Песни - Пьер-Жан Беранже
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Четырнадцатое июля
Как память детских дней отрадна в заточенье!Я помню этот клич, во всех устах один:«В Бастилью, граждане! к оружию! отмщенье!»Все бросилось — купец, рабочий, мещанин.То барабан бил сбор, то пушка грохотала…По лицам матерей и жен мелькала тень.Но победил народ; пред ним твердыня пала.
Как солнце радостно сияло в этот день,В великий этот день!
Все обнимались, все — и нищий и богатый;Рассказ чудесных дел средь женщин не смолкал.Вот криком радостным все встретили солдата:Герой осады он, народу помогал.С любовью Лафайет, я слышал, поминался;Король же… вкруг него черней сгущалась тень.Свободна Франция!.. Мой разум пробуждался…
Как солнце радостно сияло в этот день,В великий этот день!
Назавтра был я там: уж замок с места срыли.Среди развалин мне сказал седой старик:«Мой сын, здесь произвол и деспотизм душилиНародный каждый вопль, народный каждый крик.Для беззащитных жертв им мест недоставало…Изрыли землю всю: то яма, то ступень.При первом натиске, шатаясь, крепость пала».
Как солнце радостно сияло в этот день,В великий этот день!
Свобода, древняя святая бунтовщица,Вооруженная обломками желез,Зовет — торжественно над нами воцаритьсяСвятое Равенство, сестру свою с небес.Они своих борцов уж выслали насилью:Для громов Мирабо двор — хрупкая мишень.Народу он кричит: «Еще, еще Бастилью!»
Как солнце радостно сияло в этот день,В великий этот день!
Где мы посеяли, народы пожинают.Десятки королей, заслышав наш погром,Дрожа, свои венцы плотнее нажимают,Их подданные нас приветствуют тайком.Отныне светлый век — век прав людских — начнется,Всю землю обоймет его святая сень.Здесь новый мир в пыли развалин создается.
Как солнце радостно сияло в этот день,В великий этот день!
Уроки старика я живо вспоминаю;И сам он, как живой, встает в уме моем.Но через сорок лет я этот день встречаюИюльский славный день — в темнице за замком.Свобода! голос мой, и преданный опале,Звучит хвалой тебе! В окне редеет тень…И вот лучи зари в решетках засверкали…
Как солнце радостно выходит в этот день,В великий этот день!
Тюрьма Ла Форс
Перевод М. Л. МихайловаДевушки[70]
О боже! Вижу предо мноюКрасавиц молодых цветник.(Ведь все красавицы весною!)А я… что делать?.. я старик.Сто раз пугаю их летамиНе внемлют в резвости живой…
Что ж делать — будем мудрецами,Идите, девушки, домой.
Вот Зоя, полная вниманья.Ах! между нами, ваша матьРасскажет вам: в часы свиданьяМеня случалось ли ей ждать.«Кто любит в меру — любит мало»Вот был девиз ее простой.
Она и вам так завещала.Идите, девушки, домой.
От вашей бабушки… краснею…Урок любви я взял, Адель…Хоть я и мальчик перед нею,Она дает их и досель.На сельском празднике стыдливоДержитесь лучше предо мной:
Ведь ваша бабушка ревнива.Идите, девушки, домой.
Вы улыбаетесь мне, Лора,Но… правда ль?.. ночью, говорят,В окошко вы спустили вора,И этот вор был светский фат?А днем во что бы то ни сталоВы мужа ищете с тоской…
Я слишком юн для вас, пожалуй.Идите, девушки, домой.
Идите, вам заботы мало!Огонь любви волнует вас.Но чур! Чтоб искры не упалоНа старика в недобрый час.Пусть зданье ветхое пред вами,Но в нем был склад пороховой,
Так, придержав огонь руками,Идите, девушки, домой.
Перевод В. КурочкинаКардинал и певец[71]
Как для меня нападки ваши лестны!Какая честь! Вот это я люблю.Так песенки мои уж вам известны?Я, монсеньер, вас на слове ловлю.Любя вино, я перед Музой грешен:Ее терять я скромность заставлял…
Грех невелик, коль хмель ее потешен;Как ваше мненье, милый кардинал?
Как, например, вам нравится Лизетта?Я посвящал ей лучшие стишки.Вы отвернулись… Полноте! СекретаВедь в этом нет: мы с Лизой старики.Она под старость бредит уж Лойолой,В нем находя рассудка идеал,
И управлять могла бы вашей школой…Как ваше мненье, милый кардинал?
