу воды, оставляя мелкие россыпи пузырьков. Пузырьки поднимались к поверхности, а Джеку от холода мерещилось, будто идет снег. Только почему он поднимается, а не падает вниз? В какой-то момент Джек увидел собственное тело скользящим в глубину, откуда нет обратной дороги. Борясь с апатией и желанием уснуть, Джек приказал себе сначала слабо шевельнуть рукой, затем открыть глаза. Вокруг была темнота. Неимоверным усилием воли он заставил онемевшие руки сделать гребок, вынырнул на поверхность и на ощупь нашел на стене уступы, за которые сумел зацепиться.

Так он и висел, пока не восстановилось дыхание, затем стал осторожно продвигаться вдоль стены – на то, чтобы переплыть на другой берег, не осталось сил.

Сколько времени Джек полз вдоль стены, пока не наткнулся на широкое устье водосброса, он не помнил, поскольку то и дело впадал в забытье. Когда очнулся в очередной раз, обнаружил, что сидит, прислонившись к шершавой бетонной стене, внутри какого-то тесного убежища. Голова упиралась в потолок, а ноги нельзя было вытянуть до конца, потому что они упирались в противоположную стену, к тому же попытки выпрямиться вызывали странный писк. Только позже Джек понял, что делит камеру с семейством водяных крыс, которые несколько раз его кусали, заставляя уважать границы их владений.

По узкому желобку, проделанному водой за длительное время, протекал тонкий ручеек. Он брал свое начало в уходившей в глубь берега трубе и, пробегая у Джека под ногами, скатывался по короткому устью в пруд.

Когда наступило утро и в камеру стал проникать свет, Джек разглядел, что уклон устья довольно крут, оставалось лишь удивляться тому, как с замутненным сознанием ему удалось сюда забраться.

С рассветом все семейство крыс – не меньше десяти особей – отправилось на охоту. Они отсутствовали около четверти часа, а потом стали возвращаться, каждая тащила по рыбке. Усевшись в своем законном углу, крысы приступили к завтраку, с треском разгрызая рыбьи головы и хрящики.

Глядя на них, Джек ощутил голод. Если б не теснота, он мог бы остаться здесь дольше, а крысы, возможно, снабжали бы его пищей – сырая рыба не самый худший продукт, однако эти стены, этот сырой воздух, они высасывали из него все силы.

Чтобы не терять времени даром, Джек стал разминать ноги. Ночью он их почти не чувствовал и опасался, что не сможет ходить, но обошлось.

Сняв ботинки и носки, чтобы легкий сквознячок, пробегавший по камере, подсушивал их, Джек прислонился к стене и снова погрузился в невеселые мысли.

Впервые за последние несколько часов он вспомнил о Роне.

Все, что он видел, перелетая через ограждения, это лежавший на асфальте Барнаби и мчавшийся к нему Сутулый. Эх, насколько же все было бы проще, пристрели они его еще в бункере!

Порядком намучившись в тесной камере, Джек придумал наконец, как вытянуться во весь рост, – этого ему хотелось так же сильно, как в холодной темноте пруда глотнуть кислорода. Чтобы распрямиться, требовалось лишь сунуть ноги в трубу, а самому оставаться снаружи – чего уж проще. Правда, крысы могли не понять его и атаковать, но их зубов Джек не боялся. Ему совестно было стеснять этих существ, может, не очень красивых, но по своему милых и смышленых. После завтрака крысы так забавно чистились и взбивали шерстку лапками, что ему хотелось их погладить.

Внезапно все семейство забеспокоилось. Крысята-подростки стали жаться к родителям и тревожно попискивать. Джек не понимал обеспокоенности водяных крыс, его зрение в темноте было не таким острым, как у них. Лишь метнувшаяся тень привлекла его внимание да укушенный крысенок пискнул и засучил лапками.

«Змея!» – понял Джек. Она незаметно выскользнула из уходившей в глубь берега трубы, чтобы забрать положенное – свой змеиный оброк. Ее глазки тускло поблескивали, она, никуда не торопясь, дожидалась, когда яд начнет действовать и жертва успокоится.

Змея была нешуточной угрозой для Джека. Преодолевая брезгливость, он перехватил ее возле головы и крепко сжал. Рептилия забила хвостом и пару раз довольно чувствительно хлестнула им Джека. Змея была не меньше метра длиной и просто так сдаваться не собиралась. Джек сжал сильнее, ее позвонки хрустнули, челюсти разомкнулись, и мертвый крысенок выпал.

Отбросив задавленную змею, Джек вытер ладони о штаны. Нестерпимо хотелось покинуть этот склеп, но куда бежать? Он не был уверен, что сумеет забраться сюда еще раз, но и оставаться здесь не годилось.

