Записки прокурора - Анатолий Безуглов

После выполнения ряда процессуальных действий судья начал читать обвинительное заключение:

- "...Козлов Петр Григорьевич в 1972 году за мошенничество был осужден к трем годам лишения свободы. Освободившись из заключения в январе 1975 года, возвратился в город Зорянск, где проживают его родители. Козлов не захотел заниматься общественно полезным трудом. Нигде не работая, он начал систематически пьянствовать.

27 августа 1977 года в ноль часов тридцать минут Козлов П.Г. в нетрезвом состоянии зашел в автобус No 1. На предложение кондуктора Харчевой Л.И. взять билет ответил грубостью, начал выражаться нецензурными словами. Тогда Харчева сказала Козлову П.Г., что, если он не возьмет билет, она будет вынуждена остановить автобус. После этих слов кондуктора Козлов начал избивать ее..."

Я посмотрел в зал. Большинство людей, по-моему, относилось к Козлову осуждающе. Репортер районной газеты со скучающим видом поглядывал по сторонам, а потом что-то шепотом сказал своему соседу, и по движению его губ я понял: "Мелкое дельце".

Судья перевел взгляд на подсудимого.

Козлов не сидел с низко опущенной головой, у него не было виноватого вида. Наоборот, он молодцевато расправил плечи и с независимым видом поглядывал на окружающих.

- "...Виновность Козлова, - продолжал читать Чернышев, - полностью подтверждается показаниями потерпевшей и свидетелей. Так, потерпевшая Харчева показала: "27 августа 1977 года, когда мы ехали последним рейсом, на остановке "Гастроном" вошел гражданин высокого роста, как я позднее узнала, по фамилии Козлов. Зашел и сел. Я предложила ему приобрести билет, а если у него есть проездной, предъявить его. Тогда он стал ругаться. Я сказала, что буду вынуждена остановить автобус. После этого Козлов бросился на меня и начал избивать. Вначале ударил ногой в живот, а потом руками по лицу. Из носа пошла кровь. Я закричала. В это время как раз на остановке "Семеновская" вошел пассажир, как потом я узнала, по фамилии Кошелев и спросил: "За что бьете?" В ответ Козлов заругался и толкнул Кошелева. В этот момент подоспел водитель автобуса Грошин, и они, то есть Грошин и Кошелев, схватили Козлова и вывели из автобуса. Он продолжал ругаться..."

В зале зашумели, послышались слова: "Хулиган! Управы на них нет!.. Только репортер продолжал сохранять невозмутимый вид, да женщина в первом ряду недовольно посмотрела на возмущавшихся.

"Наверное, родственница Козлова, - подумал я. - А может быть, мать".

У народного заседателя Шевелева заходили под кожей желваки. Он нервничал. А Валентина Эдуардовна не проявляла никаких эмоций.

- "...Свидетель Грошин на предварительном следствии заявил, - продолжал читать обвинительное заключение судья, - что поднявшийся в автобусе крик, а затем и плач Харчевой привлекли его внимание. Он остановил автобус, и когда вошел через заднюю дверь, то увидел, как Козлов толкнул Кошелева..."

- Подсудимый Козлов, признаете себя виновным? - спросил судья.

Козлов бросил в притихший зал решительное и короткое:

- Нет!

Женщина с пухлым лицом, сидящая в первом ряду, не удержалась и выкрикнула:

- Правильно, Петенька, правильно...

На лицах других присутствующих в зале суда отразилось полное недоумение.

"Зачем он это делает?" - подумал я, услышав заявление подсудимого, который на предварительном следствии полностью признал предъявленное ему обвинение.

- Каково мнение сторон о порядке допроса? - спросил судья.

Я предложил заслушать вначале показания потерпевшей, затем свидетеля, после чего допросить подсудимого.

- Я тоже так считаю, - заявил Вильнянский.

Не возражала и потерпевшая Харчева. Это была совсем еще молоденькая девушка, с курносым носиком и живыми серыми глазами.

Посовещавшись на месте, суд согласился с предложенным порядком и решил приступить к судебному следствию.

Как и положено по закону, Николай Максимович, прежде чем допрашивать потерпевшую, разъяснил ей, что она должна говорить суду правду и только правду, а за отказ от дачи показания и за дачу заведомо ложных показаний она может быть привлечена к уголовной ответственности по статьям 181 и 182 Уголовного кодекса РСФСР.

После этого Харчева подошла к столу секретаря судебного заседания, расписалась в том, что предупреждена, и встала перед судом в ожидании вопросов.

- Что вы можете сказать по данному делу? - обратился судья к потерпевшей.