За каждый стих свободный об отчизнеСо мной вести желали б вы процесс.Я — патриот; вольно же вам при жизниСчитать, что все мы — граждане небес.Клочок земли в краю моем родимомМне каждый мил, хоть я на нем не жал;
Не дорожить же всем нам только Римом!Как ваше мненье, милый кардинал?
В моих припевах, часто беспокойных,Не все, признайтесь, ересь и раскол.Не правда ль, много истин в них достойныхСамаритянин добрый бы нашел?Держа в руках бальзам любви целебный,Когда б в цепях он узника видал,
Не стал бы петь он судьям гимн хвалебный!..Как ваше мненье, милый кардинал?
Еще не правда ль: сквозь веселость МузыВ моих стихах сверкает божество?Остер и весел я, как все французы,Но в сердце с небом чувствую сродство.Став жертвой гнева, я смеюсь над гневомИ рад предстать пред высший трибунал…
Кто ж эту смелость дал моим напевам?Как ваше мненье, милый кардинал?
Но вы в душе добры, я это знаю;Простите ж мне, как я прощаю вам:Вы мне — куплет, который я слагаю,Я вам — проклятье всем моим стихам.Да, кстати: папа, слышал я, скончался…Еще конклав другого не избрал:
Что, если б вам престол его достался?Как ваше мненье, милый кардинал?
Тюрьма Ла Форс
Перевод И. и А. ТхоржевскихНадгробный камень
Я жив, здоров, а вы, друзья, хотитеВоздвигнуть мне богатый мавзолей;К чему? Зачем?.. Карман свой пощадитеИ блеск гробниц оставьте для князей.Что в мраморе и бронзе для поэта?Я и без них просплю в земле сырой,
Пока я жив — купите мне моэта:Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Друзья мои, придется вам немалоЗа мавзолей богатый заплатить:Не лучше ль нам, под чоканье бокала,Мой памятник приятельски распить?Все за город! Затеем там пирушку!Своих подруг возьмите вы с собой;
Уж так и быть… и я возьму старушку…Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Старею я, но молода подруга,И нет у нас того, чем блещет знать.В былые дни мне приходилось туго,Так уж теперь давайте пировать.Куплю Лизетте веера и ленты,В ее сердечке оборот такой
Мне принесет изрядные проценты,Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Но прежде чем почнем из казначейства,Подумаем о том, мои друзья,Что, может быть, есть бедные семейства,Которые не ели два-три дня…Сперва мы им отложим хоть две трети,А там — катай из суммы остальной!
На радости, что счастье есть на свете,Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Что пользы мне, когда на золоченойБольшой доске чрез двести, триста летКакой-нибудь археолог ученыйПрочтет, что здесь такой-то вот поэт?..Я не ищу ни славы, ни потомства…С веселою, беспечною душой
Я пропивал и жизнь в кругу знакомства…Пропьем, друзья, надгробный камень мой!
Перевод Д. Т. ЛенскогоДесять тысяч[72]
Десять тысяч. Десять тысяч штрафаПосле стольких месяцев тюрьмы!Видно, я живу не хуже графа.Дешев хлеб, — далеко от сумы.О министр! Ведь нет таких законов,Сбавьте хоть немного, вас молю.
Нет? За оскорбление БурбоновДесять тысяч франков королю?Хорошо! Я заплачу. Но надоВыяснить и мне один вопрос.Это что ж? Всему суду наградаИли только плата за донос?
Сыщикам за грязную работу?Цензору ли, мстящему стихам?Так и быть! Две тысячи по счетуОтделяю этим подлецам.Коль платить — так лопнувших от жираИ льстецов вношу я в свой бюджет.
Там, где трон, всегда ржавеет лираИ страдает насморком поэт.Господа поэты! Для вельможиПойте лишь за деньги, — так и быть,С этой суммы в вашу пользу тожеЯ готов две тысячи скостить.
Сколько наплодилось великановВ орденах и лентах там и тут.Как для коронованных болвановВсе они охотно спину гнут!Много им добра перепадало.Францию проглотят — дай лишь срок!
Двух-то тысяч им, пожалуй, мало.Дам все три лакеям на зубок.Что я вижу? Митры и тиары,Женщины, пиры, монастыри…Сам Лойола, греховодник старый,Насыпает золотом лари.
Вопреки грядущему блаженству,Ангел мой ощипан догола.Менее трех тысяч духовенствуДать нельзя за все его дела.Подсчитаем! Две да две — четыре.Шесть еще, — все десять есть как раз.
Лафонтен-бедняга в этом миреНе платил за роковой указ.Был добрей Людовик, — как хотите,Высылал, расходов не деля.Ну, Лойяль, квитанцию пишите:Десять тысяч в пользу короля.
Тюрьма Ла Форс
Перевод Вс. РождественскогоДочь народа