И тут Джек услышал голоса.

51

Невольно подтянув ноги, Джек стал прислушиваться. Помимо отдельных слов, он слышал равномерный всплеск воды.

– Здесь, что ли?

– Не знаю, Ромарио говорил, возле столба…

– Ты знаешь, сколько здесь столбов, Уллит?

– Ромарио говорил, на нем цифры – «тридцать шесть».

– Молодец твой Ромарио. – В голосе послышалась злость. – Где мы и где столб?! Как мы отсюда разглядим эти цифры? Свяжешься вот с дебилами…

– Но-но, ты полегче, если Ромарио узнает, как ты о нем отзываешься…

– Стуканешь, что ли?

Возникла пауза.

– Не буду я стучать.

– Ну, значит, не узнает. А тебе подходит это платье,

Уллит, так прямо и хочется тебя за сиськи схватить.

Ты раньше не носил женских шмоток, а? Они тебе очень идут.

– На себя посмотри!

– А чего?

– Ты похож на шлюху с Тридцать Восьмой улицы, которая за двадцатку минет в туалете делает…

– Что? Что ты сказал, сучонок?

– Что слышал. С твоими губищами помаду нужно поскромнее выбирать.

Они помолчали, был слышен только плеск воды.

– Смотри, дыра какая-то… Он вполне мог туда залезть, а?

– Мог и залезть, но как проверишь? Туда бы гранату бросить.

Джек напрягся, беспомощно озираясь в полумраке. Граната – это серьезно.

– Бросили бы, и все дела, – продолжал тот же голос – Только тут на каждом шагу копы.

– Суки копы, ненавижу их. Чего они тут делают, Бьорн?

– То же, что и мы – труп ищут.

– Думаешь, ребята его сделали?

– Сделали или не сделали – в любом случае он уже на дне. В такой холодной воде долго не протянешь, а вылезти здесь негде.

– Негде, если только он в этой дырке не обретается. Может, пхнем туда веслом?

– Давай пхнем. Только ты сам пихай – это с твоего боку.

Плеск воды стал раздаваться ближе, лодка ударила бортом о камень. Джек затаил дыхание, хотя с воды его увидеть не могли.

– Я так не достану…

– Задницу приподними и достанешь.

Решив, что нужно что-то делать, Джек поддел босой ногой одну из крыс, и та покатилась по устью в пруд.

– Крыса! – заорали снизу. – Крыс-а-а!.

– Ну и что с того, что крыса, придурок! Ты меня напугал!

И после паузы почти шепотом:

– Копы… К нам едут копы, придурок ряженый…

Улыбайся, улыбайся им, не то я тебе башку сверну.

Послышался стрекот лодочного мотора.

– Все в порядке, дамы? – спросил чей-то учтивый голос.

– Моя подруга испугалась крысы, офицер, – фальцетом произнес старший бандит.

– Осторожней с ними, они разносят коклюш! предупредил полицейский, и они с напарником рас смеялись.

Ну, пока, девочки, не шалите на воде!

– И вы не шалите, мальчики, – ответили им.

Тарахтение стало удаляться.

– Перестань… Перестань смеяться, ур-род… Они могут услышать…

– Бь… Бьорн… – Младший бандит просто давился от смеха. – Бьорн, тебе в кино нужно… Ух-ха… Ха…

Ус– с-с! Не мо-гу больше…

52

Теперь Джеку стало ясно, что его продолжают искать, причем не только мафия, но и полиция. Это значило, что рано или поздно в его убежище кто-нибудь наведается.

Сброшенная крыса вернулась.

Поднявшись по трубе, она недобро зыркнула на Джека, понюхала убитого змеей собрата и залегла в угол. Бездыханной змеей никто из крыс не интересовался.

Снова послышался плеск весел.

«Развлекаются, – горько усмехнулся Джек. – А ты тут сиди и выбирай, какой смертью помереть».

Весла ударяли все ближе, затем лодка снова грохнула бортом о стену, пришлось поджимать ноги – мало ли, вдруг с фонариком сунутся.

– Джек! Джек? – раздался знакомый голос.

«Рон! Они схватили его и теперь ловят меня на живца!»

Опасаясь, что ответит Рону, Джек зажал себе рот, уж больно жалобно звучал голос его напарника.

«Наверное, его пытали…» – промелькнула у Джека страшная мысль.

– Ронни, любимый, ты должен принять все как есть. Теперь только ты и я, и больше никого нет. – Это был мелодичный женский голосок. Джек от неожиданности едва не чихнул. Женщина? Откуда? Голос был не похож на омерзительный фальцет муж чины, в нем слышалось чувство.