Я заметил, как она волнуется. И ее волнение понятно: выступать пред судом, перед целым залом... Не каждый сохранит спокойствие.

- Наш автобус ехал последним рейсом, - тоненьким голоском как-то жалобно начала Харчева. - Когда Козлов вошел, я предложила взять билет. Он встал и хотел заплатить за проезд, но автобус в это время тряхнуло, и он случайно задел меня по лицу...

В зале стали удивленно переглядываться, а затем переговариваться. Женщина из первого ряда утвердительно замотала головой, как будто присутствовала при этом, и даже репортер оживился и вытащил из кармана помятый блокнот.

- Козлов не хулиганил, не ругался, - продолжала она, - а задел меня по лицу совсем случайно. Понимаете, нос у меня слабый: чуть что - сразу кровь. И от жары так бывает.

Шум в зале нарастал. Судья призвал присутствующих в зале к порядку:

- Тише, товарищи, тише! Потерпевшая Харчева, продолжайте.

- Так вот я и говорю: кровь пошла у меня из носу. А вошедший на остановке пассажир Кошелев увидел кровь и подумал, что Козлов меня ударил, стал обвинять Козлова в хулиганстве, хотя тот совсем ни при чем. И я лично к нему никаких претензий не имею...

- За что Козлов толкнул Кошелева? - спросил судья.

- Не знаю, я не видела.

- Но ведь вы на предварительном следствии, - начал я, - давали другие показания. Чем вы объясните это противоречие?

Харчева неопределенно пожала плечами.

- Я не знаю... Может быть, следователь неправильно записал. Да, я еще хочу сказать: в тот день у меня, кажется, была температура...

- Вы говорите, что Козлов не отказывался платить за проезд? - спросил потерпевшую адвокат Вильнянский.

- Нет, не отказывался.

- Хорошо, - кивнул адвокат, делая на листочке какие-то пометки.

- Почему же вы, - обратился я вновь к потерпевшей, - на предварительном следствии не заявили, что все это недоразумение, что Козлов ни в чем не виноват?

- Не знаю, - неуверенно ответила она. - Как-то так получилось...

- Видимо, допрос свидетеля Грошина внесет ясность в дело, - решил Николай Максимович и предложил Харчевой сесть на свое место.

- Пригласите свидетеля Грошина, - попросил судья.

Открылась дверь. Вместо Грошина вошла полная женщина с огромной хозяйственной сумкой, из которой торчал кочан капусты.

В зале возникло оживление. На минуту все забыли о судебном заседании, о свидетелях.

Но уже скоро судье удалось восстановить тишину. Полная женщина с хозяйственной сумкой потеснила кого-то в первом ряду и села прямо против Николая Максимовича. У нее действительно был очень смешной вид, и сам Чернышев с трудом удерживался от улыбки.

- Пригласите свидетеля Грошина, - еще раз повторил он.

- Я здесь.

Оказывается, никто не заметил, как во время суматохи в зал вошел свидетель. Теперь все с интересом разглядывали его. Это был высокий, интересный парень, с несколько самодовольным видом, одетый в модные джинсы и спортивную куртку.

- Я Грошин. Спрашивайте. Лишнего времени нет, на работу надо. План...

Чернышев пристально посмотрел на Грошина, и тот под его взглядом замолк.

- Что вы можете нам сообщить по этому делу? - обратился судья к Грошину после того, как ему был разъяснен гражданский долг и обязанность правдиво рассказать все известные обстоятельства, относящиеся к данному случаю, и сделано предупреждение об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.

- Знаете, товарищи, - заговорил Грошин, - я, может быть, и резко, по-рабочему скажу, но все это дело, из-за которого меня сюда пригласили, яйца выеденного не стоит...

- Ваши умозаключения можете оставить при себе, - строго заметил судья. - Говорите по существу.

- А я и говорю по существу, что дела-то и нет...

Грошину, видно, понравился собственный каламбур, и он засмеялся, поглядывая в зал, словно ожидая оттуда поддержки.

- Козлов спокойно вошел в автобус, взял билет, а когда хотел сесть, вагон тряхнуло, и он случайно задел Харчеву по лицу. А у нее, товарищи, нос очень слабый: чуть что - кровь так и хлещет...

- А зачем же вы тогда остановили автобус? - спросил судья.

- Во-первых, это была остановка, а во-вторых, я услышал шум: это Кошелев с бранью набросился на Козлова.

- А на предварительном следствии вы давали такие же показания? спросил я.

- Конечно.

- Прошу зачитать его показания, - обратился я к суду.

Зал молчал, понимая, что наступил важный момент, что от правильности показаний Грошина зависит многое.

Судья стал читать: